Партизанский Христос… воскрес через 20 лет?

Тайна Петра Лубкова, народного героя, официально – убитого во время Гражданской войны, похоже, раскрыта!

Сенсационное письмо пришло кемеровскому историку Сергею Марченко, доказывающее, что чудеса случаются…

Что же содержится в этом послании?

…Командир знаменитого кузбасского партизанского отряда Петр Лубков после Октябрьской революции в поисках лучшей доли крестьянской встал сначала против белых, а потом – против красных. В его отряде было больше двух тысяч добровольцев. И то была реальная крестьянская силища, разбившая белых в 1918-1919-х, но разбитая красными в 1920-м.

Потом «каток» Гражданской войны окончательно смял белых, в Кузбассе устоялась Советская власть. И тайный агент от ЧК (земляк Первышев из родной Святославки под Мариинском, товарищ по отряду, после плена и тифа вроде как отошедший от дел. – Ред.) нашел Лубкова, скрывавшегося в тайге с горсткой бойцов, загнанного, но уверенного в себе. И, став его другом-тенью, оказавшись с Лубковым наедине, без свидетелей, красный спецагент… нарушил приказ. Он Лубкова не убил – он инсценировал его страшную смерть!

Такова новая версия революционного «сериала», написанного жизнью… И Лубков, уехав под чужой фамилией далеко, продолжал жить, оставив борьбу. Но главное – оставив малую родину, семью в Святославке. Тяжело. Бесповоротно. Навсегда. И тоска грызла его…

Версия XX века

– Как в это поверить? – говорит Сергей Марченко. – Я много лет назад лично держал отчет человека, выполнившего спецзадание по ликвидации Лубкова. Его вызывали в 1966-м, 4 октября, в обком партии, просили описать, как всё было. СССР готовился отмечать 50-летие Октябрьской революции, и готовили списки для награждений. Первышев сухо отчитался, как убил спящего Лубкова: «В ночь с 22 на 23 июня 1921 года Лубков Петр Кузьмич был расстрелян мной, Первышевым Сергеем Петровичем, чем выполнил долг, как коммунист, перед нашей партией и Советской властью. Вот так кончилась жизнь бывшего командира… который изменил делу революции…»

Впрочем, Марченко и сразу тогда в облархиве, и потом продолжали удивлять воспоминания старика Первышева. Ведь выполнить такое важное задание и написать о нем без революционного пафоса, скупо, даже без грамма гордости или хотя бы стариковского хвастовства? Как-то это странно…

– И меня всю жизнь занимает личность Лубкова, – продолжает историк. – В Томском и Кемеровском архивах давно обратил внимание в материалах по ликвидации, что изуродованное выстрелом в упор лицо Лубкова было неузнаваемо, что жена опознала привезенное красными тело лишь со второй попытки. И то по подсказке женщин, что лучше бы ей признать. Мол, если Петр жив, так ты дашь ему шанс. Это внучка Лубкова рассказывала мне, а еще про то, как шли годы, и жена Лубкова не раз находила на крыльце или в сарае подброшенный сверток с деньгами, продуктами. А в конце 1930-х, к совершеннолетию младшего сына Лубкова, на крыльце нашли узел и в нем – новую кожаную куртку, и пришлась она выросшему сыну точно впору… Да и слухи, что живого Лубкова несколько раз видели издали бывшие партизаны, по Транссибу ходили. Им не верили, говорили – привиделось… Но ведь и мой дед – Алексей Павлович Воробьев, уважаемый партизан, знал Лубкова и тоже видел его после Гражданской войны на станции Анжерской…

Да, власть хотела стереть имя опального Лубкова. Но память о нем в народе осталась. В те первые послереволюционные годы его, вставшего против белых и красных поборов обнищавших сел, против мобилизаций и казней, называли даже «нашим Христом». Ведь трофеи, отбитые его отрядом у разных властей, продукты, одежду, деньги Лубков раздавал людям.

Версия XXI века

А письмо, пришедшее к Марченко, председателю совета регионального отделения ветеранов уголовно-исполнительной системы (УИС) Кемеровской области, еще раз доказало, как случайно-закономерно даже самая тайная информация, когда приходит ей время стать явью, доходит до нужного адресата…

Начался же этот этап истории про Лубкова с того, что Марченко подарил свою книгу – об истории УИС Кузбасса – товарищу в Томске, Геннадию Асташову (он – тоже глава совета ветеранов УИС, только Томской области). И вот к тому однажды заглянул коллега-ветеран Виктор Федоров. Машинально в разговоре взял с полки книгу Марченко, и она раскрылась на страницах про партизанский отряд Лубкова. А Виктор Иванович оказался внуком одного из партизан Лубкова – Григория Алексеевича Ефремова. И хранил завещанную дедом тайну спасения командира Лубкова! Вот он-то и написал Сергею Марченко в Кемерово:

«…Дед до 1940 года не догадывался, что его командир жив. В 1940-м дед остановился проездом на станции Шилка. Вышел с вокзала на улицу – покурить. И вдруг его трогает за плечо и говорит до боли знакомым голосом человек, подошедший сзади: «Ну, здравствуй, Григорий!» Дед обернулся и обомлел. Перед ним стоял боевой товарищ, боевой командир Петр Кузьмич Лубков. У деда аж волосы встали дыбом… Постаревший на 20 лет, а голос и взгляд тот же, пристальный, дерзкий… Дед только и промолвил: «Петр! Ведь мы считали тебя погибшим! Нам показывали твое изрубленное тело. Твоя одежда. Твоя сабля. Я не мог ошибиться!» А Петр: «Верно. И одежда была моя. И сабля. А вот тело зарубленного беляка, похожего по телосложению…».

Тогда они около двух часов просидели, обнявшись, на скамейке рядом с вокзалом… А жена моего деда – баба Настя – сидела с детьми неподалеку, вытирая платком слезы радости…

О чем говорили они, спустя 20 лет? Про то, что, по легенде ЧК, Сергей Первышев, служивший в тюрьме Мариинска, сбежал, якобы отказавшись служить Советской власти. И, войдя в доверие к Лубкову, должен был убить его. Но Лубков понял, что Сергей что-то недоговаривает… И они сообща разработали план по инсценировке убийства Лубкова… К тому же за убийство партизанского командира Советская власть объявила (тогда) крупное вознаграждение. Эти деньги потом Лубков и Первышев поделят… Переоденут убитого беляка в одежду Лубкова, шашкой изуродуют лицо и подкинут для верности его личное оружие…

Тело якобы Лубкова (потом) провезли в телеге по деревням, убедив всех, что Лубков засечен саблями. А Лубков по поддельным документам скрылся… Всё это он рассказал моему деду на станции Шилка, пока дед с семьей ждал поезда».

Рассказал командир Лубков Ефремову и одну из причин своих метаний в годы Гражданской войны. И дело было не только в политике.

Поднявшись с отрядом против власти белых, Лубков вскоре получил от красных мандат, то есть его отряд признали красным. А как пришли к власти красные с продразверсткой, стали уже не белые, а их отряды, наезжая в села, забирать всё. И начали творить такой беспредел, что дошло до насилия над девушками. И надругались так двое красных из продотряда над родственницей Лубкова. Она покончила с собой. И на ее похоронах Лубков поклялся отомстить.

Вот и придумал план, перешел от красных к белым, предложил напасть на красный продотряд в такой-то деревне. План его белым понравился (к тому же он стал «перебежчику» Лубкову проверкой). И вот белые напали на тот красный продотряд, и Лубков в бою лично изрубил двух своих личных врагов, отомстив за девушку. А потом доверенную ему сотню крестьян, насильно мобилизованных белыми на службу, подговорив, увел ночью в тайгу… Так Петр Лубков и стал впервые «ничьим» и врагом и для белых, и для красных… А дальше – его отряд плыл по течению революции, и тонул, и выплывал, и выбирал, и ошибался, и снова выбирал самый хороший берег…

Лубков о тех, кто прав и неправ

Но вернемся снова к станции Шилка. Там воскресший Лубков доверил старому товарищу по отряду свою тайну. И Григорий Ефремов сохранил ее. Лишь за неделю до смерти, чувствуя конец, рассказал обо всем своему сыну Михаилу – с просьбой передать, как наступит подходящее время, внуку Виктору (ему в детстве старый партизан часто рассказывал про Гражданскую, про бои).

Но передача тайны в поколениях произошла с большой задержкой. И совпала с тем, что выросший Виктор Федоров закончил свое историческое исследование о Федоре Томском, о перевоплощении императора Александра в святого старца, с инсценировкой царем собственной смерти, чтобы скрыться в сибирской тайге…

В общем, Виктор, приехав однажды, начал рассказывать про инсценировку смерти императора, и сказал: «Ты, дядя Миша, наверняка не поверишь…» А тот сказал, что как раз в это он поверит. Потому что про такое уже по жизни слышал. Ему Григорий Ефремов рассказывал об инсценировке смерти Лубкова и «велел как раз про это тебе рассказать».

Вот так хранители тайны партизанского командира и донесли до будущего правду. А с нею – главную выстраданную Лубковым, понятую им с годами тайну революции. Ведь он на станции Шилка сказал убегавшему на поезд Григорию Ефремову: о встрече молчать. И Григорий поклялся. И запомнил прощальные слова любимого командира Лубкова: «Любая власть отдохнуть не даст. Что в рядах белых, что в рядах красных я достаточно повстречал и мерзавцев, и порядочных людей, людей чести…»

P.S. Как считает историк Марченко, документально подтверждения фактов, изложенных в письме внука партизана Григория Ефремова о встрече с воскресшим Лубковым в 1940-м, уже не найти. «Но я склонен верить этому письму. Собранные мною за много лет поиска факты и это письмо косвенно свидетельствуют о том, что Петр Лубков действительно уцелел и прожил долгую жизнь. И, судя по тому, что в архивах ФСБ на него ни в 1930-е, ни дальше ничего нет, кроме факта его расстрела в 1921-м, значит, Лубков имел самых верных товарищей. И никто из них его не подвел, не предал и не сдал».

Цитата

«Ты, коммуна, коммуна.

Кому – рюмку вина.

Крестьян – полная тюрьма.

А коммуна водку пьет,

С крестьян кожу дерет».

(Петр Лубков, его стихотворение о реалиях Гражданской войны упоминается в воспоминаниях Сергея Первышева 1966 года, хранящихся в Кемеровском облархиве.)