Дожить до мечты!

Бывший узник фашистского концлагеря в 100 лет собрал рекордный урожай картошки

В «вековую» весну, лето и осень Иван Данилович Баранов слушал землю с особым чувством.
Когда с длинного узкого огорода на окраине Киселевска, у обогатительной фабрики, сошел снег, сухой дед, перей-дя дорогу, открыв низенькую калитку, ходил по четырем соткам (с теплицей, малиной, яблонями и картофельной поляной) хоть и с палочкой, но бодро, легко. Спланировал, как сменит всё, как посадит новый сорт картошки. Останется от него эта память…
И новая картошка «жахнула» урожаем! В сентябрьском огородике дочкина «бригада», копая, азартно повела вёдер счет. И росли горы картошки, блестевшей крепкими боками… Иван Данилович, старейший в Кузбассе бывший узник фашистских концлагерей, сиял. Он, традиционно собравший первое ведро и отправленный отдыхать, продолжал руководить процессом. Радовался к концу уборочной: «Сто вёдер накопали, никогда столько много не было»…
Ведь это ответ на самый частый вопрос, который задавали ему в вековой юбилей:
— Много в жизни было хорошего и счастливого. А что самое страшное?
— Концлагерь.
— Что помогло выжить в концлагере?
— Мечта. И картошка, хотя за нее полагался расстрел.

Топка войны

Артиллерист Баранов – еще и один из тех, кто помог ученым восстановить по дням и часам историю начала 376-й стрелковой дивизии. Нашей, кузбасской.
Его 1252-й полк в первом же бою под Ленинградом (начавшемся в ночь на 30 декабря 1941-го и шедшем четверо суток) выбило на 80 процентов.
— Отец уцелел. Он провоевал на Ленинградском фронте, на прорыве блокады, до осени 1942-го, — рассказывает дочь Нина Ивановна. – И в сентябре, в очередном тяжелом бою тяжело раненный, контуженный, попал в плен… Отец был политруком (он перед войной окончил курсы политруков в родном Омске, тогда же, в 1939-м, перевез семью в Киселевск, устроился на шахту, а на фронт ушел в начале войны)… Но в плену его никто не выдал. А слаб он от ранения был настолько, что солдаты под руки вели, на себе тащили. Немец-конвоир, сопровождавший, заметил, но не стал стрелять – разрешил.
…Про два с половиной года ада: сменявшихся фашистских концлагерей, про нацистскую Германию, виденную из оконных щелей «теплушек» и бараков и изредка – с полей, куда пленных сдавали на время в помощь богатым фермерам, — Иван Данилович вспоминать не любил.
— Зато день рождения Гитлера помнил всегда, — говорит дочка. – Получается, в 1943-м (когда Гитлеру исполнилось 54 года. – Прим. ред.) в лагере отметили «праздник» по-особенному. Фашисты выстроили пленных в колонну, повели к паровозу. Солдаты наши думали – на расстрел. Но фашисты стали живыми бросать их в топку паровоза.

По счету лет Гитлера

Первый наш солдат был брошен в огонь за годовалого «грудничка» Адольфа.
Десятый — за 10-летнего школьника, в котором и зла-то вроде не было, и неоткуда ему, казалось, было взяться.
Тридцатый пятый, сорок девятый узники были брошены в топку в честь взрослевшего, матеревшего зверя.
— 54 года Гитлеру – и 54 сожженных русских солдата. Проклятый счет! – с ненавистью говорит Нина Ивановна. – А остановился счет – и перед отцом впереди остался один узник.
Тот был 55-м.
Иван Баранов – 56-м. Столько лет Гитлеру исполнится потом, в апреле 1945-го, перед капитуляцией фашистской Германии и выбором фюрера легкой смерти с ядом. И число 56 станет для Гитлера последним, роковым. А для всех искалеченных, уцелевших, выживших жертв Второй мировой — счастливым…

Характер

— Много товарищей отца по лагерю умерло от голода и тяжелых работ. Отец говорил: ели картофельные очистки. Мечтали о картошке…А когда работали на полях – убирали картошку, то папа рисковал жизнью: приносил в концлагерь картошку, нанизанную на проволоку. Брал самую мелочь, проволокой протыкал и к ноге приматывал, подвешивал. Под штанами картошку видно не было. Но при входе назад, в концлагерь, узников обыскивали с ног до головы. Их расстреливали на месте, если находили хоть одну картошину, — объясняет Нина Ивановна.
И все-таки картошку в лагерь проносили! И та картошка, украденная у Третьего рейха, спасала жизни самых изможденных лежачих узников…
— Когда пришли американцы
(11 апреля 1945-го. – Прим. ред.), освободили концлагерь, то американские солдаты стали говорить узникам — русским, иностранцам: мол, на родину вам возвращаться никак нельзя, — рассказывает Нина Ивановна.
Поэтому часть узников и влилась в число эмигрантов, начавших разъезжаться по разрушенной войной Европе, которой предстояло отстраиваться заново. Те, кто думал уехать вообще за океан, чаще всего окончательное решение принимали у чудотворного источника Святой Анны (в Германии), известного на всю Европу. Но Иван Баранов не кружил в решениях — рвался домой, к жене и двум детям, к «своей» земле, выдержал все проверки. Работал потом в Киселевске на заводе и снова на шахте. Получил признание. А также медаль «За Победу над Германией» и медаль Жукова, орден Отечественной войны II степени. Радовался еще двум родившимся детям. Потом внукам, правнукам…
…А собрав в 100 лет суперурожай, думая про еще несколько лет жизни, выдержав даже операцию, Иван Данилович, уже дома, «ушел» ночью во сне. Но остались его рассказы, картошка и наказ жить и помнить.

Лариса МАКСИМЕНКО.