Годы Великой Отечественной мистически связаны с моим становлением – взрослением.
В 1941 году с началом войны я пошла в первый класс, в 1945-м с окончанием войны я заканчивала начальную среднюю школу и сдавала экзамены. На мой взгляд, в трудные суровые годы у детей обостренное восприятие событий, и я сама помню всё до мелочей, что происходило в годы войны.
Конец июня 1941 года. Мы всем селом провожали мобилизованных мужчин на фронт. Сотни людей: детей, стариков, жен, сестер, братьев идут за лошадьми, впряженными в телеги, на которых самое необходимое для жизни мобилизованных. Я даже помню общий настрой: какая-то уверенность, что это ненадолго, мужчины бравируют, что быстро возвратятся, быстро расправятся с врагом. Но женская половина, особенно старушки, настроены по-иному (они голосят, прощаются, целуются и благословляют мужчин). Где-то затянули песню, частушки, заиграли гармошки. Мы провожаем дядю – Николая Николаевича Абрамова, брата моего отца, бывшего председателя колхоза «Большевик». Он улыбается, просит нас не горевать, успокаивает жену и нас, сирот-безотцовщину.
И начались годы лишений, голода и больших трудностей. Это почувствовалось и в первом классе. 1 сентября без тетрадей, с книгами и газетами для написания, с холщовыми сумками, сшитыми просто и однообразно, без пеналов и цветных карандашей мы осваивали азы грамотности. И начался отсчет тяжелейшего времени: слушали ежедневные сводки левитанского голоса о сдаче городов, сел, хуторов. Вообще горе объединяет людей: помню, как на пришедшие похоронки сбегались все соседи – сочувствовали, поддерживали, помогали, кто чем мог. Работали все много. В каждом дворе много скотины: коров, овец, свиней, кур, гусей. Их надо было кормить, ухаживать, содержать – а иначе жить не на что.
Подростков сразу же мобилизовали туда, где они были необходимы. Так, сестра Юля из девятого класса была направлена учителем начальных классов в соседнюю деревню Барабу, брат Саша из восьмого класса – в ФЗО в город Сталинск (ныне Новокузнецк). А мы трудились вместе со взрослыми.
Четкая картина встречи вырвавшихся блокадников Ленинграда стоит передо мной до сих пор. Почему-то мне казалось, что их не менее трехсот человек. Изможденные, опухшие, животастые, плачущие и радостные, они были очень радушно встречены ильинцами: их разбирали семьями по домам, часть осталась жить в бывшей больнице и других общественных зданиях. Я до сих пор встречаюсь с бывшим ребенком Ленинграда, и мы единодушны с ней в воспоминаниях (зовут ее Лариса Васильевна Сагирова, она оказалась женой брата моего мужа Ивана Марковича Клименкова).
И вот долгожданный День Победы. Это был солнечный, теплый, ясный день! Мама радостным криком подняла меня в шесть часов утра, как только Левитан своим мощным голосом объявил: «Победа!»
«Зина, вставай! Победа!» – мама в слезах бросилась ко мне и потянула меня к радио.
Конечно, это неописуемо! Это всплеск радости и печали, всплеск эмоций, счастья!
Опять собралось всё село: в школе, в МТС, на аэродроме, в Доме культуры прямо в шесть утра!
Постепенно всё нормализовалось, кто-то взял бразды правления (был организован митинг, просмотр фильмов в ДК, с самолетов полетели листовки, призывающие к нормальной мирной жизни).
В школе занятий не было, и каким-то образом появился фотограф, который снял наш четвертый класс. Это была первая фотография за четыре года. Сколько ни всматриваюсь в лица своих одноклассников, никак не вижу счастья в их глазах. Великий праздник, а война наложила печать на детей: глаза-то печальные, грустные. И лишь Валя Сенина, сидящая рядом со мной, улыбается радостному событию.
З.И. Клименкова,
село Сидоренково, Беловский район.
