Утка – без отдыха, гончие – без форы

В Кузбассе нецелесообразно вводить запрет или ограничение весенней охоты на утку – такой вывод сделал общественный совет при областном департаменте по охране объектов животного мира. А вот охотиться на зайца и лису можно начать на месяц раньше, при этом собак стоит попридержать.

 Оба вопроса подняли на последнем в этом году, декабрьском, заседании совета – всего их нынче было три. Уже несколько весен в Кузбассе на водоплавающую дичь можно охотиться с 24 апреля по 3 мая (согласно параметрам охоты, установленным постановлением губернатора). Десять дней на весеннюю утиную охоту дает федеральный закон, а когда конкретно ее открывать – решает регион. Также субъекты федерации имеют право и вовсе запретить или ограничить добычу, чем периодически пользуются наши соседи, отмечает председатель совета, зоолог Николай Скалон.

«Потому что их становится меньше, – объясняет профессор КемГУ. – Информация разная, но отмечают все, и наши соседи, и по собственному опыту, выезжая весной на охоту практически ежегодно, можно констатировать, что водоплавающих птиц становится меньше».

Дичь не долетает

По мнению Скалона, наши утки идут на убыль, в первую очередь, потому, что их отстреливают на юге – в Таджикистане, Туркменистане, Азербайджане, Турции и так далее, где охота идет круглогодично. Весной водоплавающие возвращаются к нам с большими потерями.

«С одной стороны наши охотники оказываются вроде как обделенными, с другой стороны, то, что мы весной добавляем, уткам на пользу не идет, – рассуждает ученый. – И, конечно, с позиции уток всякую охоту нужно запрещать. Но люди хотят после зимы выехать и как-то отдохнуть… Есть предложение закрыть охоту на пять лет. Есть встречное пожелание областной общественной организации охотников и рыболовов – не запрещать. Приводятся данные с 2015-го по 2019 год, которые показывают, что численность уток остается примерно на одном уровне: около 34-35 тысяч. В 2019 году – 36 тысяч».

Сам же Николай Скалон считает, что пять лет запрета – это излишне. А вот вариант закрыть охоту на один год и на следующий посмотреть, что будет, можно обсуждать. Его коллега, биолог Екатерина Лучникова, полагает, что с учетом естественных колебаний численности животных запрет на один год не даст достоверных сведений. При этом специалист соглашается с тем, что основное влияние на численность утки оказывает охота за пределами страны – это подтверждают данные, полученные благодаря кольцеванию. Если требуется снизить нагрузку на популяцию, охоту в Кузбассе стоит не запрещать, а сократить: к примеру, до пяти дней, делает вывод ученый.

Опять же, по словам охотников, больше трех дней редко кто стреляет утку. Эту точку зрения подтверждают и официальная статистика по добыче.

«Мы же неоднократно открывали охоту на три дня, в какой-то год – на десять, – рассказывает заместитель начальника департамента Аскар Алибаев. – Добыча приблизительно одна и та же. Вся добыча действительно идет в первые три дня, потом уже люди в основном не выезжают. Смысл тогда ограничивать? Снижение фактора беспокойства для других животных. Чем меньше стрельбы, тем лучше для животных, я считаю».

В свою очередь член совета Павел Некотенев говорит, что юридических оснований ограничивать охоту на утку сегодня нет.

«48-я статья Федерального закона 209 гласит о том, что все ограничения должны быть основаны на мониторинге численности, – объясняет общественник. – Если численность на протяжении многих лет остается одна и та же, тогда о каком ограничении мы можем сейчас вести речь»?

Запрет не дал роста

За обществами охотников и рыболовов закреплено большинство угодий региона, около 80%, но не все. По данным департамента, с 2014-го по 2018 год в целом по области ежегодно насчитывалось 49-50 тысяч голов водоплавающий дичи. Популяция действительно была стабильна на протяжении этих четырех лет, но за последнее десятилетие снизилась в два раза. В 2008 году уток насчитали около сотни тысяч. Резкие падения до 74-77 тысяч наблюдались в 2011 и 2013 годах. Именно поэтому в 2013-м в Кузбассе весеннюю охоту на водоплавающую дичь впервые ограничили двумя днями. Новосибирские ученые рекомендовали вообще запретить ее на пять лет. По их мнению, именно весной, когда птицы выводят потомство, на них оказывается наибольший прессинг. Причем важен не сам факт добычи селезня, а массовое шумное паломничество стрелков в места гнездования. При этом, как показывала статистика прошлых лет, правила охоты зачастую нарушались.

Несмотря на ограничение весенней охоты в 2013 году, по итогам 2014-го утиное поголовье вновь продемонстрировало резкое падение до уже упомянутых 56 тысяч. Меру повторили и в 2015 году, но опять уток больше не стало. В то же время представитель одного из охотхозяйств, которое три года подряд не открывает весеннюю охоту на водоплавающих (у них есть такое право), свидетельствует об обратном. По словам охотника, птицы перелетают к ним из соседних угодий, где ситуация менее спокойная.

В итоге большинство проголосовало за то, чтобы оставить всё, как есть. Окончательное решение – за департаментом: он примет его с учетом рекомендаций совета.

Свобода гончей – смерть зайцу?

Обсудила охотничья общественность под занавес 2019-го и другой дискуссионный вопрос. На совет его выносили и раньше, в сентябре – в преддверии старта охоты на лису и зайца. Но еще прежде, в 2013 году в департамент обратились владельцы гончих и борзых собак, по мнению которых дела с псовой охотой в нашей области обстоят хуже, чем в других регионах. Гончатники попросили разрешить выходить на зайца и лису с 15 сентября, а не с 1 октября. Кроме того, они сетовали на то, что в регионе нет ни одного участка для натаски и нагонки собак.

Осенью 2017 года в кузбасских охотугодьях официально зарегистрировали и открыли двенадцать участков для нагонки, сообщили нашей газете в департаменте осенью 2018-го. На таких участках собаки учатся брать след и привыкают к обстановке, но охота с оружием – запрещена. Охотится на зайца и лису без собак, по действующим региональным правилам, можно с 1 ноября до конца февраля.

По итогам 2018 года популяция зайца-беляка сократилась на десять тысяч: с 38108 голов до 29653. Тогда в департаменте связали это именно с открытием участков для нагонки и форой для гончатников: охотники без собак стали жаловаться, что к ноябрю зайца в лесу уже не остается. Приняв во внимание мнение общественного совета, ведомство перенесло открытие псовой охоты на 15 октября. Решение согласовали Минприроды РФ, областное управление Минюста и прокуратура.

Владельцы охотничьих собак, которых в регионе по разным оценкам от 300 до 400 (всего охотничьи билеты имеют около 60000 кузбассовцев), посчитали себя ущемленными. На заседании совета в сентябре пригласили экспертов-кинологов.

«Гончая собака работает по следу и гоняет след зайца, – сказал специалист с 40-летним стажем Анатолий Виншу. – За 50 лет были случаи ловли двух зайчат… Нужно начинать охоту с 15 сентября, так как 90 процентов наших районов не имеют нагонных участков».

Простые охотники по-прежнему уверяли: зайца нет.

«Я езжу, например в Ижморский район, Чебулинский, Кемеровский, Яшкинский – нигде нет зайца, – говорит член совета Александр Вежеватов. – Предлагаю общий срок для всех сделать одинаковый – с 1 ноября».

На последнем заседании совета Павел Некотенев высказал предположение, что численность зайца сокращается, в то время как лисы – растет, поэтому вместо того, чтобы ограничивать добычу первого, стоит регулировать поголовье второй. Однако подмеченная корреляция наблюдается не во все годы: например, по итогам 2015-го существенно упала численность как зайца, так и лисы. В 2016-2017 годах оба вида росли.

Некотенев также указал на то, у гончатников никто не отнимал права находиться в охотугодьях без оружия с 1 по 14 сентября (по федеральному законодательству). А с 15 сентября, по общим правилам, можно идти в лес с собакой и ружьем. Региональные же параметры вынуждают любителей псовой охоты месяц сидеть дома. В итоге общественники большинством голосов приняли компромиссное решение: охота начинается для всех с 1 октября, при этом гончатники могут находиться в угодьях без оружия весь сентябрь. Последних такой расклад не очень устроил. Но, опять же, последнее слово остается за департаментом.