Когда зима замолчала…

В Кузбассе получен первый российский опыт по зимнему экстрим-закапыванию в землю. 

…Тьма пришла резко, сразу. Вечерние сумерки и последние взмахи лопатой на последних секундах совпали. Четкий засыпанный прямоугольник чернел на светящейся снегом поляне.

– Как ты? – спросил инструктор.

– На смертном одре? Ничего, – донесся голос из-под земли.

– Ну, мы пошли.

– Пока.

Скрип снега. Удаляющиеся шаги. Звук дверей машины: открыли, закрыли, храня в десятиградусный мороз тепло. Всё…

Это не сцена из фильма, не постановка — лайков ради, даже не сон. Реальность. В ноябре на окраине Кемерова впервые в стране зимой экстремальщики зарыли товарища – Евгения Барышева. И потом он рассказал «Кузбассу» о пережитом…

(Вниманию читателей: повторять то, о чем мы расскажем в этом выпуске «Тайн Кузбасса», без инструкторов и техники безопасности специалисты не советуют!)

Сотый. Первый…

Напомним, интерес к необычной практике контроля страха смерти («погребения – воскрешения») пришел в Кузбасс в 2013-м от экстремальщиков из Питера и Москвы. Те заинтересовались древними шаманскими обрядами символической смерти, подняли историю ритуалов посвящения в воины у разных народов мира в далекой древности… И попробовали закопаться в России первыми – для поиска новых ощущений.  И тот опыт-сериал столичных экстремальщиков прошел без ЧП. А от них эксперимент пошел по стране…

– И я тогда первым в регионе закопался, – рассказывает новокузнечанин Сергей Носов, психолог. – Зачем? Для науки. Хотел с темой преодоления страхов поработать. Вызвать панику и справиться с ней… По-настоящему страшно не было. Я пролежал под землей 20 минут, дыша через оставленную снаружи трубку противогаза. Меня «вели» сверху второй психолог. И друг Андрей Ефремов. Мы все опасности продумали и исключили. А Андрея мы вторым закопали. И держали эту нашу историю втайне, не афишировали ничего…

Но через год, в 2014-м, произошла случайная утечка информации. И к Носову с Ефремовым (он — промышленный альпинист, инструктор по прыжкам с высоты на альпинистской веревке) попросились летом – зарыться в землю – сразу человек двадцать. И они все вместе сделали это – у Чертова моста в Новокузнецке. И делились потом ощущениями, говорили о чувстве «подзарядки» и «перезагрузки» под землей, о проблемах и страхах, которые были до и исчезли или стали меньше после, о том, что после «могилы» – радость и эйфория.

– И с тех пор через закапыванье прошло уже около ста человек, – рассказывает Андрей Ефремов.

Но всегда закапывались летом. Про зиму никто и не думал.

– А нынче в ноябре мы съездили на прыжки в Кемерово. Спонтанно после них все получилось. Мой товарищ Женя возьми да спроси: возможно ли зарыться зимой? Сомнения у меня сначала были: земля будет мерзлая, тяжело копать… Но с другой стороны, в земле тепло, в ней сейчас теплее, чем на улице, – продолжает Андрей. – И мы проверили.

Выбрали поляну. Лопатой снег сняли, землю ткнули. Переглянулись. «Пойдет?» – «Пойдет!»

«Жесть, но…»

Женя копал подтаявшую землю лопатой спокойно…

— Ты как? Ничего? – то и дело спрашивали его.

— Нормально… — удивлялся в ответ. – Ну, яма да яма… Земля была еще мягкой. Но и с комками тоже уже…

А выкопали «могилу» неглубоко («примерно по колено»), положили вниз резиновый коврик. И Женя в спецкомбезе с капюшоном, в противогазе, почти на ощупь, под руки, дошел и в яму лег.

– Противогаз оказался мне маленьким, съехал, и я почему так шел — я в нем почти ничего не видел. И в нем было тяжело дышать… Я из-за противогаза еще потом переживал, когда меня закапывать начали, – рассказывает Женя. – Девушка вверх трубку потянула (конец трубки нужен над землей для воздуха и контакта. – Авт.), и противогаз на мне еще сдвинулся… А я уже наполовину закопанный, лежу и думаю: сползёт еще – земля в рот засыплется…

Перед тем, как засыпать лицо, договорились: когда решу вылезти, надо будет вытащить руки наверх. Это увидят. Ко мне сразу придут. А пока что друзья уйдут греться в машину, и они будут примерно метрах в 50 от меня.

И вот все ушли. А Женя под землей, вытянувшись, ждал тишины. Той, особенной, которую нынче ощутил впервые в хакасской пещере, куда ездил прыгать в провал с группой роупджамперов.

– В пещере той, когда все свет выключили, никого не видно, не слышно стало, – пришла такая необыкновенная тишина… Мозг просто отдыхал. Мне понравилось. И я искал еще тишины…

Но вернемся на поляну. Женя под землей лежал и слушал, тишина пришла и ушла… Послышались вдалеке шаги… Звук машины… Прошел даже поезд…

– Земля давила со всех сторон. Снизу, сверху – комки. На одну ногу комок давил особенно. Пошевелиться было нельзя, можно – только елозить. При глубоких вдохах чувствовал, как поднимал землю, в противогазе скапливался конденсат, капли стекали на губу. На какое-то время получалось расслабиться, успокоить дыхание… Но потом волнами пришел необоснованный страх, дышать стало сложнее, тело затекло, камни давили.

А потом пришел страх, что не смогу вытащить руку. И, значит, не смогу подать сигнал…

По ощущениям Жени, прошло минут пять. (Под землей время ощущают по-другому.)

– Принял решение попробовать вытащить руки, чтобы понять: сложно – нет? Немного подавив руками верх, понял, что выбраться будет очень тяжело, – и получил мощную волну паники.

После чего левая рука сразу пробила глину, а через секунду и правая вырвалась на свободу.

Но радость длилась всего пару секунд. Зима, темно, друзья его в машине хоть и близко, но вдруг сразу руку из земли не заметят?

– И я продолжил паниковать. Хаотично руками разбрасывал горсти глины… И только тогда услышал шаги, голос Андрея…

Тот за местом следил, к первому знаку уже спешил…

– Дальше он откапывал меня лопатой, а я разбрасывал горсти земли во все стороны. И сначала вытащил коленку, потом ступню, потом вторую ногу так же… Голову освободил в последнюю очередь, – перечисляет Женя. – И было дикое счастье, счастье видеть Андрея, сделать глоток воздуха! И всё было так, словно вечность прошла! И я думал, что хоть это и была жесть, но как после нее хорошо, как здорово жить!

…На следующий день Женя … всё повторил, и пробыл внизу дольше… Не ради зимнего рекорда, про который никто и не думал. А из интереса, признается, и еще… Раньше он занимался экстремальным видом спорта, но, видя много травм и узнав о гибели одного из спортсменов, стал бояться и недавно бросил.

– Вернусь в тот спорт, возможно, со временем… Надеюсь, страхи теперь перегорели…

Комментарий специалиста

Они – другие…

Как в научном мире объясняют нынешний интерес к древним практикам символической смерти типа закапывания на несколько минут? Об этом мы спросили у Евгения Гольдшмидта, кандидата биологических наук, доцента кафедры психологии образования КемГУ.

– Такая методика известна, и она работает, – пояснил он.

– Прошедшие через испытание «могилой» говорят об изменениях…

– Аспект психотерапевтический там может быть – в смысле субъективно-полезный. Но основное все же у участников – получить адреналин и дальше стремиться к чему-то еще более экстремальному…

– Но почему человек решается на такой эксперимент?

– Здесь несколько аспектов. Старшее поколение обращается за познанием себя, это очевидно, за решением проблем, за стимулом, чтобы что-то поменять… А для молодежи, вероятнее всего, поиск приключений. И еще, это вообще другое поколение, они в принципе не так, как мы, относятся к жизни, к смерти… Это другие дети, поколение Z…Среди экстремальщиков – много таких.