Господа офицеры в колесе времени

Постановщик на пресс-конференции обещал, что спектакль будет не про войну, а про любовь и семейные ценности. Поэтому казалось логичным, что для постановки выбрана не столько пьеса «Дни Турбиных», где много канонады за сценой и все кончается пением «Интернационала», сколько роман «Белая гвардия», где квартира Турбиных выглядит оазисом домашнего тепла и уюта, в то время как война и стужа бушуют прямо за порогом. Достигается это с помощью нескольких символов-лейтмотивов: рождественская елка, кремовые шторы, часы с музыкой и в особенности знаменитая печь-голландка.

«Много лет в доме №13 по Алексеевскому спуску изразцовая печка в столовой грела и растила Еленку маленькую, Алексея старшего и совсем крошечного Николку. Как часто читался у пышущей жаром изразцовой площади «Саардамский плотник», часы играли гавот, и всегда в конце декабря пахло хвоей, и разноцветный парафин горел на зеленых ветвях… Часы, по счастью, совершенно бессмертны, бессмертен и «Саардамский плотник», и голландский изразец, как мудрая скала, в самое тяжкое время живительный и жаркий».

Правда, на втором году революции приметы военного времени запечатлеваются и на этом семейном алтаре. Печь оказывается испещрена рожицами и надписями — от признаний в любви до проклятий большевикам и здравиц государю-императору. Резюмирует эту переписку следующая надпись:

«Я таки приказываю посторонних вещей на печке не писать под угрозой расстрела всякого товарища с лишением прав. Комиссар Подольского района. Дамский, мужской и женский портной Абрам Пружинер. 1918 года, 30-го января».

Поскольку печь является сакральным центром дома Турбиных, подобные письмена на ней – род кощунства. Они не только предсказывают трагические коллизии, которыепостигнут героев, но и явным образом провоцируют их.

В пьесе, правда, печки нет, но первая же ремарка сообщает: «Квартира Турбиных. В камине огонь»; поминаются и кремовые шторы, и часы, играющие менуэт Бокерини. Однако на сцене мы видим совершенно иную картину: стол с венскими стульями да нарочито неопрятную ванну – символ, в некотором роде противоположный печке. Правда, елка появляется в финале, но ее так и не успевают нарядить – зато успевают увенчать огромной и аляповатой красною звездой. И никаких тебе кремовых штор.

Зато над сценою нависают огромные разномастные абажуры, на которых герои то и дело раскачиваются. Выглядит это временами эффектно, но сцены эти явно из другой пьесы – из «Женитьбы» в исполнении театра «Колумб». Или из другого романа – помнится, в «Мастере и Маргарите» Бегемот раскачивался на люстре под градом чекистских пуль. Причем проделывал он это в Нехорошей квартире, которая, как ни крути, есть прямая противоположность уютному дому Турбиных.

После этого неудивительно, что господа офицеры в спектакле разгуливают в исподнем прямо при даме. Что бравого артиллерийского капитана то и дело таскают по сцене как мертвое тело, неизвестно кому принадлежащее. Что в доме Турбинных, наряду с мещанскою гитарой, звучит вовсе уж простонародная гармошка. И т. п., список несуразностей нетрудно продолжить.

Это не значит, впрочем, что в спектакле нет никаких достоинств. Многие сцены в нем сыграны замечательно. Мышлаевский – едва ли не лучшая роль Александра Измайлова за несколько лет; он успевает уместить в нее и блестящего офицера, и домашнего лицедея, и даже пародию на Ильича. Весьма убедителен Лариосик в исполнении Ивана Крылова, особенно в пластическом отношении. То же касается Елены в исполнении Анны Бычковой (хореография Инги Пузыревой, как обычно, на высоте). Михаил Быков не впервые предстает в амплуа сердцееда, но роль Шервинского к тому же доставляет ему возможность блеснуть и своими незаурядными комическими дарованиями. Прекрасно передана атмосфера собачьей свадьбы вокруг Елены, оказавшейся соломенной вдовицей после бегства Тальберга. Очень неплох и сам Тальберг – Тимофей Шилов: совершенно бесстыж и по-немецки напорист.

А вот Алексею Турбину, герою Дмитрия Макарова, здесь не повезло: он угодил в зазор между пьесой и романом. В пьесе это молодой полковник, слуга-царю-отец-солдатам, которого и в семействе слушаются беспрекословно; в романе – интеллигентный военврач, немножко брюзга, но по-чеховски благодушный. В спектакле же этот образ никак не складывается воедино: полковник то первым кидается подтирать полы, то орет на подчиненных, как следователь НКВД на допросе. Похоже, это вина не столько актера, сколько постановщика, который не только не сумел выяснить собственное отношение к этому герою, но и испортил ненужною буффонадой знаменитую сцену в гимназии с роспуском юнкеров по домам.

Молодой режиссер много всего придумал, но большинство его идей нейдут спектаклю на пользу. На авансцене рассыпана мать-сыра-земля, в которой натыканы дома, деревья, оловянные солдатики и даже жестяной тазик в виде Колизея. Герои играют в солдатиков и временами заигрываются; допустим; но зачем эту метафору еще навязчиво разжевывать на экране, где появляются и детский сад, и атомный гриб («ядерному взрыву – нет-нет-нет», как пели советские дети в пору борьбы за мир во всем мире)? Ко всему этому еще приделано несколько финалов; думаешь: вот оно, кончилось, а оно все не кончается; даже и что-то революционное успевают спеть. В итоге если первое действие еще держится – в первую очередь за счет хорошей ансамблевой игры – то второе откровенно рассыпается в набор аттракционов.

К спектаклю издана замечательная программка в виде ретровыпуска газеты «Кузбасс»: список действующих лиц и исполнителей перемежается курьезными заметками 1923 года. Одну из них хочется процитировать:

«Не так давно на конном дворе было сделано распоряжение отвезти в ремонт несколько пар колес. Когда же их привезли, оказалось, что это вовсе не колеса, а копии с них. Эти меньше, изогнуты и вообще не для езды обрученные. На вопрос: где же подлинники? – рабочие спокойно ответили: украли. Кто же будет отвечать и вернет народу колеса? Наверное, Николай Чудотворец!»

Вот и в спектакле колеса и колесики громоздкого постановочного механизма часто вращаются вхолостую, и если здесь все-таки возникает образ колеса времени, перемалывающего целое русское поколение, то лишь за счет того, что временами действие все-таки приближается к булгаковскому подлиннику.

Юрий ЮДИН.

Белая гвардия. Этюды в двух частях. Спектакль Кемеровского облдрамтеатра им. Луначарского по роману и пьесам М. Булгакова. Режиссер-постановщик Денис Шибаев. Художник-постановщик Полина Корабейникова. В спектакле заняты: Дмитрий Макаров, Андрей Заподойников, Анна Бычкова, Тимофей Шилов, Александр Измайлов, Михаил Быков, Александр Емельянов, Иван Крылов. Премьера состоялась 11 ноября 2010 г.