«Ночлежка» работает в Санкт-Петербурге на протяжении 30 лет, три года – в Москве, и сотрудничает с волонтерами по всей стране. Проекты «Ночлежки» заключаются как в гуманитарной помощи всем нуждающимся людям (например, «Ночной автобус», с которого раздают горячую еду, «Пункт выдачи» вещей и предметов гигиены, «Пункты обогрева», «Ночной приют», «Культурная прачечная», где можно постирать одежду, и «Неравнодуш», где можно помыться), а также в социальной реабилитации бездомных и возвращении в общество. Организация сотрудничает с государством, обращаясь с нормотворческими инициативами. «В своих социальных проектах «Ночлежка» развеивает мифы и стереотипы о бездомных, борется со стигматитизацией. «Ночлежку» поддерживает крупный бизнес и известные россияне, в числе которых музыканты Юрий Шевчук, Борис Гребенщиков, Noize MC, IC3PEAK, актеры и общественные деятели Чулпан Хаматова и Константин Хабенский, футболист Вячеслав Малафеев и другие.

– Карина, кто такие бездомные? Набросайте, пожалуйста, социальный портрет.

– Бездомные – это очень широкая категория, и те, кого мы можем идентифицировать чисто визуально, – только верхушка айсберга. Большую часть бездомных людей мы никогда на улице не отличим от не бездомных. Когда волонтеры ездят с нашим ночным автобусом по Петербургу впервые, то у многих случается шок. Они представляли стереотипных неопрятных людей, а увидели тех, в ком на улице никогда бы не признали бездомного. Если человек на улице еще недолго, и может за собой ухаживать, поддерживать гигиену, вы его не отличите от обычного горожанина. А если человек без крыши над головой уже длительное время, меняется его внешнее и внутреннее состояние. Поэтому особенно важно иметь возможность помочь как можно быстрее. Чем раньше мы человека подхватим, чем меньше он стресса испытает на улице, тем быстрее он сможет выбраться с улицв и вернуться в общество.

У нас есть демографический срез на основе данных о тех, кто к нам обращается, а это несколько тысяч человек в год. Порядка 80% бездомных – мужчины. Средний возраст – около 45 лет. Но такая средняя картина нам не очень много даст, потому что люди – очень разные. К нам приходят и выпускники детских домов, которым вот-вот исполнилось 18, и пожилые люди, которые всю жизнь работали, а потом их обманули с квартирой. Приходят как молодые женщины, так и пожилые, как коренные ленинградцы, так и переехавшие из другого города или страны. Есть срез и причин бездомности. Опять же, здесь важно не увлечься обобщениям: повторюсь – все очень индивидуально. Мы можем выделить частотные причины бездомности, но это не значит, что вот это – типичная ситуация, а на это не стоит обращать внимание. Людей приводит на улицу очень разное сочетание факторов. Как внешних, так и внутренних. У нас у всех очень разный старт. Имеет значение, была ли у нас семья, которая нам давала заботу, или мы подвергались насилию и были предоставлены сами себе, потому что жили в такой среде. По этому же принципу формируется характер. Для кого-то свойственно, потерпев неудачу, встать и продолжить путь, кого-то это надолго выбивает из колеи.

Уровень образования бездомных, по нашей статистике, такой же, как у населения в целом. 12% имеют высшее или неполное высшее, 44% – среднее, 16% – среднее профессиональное, 14% – неоконченное среднее, и 9% – без образования. То, что все бездомные маргиналы, – миф. Среди наших подопечных – это, конечно, наиболее яркий пример – встречаются кандидаты наук. Любой человек может оказаться в ситуации бездомности. У нас есть проект «Индекс уязвимости». Вы отвечаете на вопросы онлайн-теста, и программа подсчитывает процент вероятности, что вы окажетесь на улице. Его результаты порой шокируют. Упасть очень просто, а подняться намного сложнее. По факту, у нас на уровне страны нет доступной системы помощи бездомным. Нет и страховочной системы, которая бы подхватила человека на грани, когда он еще не бездомный, но вот-вот им станет.

– Можно ли как-то образмерить проблему бездомности?

–Точную статистику никто не знает. В одних источниках говорится 800 тысяч, в других – 1,5 миллиона, в третьих – 4,5 миллиона. Никто никогда их специально не считал. Но мы в «Ночлежке» мечтаем это инциировать. Пользуясь зарубежным опытом, мы составляем большой федеральный план по сокращению бездомности. Среди прочих планов – для начала узнать масштаб проблемы. По Петербургу у нас есть приблизительные оценки. Они сделаны на основании нашей собственной формулы, которая включает официальные данные о населении города, общей смертности и смертности среди бездомных и неопознанных людей. По такой формуле в Питере порядка 50-60 тысяч человек, но точно, опять же, не знает никто. Официально получить статус бездомного, даже если захотят, смогут не все. Для того, чтобы человека поставили на учет, его последняя регистрация по месту жительства должна быть в Санкт-Петербурге. На конец 2018 года на учете состояло 3013 человек. Для сравнения, только в «Ночлежку» в 2019 году обратились 6258 человек. При этом, по официальной статистике, гибнет каждую зиму приблизительно тысяча.

– Когда я встречаю человека, просящего милостыню у супермаркета, каждый раз сталкиваюсь с моральным выбором. Откупиться от совести монеткой – дать рыбу, или предложить удочку. От первого отворачивает риск поощрить пресловутую нищую мафию, от второго – боязнь, что твои добрые намерения отвергнут, а такое бывало. Как отличить действительно нуждающегося в помощи человека от привыкшего вести такой образ жизни, которого в общем-то все устраивает? И как правильно помочь?

– На наш взгляд, ни один человек не хочет быть бездомным. Никого такая жизнь не устраивает. Мы часто получаем подобное объяснение от каких-то государственных учреждений. Очень легко сказать, сами виноваты, ничего не хотят делать. Но, боюсь, это от непонимания проблемы или от нежелания с ней работать. То, что люди рады бродяжничать, это все совершенно точно миф. Другое дело, от долгой жизни на улице, от невозможности получить помощь, от того, что он напрасно стучался во все двери, у человека могут опуститься руки. Так что если бездомный говорит, да у меня все нормально, это не потому, что он получает наслаждение от жизни на улице, а потому, что он отчаялся. Это защитная реакция и, как следствие, отторжение помощи. Поверьте, это не от того, что человек мечтал оказаться на улице. Однако не все люди, которые просят милостыню, – нуждающиеся. Отдельный разговор, что они не от хорошей жизни пытаются так заработать. Но то, что такой бизнес существует – факт, и на нем, к сожалению, обогащаются не те, кому подают, а люди, под чьим надзором все это происходит.

Если вам кажется, что человек – бездомный, и вы хотите помочь, хорошим решением будет проинформировать его о социальных приютах и других подобных организация, которые есть у вас в городе. Не все могут преодолеть неловкость и заговорить с бездомным. В этом случае «Ночлежка» предлагает своим волонтерам дать человеку нашу информационную листовку, а если он спит – положить рядом. Если человек идет на контакт, следует спросить, есть ли ему где ночевать, нужна ли медицинская помощь и если да, вызвать скорую. Можно купить человеку горячего чая или еды. Если холодно, принести перчатки, носки, шапку. Давать сразу деньги «Ночлежка» не рекомендует. Лучше купить жетон на метро и объяснить, как добраться до места, где ему могут помочь, или самому сообщить о нуждающемся в организацию.

– Как сложно вернуть бездомного человека в социум? И как часто это удается?

– Конечно, если мы прилагаем усилия, чтобы человеку помочь, хочется чтобы он сразу и с благодарностью нашу помощь принял, и тут же все у него стало хорошо. Но мы понимаем, что чем дольше человек живет на улице, тем сложнее проходит социальная реабилитация. В «Ночлежке» есть проекты разного уровня. Во-первых, так называемые низкопороговые – это проекты, в рамках которых мы кормим людей, раздаем одежду, предоставляем бесплатный ночлег и так далее. Никаких условий для получения такой помощи нет – любой, кто обратится, может ее получить

Есть проекты следующего уровня, которые направлены на социальную реабилитацию. Это консультационная служба, где работают психологи, юристы, специалисты по социальной работе, и это реабилитационный приют. Опять же, приюты у нас есть низкопороговые, куда человек может прийти на одну ночь, а есть приюты, в которых люди живут длительное время: от одного до нескольких месяцев, в среднем – 4-5. И пока люди живут в нем, с ними по индивидуальному плану работают специалисты: в зависимости от ситуации помогают сделать паспорт, найти работу, оформить пенсию, устроиться в интернат…

Мы отдаем себе отчет в том, что не все люди, которые приходят к нам за тарелкой супа, съедят его и тут же перестанут быть бездомными. Бездомность – проблема очень многофакторная, и решение ее тоже должно быть комплексным. И тут, к сожалению, существенную роль играет факт выгорания сотрудников и волонтеров. Многие, помогая материально, очень хотят увидеть результат сразу. А он гораздо дольше достигается – с помощью психологов, специалистов по социальной работе. Но сначала нужно дать возможность человеку прийти в себя, отдохнуть, выспаться, а потом уже начать говорить с ним на серьезные темы, такие как восстановление документов или поиск работы. Кстати, еще один стереотип: пошел бы на работу, все бы сразу и наладилось. Если человек месяцами, годами не высыпался, не питался нормально, потерял навыки социальной коммуникации, ему гораздо сложнее устроиться на работу, чем человеку, который жил в социуме и не испытывал подобный стресс. Тем не менее более 60% процентов из тех, кто живет в нашем приюте, на улицу не возвращаются. Это очень хороший показатель. Эффект от гуманитарной помощи измерить сложнее. Задача гуманитарных проектов – в первую очередь помочь человеку сохранить жизнь и здоровье и дать возможность обратиться в проекты ресоциализации.

– Насколько охотно благотворители поддерживают бездомных взрослых? Мне кажется, что люди больше готовы помогать детям или животным.

– Это правда. На нашу большую страну в принципе мало организаций, которые занимаются бездомностью. К сожалению, они есть не в каждом городе. И практически нет таких, которые бы помогали эффективно и комплексно, через «одно окно», где человека и накормят, и консультацию дадут, и сопровождение. Здорово, что у вас есть муниципальный центр социальной реабилитации, потому что не в каждом регионе есть подобные, по-настоящему работающие учреждения. В некоторых городах существуют гуманитарные проекты, но на этом помощь бездомным пока заканчивается. На то, чтобы серьезно заниматься возвращением людей с улицы, ресурс есть у очень малого количества организаций.

У нас за последние пару лет появилось несколько классных коллег в регионах, которым мы доверяем. Мы точно знаем, что они надежные, порядочные и эффективные, мы видим, как они здорово развиваются. Мы очень хотим их поддерживать и помогать не только в Питере и Москве, а выстроить сетку таких организаций по всей стране. Не так давно к нам обратилась жительница Кемерова с идеей проекта помощи бездомным. Мы очень бы хотели всячески поддержать эту идею и пригласить Татьяну в Москву на конференцию по бездомности, которая пройдет в апреле. Кроме того, у нас в «Ночлежке» можно пройти стажировку, посмотреть, как все работает. Мы и сами приезжаем в другие города с семинарами и лекциями.

У нас есть партнеры от бизнеса, который присутствует во многих регионах. Если благотворительная организация надежная, мы доверяем людям и они разделяют наши ценности гуманности и прозрачности, мы их связываем с нашими партнерами.

– Кстати, о благонадежности. Как отличить нормальную организацию помощи бездомным от так называемых трудовых домов, которые нацелены на ту же аудиторию? По совпадению, печально известное «Преображение России» началось в Кемерове. Организации давно нет, ее создатель сидит в тюрьме, но в городе по-прежнему – на столбах и на деревьях – можно встретить листовки, приглашающие бездомных, бывших заключенных и людей с зависимостью получить помощь.

– Это большая проблема – расплодившиеся, как спрут, сотни трудовых домов разной степени ужасности. В лучшем случае там отнимают 90% зарплаты, в худшем – происходит физическое насилие. Но чего точно не происходит – реабилитации и помощи для того, чтобы человек выбрался с улицы и начал жить самостоятельно и независимо. Цель трудовых домов, чтобы человек много работал и почти ничего за это не получал. Это выгодно мошенникам, которые прикрываются словами о реабилитации. Конечно, им выгодно, чтобы люди от них никуда не уходили. Непонятно, как с этим бороться силами обычных людей и волонтеров, которым это кажется вопиющим и несправедливым. Единственное, что мы можем делать, это информировать людей об обмане и просить в подобные организации не обращаться. Но, к сожалению, каждую неделю к ночному автобусу приходят люди, которые рассказывают, что их знакомого забрали и никто его давно не видел.

Я проверяла организации по России. Нашла очень много таких, которые на вид кажутся немного сомнительными – начинаешь проверять дальше и испытываешь шок. Во многих якобы в целях реабилитации (часто – еще и от алкогольной зависимости) людей увозят в другой город, где у человека никого нет. Денег практически не дают. Это, по сути, рабский труд, который обогащает бандитов.

Есть ли какие-то формальные признаки подобных структур? Я бы очень хотела, чтобы была такая отметка, которую увидел и знаешь – все в порядке. Мы раньше думали, что если, например, на сайте организации (если он вообще существует) есть сведения о том, что она получила президентский грант, это должно обнадеживать. Недавно я столкнулось с сомнительной организацией, которая сообщала только лишь о победившей заявке на грант. Сейчас ее сайт не работает, никаких других признаков жизни она не подает.

Я периодически звоню в такие места: «Встретила бездомного человека, увидела вашу рекламу, на каких условиях вы помогаете, сколько денег отдаете работнику?». Где-то честно отвечают: 10-20%, где-то настораживаются, начинают сами задавать вопросы и в итоге бросают трубку. Меня всегда настораживает, если организация прячется, скрывает адреса, контакты, неохотно рассказывает о своих подопечных и своей работе. Нам в «Ночлежке», например, важно, чтобы к нам любой человек мог прийти в любой день без предупреждения, посмотреть и поговорить с людьми.

Важно, как организатор собирает пожертвования. Если на какие-то личные карты, и нет расчетного счета, это вызывает некое сомнение. Хотя сам по себе этот факт на 100% не говорит о неблагонадежности, как и другие отдельные признаки. Оценивать нужно все в комплексе.