Капелька в море слёз

(Воспоминания Валентины Сапрыкиной)

Мне хочется рассказать о моей сестре Наде, ставшей жертвой, которая среди других человеческих трагедий Великой Отечественной войны оказалась мало заметна. Она умерла от воспаления лёгких 6 февраля 1943 года в Салаире, где и родилась 16 июня 1941 года, став второй дочерью моих родителей – Николая Ивановича и Евдокии Степановны Кузнецовых. Из жизни она ушла тихо, без чьего-либо причитания и плача, потому что рядом с ней никого не могло быть. Папа бился с неприятелем. Не было мамы, не было доктора, они каждый по-своему воевали с фашистами на трудовом фронте. Старшая сестра Галя, чуть взрослее Нади, совершенно не понимавшая, что с девочкой стряслось, конечно, никакой помощи умирающей оказать не могла. Ей показалось, что младшая сестра спокойно уснула.
И вышло так, что одновременно с Надей смерть от пожара в шахте постигла еще минимум полторы сотни горняков. Боль салаирцев слилась в одно общее горе.
…В Салаир весть о начале вой-ны дошла до горняков уже 22 июня. Сразу собрался стихийный митинг, на котором звучали патриотические речи, но многие плакали, понимая, что наступили тяжелые времена. Отца призвали в действующую армию на второй день после объявления войны. Мама рассказывала мне, как на проводах разухабисто играла гармошка, как пели песни. Однако, как только горняки, вдруг ставшие воинами, колонной тронулись с места, все разом закричали. Кричали страшно, натужно…
Для жителей Салаира начались военные будни. Женщины, подростки, старики, мужчины, непригодные для военной службы, а еще ссыльные и расконвоированные заключенные добывали так необходимые для страны свинец, медь, олово, серебро, золото. В глубоком тылу, как и на фронте, всегда было место подвигу. Да подвигом было уже одно то, что женщины и дети каждый день на 10-12 часов опускались под землю на глубину свыше 200 метров и работали в неимоверно трудных условиях!
Как мать двоих детей, мама не должна была работать в шахте. Ее определили учетчицей концентратов. Но однажды она опоздала на работу (воспалением легких заболела младшая дочь Надя). Опоздание, невыход на работу в годы войны считались серьезными нарушениями, и работник мог быть отдан под суд. Мать двоих малолетних детей пожалели, судить не стали, но на три месяца отправили работать в шахту, где не хватало рабочих рук.
6 февраля 1943 маминому участку, где она стала работать пробером, предстояло трудиться на горизонте 252 метра. Перед самым спуском в шахту кто-то прибежал из детских яслей и сообщил, что тяжелобольная младшая дочь Кузнецовой умирает. Мать, слава Богу, отпустили с работы. Она забрала из яслей девочек домой, но вскоре весь горняцкий поселок пришел в движение от мгновенно распространившейся вести о пожаре в шахте и массовой гибели людей. Оставив больного ребенка под присмотром старшей дочери, мама побежала на шахту, успев только шепнуть дочери: «Не плачь, Наденька».
На горизонт 252 метра в тот день спустилось 23 человека во главе с начальником участка Н. Чувильской. Когда спасатели добрались до места, то увидели только круг из мертвых тел. Начальник участка, пытаясь спасти людей, видимо, заставила их обмотать лица мокрыми тряпками и лечь кругом, спрятав головы под одежду друг друга. Однако смертельный газ беспощадно умертвил горняков. Когда тела погибших подняли на поверхность, всем показалось, что люди просто спят…
Считается, что авария, которая случилась на шахте комбината и унесла жизни около 150 горняков, произошла по причине грубого нарушения правил техники безопасности. Подлинную причину пожара установить тогда не удалось, как и сегодня не обнаружено ни одного официального документа, который хотя бы подтвердил сам факт трагедии.
Погибших хоронили всем поселком. Такого скорбного дня Салаир не видел никогда. И в одной траурной процессии схоронила мама и свою младшую дочь Надю, мою старшую сестру.
Записал Анатолий Воробей.
г. Гурьевск.