Мятежная юность, или Битва за колготки

О чем вспоминает человек, отмечая свой юбилей? Чем измеряет итоги собственной жизни? Наверное, зарубками радостей и тревог. Фрагментами счастьяи ломтиками печали, достижениями и утратами, победами и ценой, какую пришлось за эти победы заплатить…У предприятий – все точно так же.  ОАО «Азот» со дня на день отметит свой очередной юбилей – 55 лет со дня пуска первой продукции. Но мало кто знает, какими воистину драматическими событиями было отмечено начало его пути.Восстание солдат-стройбатовцев, состоявшееся в Кемерове в 1955 году, – только один из эпизодов истории становления «Азота».

Краевед и журналист Владимир СУХАЦКИЙ, исследующий неизвестные страницы города Кемерово, рассказывает:

-Начать, наверное, следует с предыстории. В марте 1945 года был образован Заводский район, тогда же вышло постановление Совмина о строительстве в Кемерове Новокемеровского химкомбината (впоследствии – ОАО «Азот»). А строить некому! Мужчины – в армии, женщины трудоспособного возраста предпочитают работать в шахтах. По понятным причинам: на шахтовые карточки пайки были больше. 1314 женщин (из них 400 – под землей) работали в годы войны на шахтах Кемерова. Получали по 1200 граммов хлеба в день и по 150 граммов колбасы на карточку. Это считалось роскошным пайком. Во всяком случае, гораздо более сытным, чем у других работников. Менять его на что-либо иное никто не хотел.

В 1945-46 в Кемерове появились первые военнопленные. Сначала – немцы, потом – японцы. Их не любили, но именно они были первостроителями современного города. Среди 10000 пленных было около 400 женщин, кемеровчане называли их «овчарками» (почему-то именно женщины вызывали особую ненависть местного населения). Однако когда однажды немок послали на подсыпку дорог гравием, немцы-военнопленные объявили забастовку: они сочли это издевательством над слабым полом.

Примерно тогда же – в 1946 году – на станцию в Предзаводском пришли первые вагоны с оборудованием для химзавода. Это было демонтированное оборудование холдинга «ИГ Фарбен», что располагался под Освенцимом. На ящиках так и было написано: «Освенцим». Про то, что главные химзаводы Германии находятся в этом городе, в Кемерове мало кто знал, но концлагерь Освенцим (Аушвиц по-немецки) уже был на слуху. И по нашему городу поползли зловещие слухи: «Крематорий привезли! Демонтированные лагерные печи…»

На самом деле, если бы тогда этим оборудованием мы воспользовались грамотно, сооружение химического гиганта прошло бы с меньшими напрягами. А так его свалили прямо в вагоны, привезли без технической документации… Здесь выгрузили в грязь, то, что не поддавалось монтажу (нет, к примеру нужных ключей, инструментов для установки), «обрабатывали» кувалдой и ломом… В результате получили груду металлолома.

А в 1947 году в городе стали появляться демобилизованные из Советской Армии офицеры, солдаты. Но все равно рабочих рук не хватало.

И тогда решением Совмина от июля 1955 года в Кемерово было направлено несколько строительных батальонов. Их перебросили сюда с Дальнего Востока. Эти стройбатовцы поступили в распоряжение Кемеровского стройтреста № 93.

— И сразу подняли мятеж?

— Не сразу. В первых числах сентября 1955 года вышел приказ министра обороны Жукова о демобилизации. Но солдат со службы отпускать не спешили: ведь уже действовало решение Совмина о продлении им срока службы до апреля 1956 года. То есть те, кто планировал дембельнуться в сентябре, были вынуждены задержаться в армии еще на восемь месяцев. Эта «война приказов» и стала причиной мятежа.

— Прямо настоящее восстание стройбатовцы подняли?

— Судите сами. Они захватили городской транспорт (и автобусы, и трамваи – уже ходил маршрут с Предзаводского до центра города), двинулись, круша витрины, по направлению к обкому партии. Сила внушительная: несколько десятков, если не сотни, вооруженных людей.

Они ворвались в здание обкома: он находился тогда в теперешнем помещении кемеровской школы № 1. Вломились в кабинет второго секретаря обкома Разумова. (Первого на месте не было – он находился в это время в Москве, в командировке). И потребовали одно: демобилизовать их согласно приказу министра обороны. То есть в сентябре.

Как после вспоминал Разумов, разговор продолжался несколько часов. Ему каким-то образом удалось солдат успокоить. Но когда, пишет он, поздно вечером вернулся домой, обнаружил, что стал седым. А сорочка стояла от пота колом.

Это было 12 сентября, а на другой день, 13-го, Разумов собрал заседание обкома, и там было принято решение: насильственных мер к этим солдатам не применять. Члены обкома пошли в казармы разговаривать с бунтовщиками, а в Москву была послана телеграмма. Причем, что удивительно. В ней четко формулировалась позиция обкома: дескать, вы что хотите? Чтобы стройбат разгромил город? Или – чтобы власть устроила расстрелы? Нет уж, давайте решать этот конфликт полюбовно… А ведь еще не было ХХ съезда партии, культ Сталина еще не был официально развенчан, политика репрессий не была отменена…

— И чем же кончился этот мятеж?

— Подключился комитет госбезопасности, выяснили, что никакой «антисоветчины» в требованиях солдат не было и нет. Более того: и у КГБ, и у обкома хватило ума признать требования стройбатовцев мотивированными и отпустить их по домам в 1955 году.

А через год, в ноябре 1956-го, «Азот» выпустил свою первую продукцию и… подарил российским женщинам колготки!

— То есть?

— Известно, что наши бабушки и мамы колготок не знали – носили нитяные чулки или фильдеперсовые, что считалось высшим шиком. Фильдеперс («персидская нить») – это хлопчатый трикотаж особой выработки.

Для того чтобы Новокемеровский комбинат смог производить капролактам (нить, из которой делали эластичные колготки), здесь в 60-е годы решили закупить голландское оборудование и технологию. Обучать и настраивать пригласили специалистов из Нидерландов. Так в Кемерове второй раз после времен АИК «Кузбасс» образовалась «маленькая Голландия».

— Она внесла столь же значительный вклад в нашу историю, что и АИК?

— Не совсем. Голландских специалистов было не так много – в разные периоды по 10-12-15 человек. Мне доводилось беседовать с переводчиком, обслуживающим эти группы. Он говорит: «Очень хорошие были специалисты, только капризные». Например, пообещали им как-то, что к Новому году каждому в продуктовый набор положат по банке черной икры. И не положили! Так они нашли на комбинате огромные бочки с мазутом и на них написали: «ИКРА». Или привезли эту группу однажды домой: специалисты жили в специальном общежитии на «Швейке». (Надо сказать, за ними был закреплен особый автобус, «Фольксваген», единственная тогда иномарка в городе, к тому же ярко-оранжевого цвета. Ее все знали). А к крыльцу водитель подъехать не может: огромная лужа после дождя разлилась. И что вы думаете? Голландцы потребовали вызвать с комбината наш автобус «ПАЗ», пересели в него, но обойти эту лужу пешком – 20 метров! – не захотели.

— Много о себе понимали? Презирали нас?

— Я бы не стал делать такие выводы. Они и общие шутки умели устраивать. Был, например, такой случай. Один из голландцев, инженер по прозвищу Фризингкопф («холодная голова»), обладал уникальными способностями устного счета. Огромные цифры перемножал и складывал. В уме. Как компьютер. И его страшно раздражала наша методика считать на счетах. Однажды они заключили пари с нашим бухгалтером, кто из них быстрее произведет серию расчетов. Тот – в уме, наш – на деревянных счетах. Голландец победил по скорости, однако полученные цифры разнились. Собравшееся на это «состязание века» русско-голландское «жюри» взялось проверять точность результата. А эти два друга… пошли в пивнушку! Приговаривая: «Теперь мы уверены, что годовой отчет сделают за нас: вон там сколько специалистов задействовано!»

Кстати, когда Фризингкопф уезжал из Кемерова, он сказал: «Я счастлив, что теперь все советские женщины получат колготки из нашего капролактама!». И ведь получили.

— Это – законный предмет для гордости…

— На самом деле, когда «Азот» вышел на проектную мощность, в 70-е годы, это был действительно один из гигантов отрасли. На нем работали порядка 16 тысяч человек. А население Кемерова составляло 480 тысяч. Получается, каждый тридцатый горожанин трудился на этом предприятии. То есть зайди в трамвай – есть один «азотовец», загляни в школьный класс – у двух-трех родители на «Азоте» трудятся. Это было самое крупное предприятие Кемерова.

— И, пожалуй, с самой интересной биографией…

На снимке: первый секретарь Кемеровского обкома КПСС А.Ф. Ештокин открывает комплекс карбамида, 1964 год.

Ольга ШТРАУС