Вглубь прошлого – с первым археологом

Супруги Мартыновы в «Томской писанице». Фото Виктора Сохарева.

Согласно стратегии социально-экономического развития Кузбасса до 2035 года, по многим показателям Кемеровская область будет стремиться стать регионом №1 за Уралом. А достичь этой цели можно только благодаря «передовым» людям, живущим здесь. Один из них – профессор, доктор исторических наук, заслуженный деятель науки России, академик РАЕН Анатолий Мартынов. Именно с его помощью наша область уже давно шагнула далеко вперед в развитии науки – археологии.

– Анатолий Иванович, вы ведь родом не из Кузбасса. Но сейчас ощущаете себя здесь коренным жителем?

– Мы с женой Галиной Семеновной приехали сюда в 1955 году. Тот год вообще судьбоносный для нас: мы окончили исторический факультет Московского пединститута имени Крупской, поженились, получили дипломы и по направлению приехали в Кемеровскую область. Уже 64 года живем здесь. И давно считаем себя кузбассовцами.

– Вы имели дипломы учителей истории. А как получилось, что вы занялись именно археологией?

– В то время мы все были общественниками. В том смысле, что должны были что-то государству дать. Ведь оно нас обучило, направило на работу в Кемеровскую область. Людей с высшим образованием не так много было, потребность в них в регионе была очень большая. Поэтому мы хотели реализовать свои знания, свои возможности. И создать что-то для Кузбасса, для Сибири.

Почему археология? Она как-то захватила меня с первого курса. Я был на практике в Поволжье, ходил на лекции в Институт археологии в Москве. Потом в летние сезоны работал в крупных археологических экспедициях на Украине. У меня была неплохая подготовка по археологии.

Когда мы приехали сюда, Галина Семеновна устроилась лаборантом на кафедру истории партии Кемеровского пединститута, а мне предложили место директора областного краеведческого музея. Музей размещался на третьем этаже Дворца труда на Угловой улице. Рядом мы сняли комнату-«засыпуху». Два года там жили, у нас там сын родился.

В штате музея работали всего три человека. Посмотрев его фонды и не увидев ни одного археологического предмета, я уже в 1956 году создал экспедицию: поехали на раскопки в Тисульский район.

– Вы первым в Кемеровской области защитили кандидатскую диссертацию по археологии в Сибирском отделении Академии наук, первым – докторскую, также по вашей инициативе в Кемерове открылась первая в Сибири кафедра археологии. Получается, что вы кругом первый?

– Да, получается. Потому что ни ученых не было, ни совета по гуманитарным наукам. Понимаете, как получилось – в 1955 году очень немногочисленные доктора и кандидаты наук были в основном в Томске, Новосибирске, Иркутске. В Кемерове не было ни аспирантуры, ни одного доктора исторических наук, ни одного кандидата по археологии. В Кузбассе профессиональных археологов вообще не было. Поэтому в 1962 году я первым в Сибири защитил кандидатскую диссертацию в Новосибирском совете, а в 1975-м – докторскую. К тому времени были уже научные труды, накоплен материал из экспедиций, в 1973 году был опубликован мой учебник по археологии в Москве и монография «Сокровища томских писаниц». Поэтому комиссия Министерства высшего образования СССР поддержала мое предложение открыть кафедру археологии в Кемеровском государственном университете.

– Не один музей в Кузбассе был создан благодаря вашему участию и участию Галины Семеновны. Как вы успевали? И почему считали необходимым уделять этому особое внимание?

А.И. – Мы просто делали свое дело, зная, что кроме нас это вряд ли кто сделает. И получали удовлетворение оттого, что приносим пользу. Что же касается областного краеведческого музея, то мне удалось переселить его в здание, где сейчас пушки стоят, – туда, где краеведческий музей и располагается по сей день.

Параллельно шли раскопки курганов в Тисульском районе и Шестаковских курганов в Чебулинском районе. Материалы накапливались. В подвалах мы оборудовали места для хранения артефактов.

Г.С. – Материал был колоссальный. Пришлось арендовать подвалы на улице Весенней и Советском проспекте, в которых хранились материалы раскопок и работали археологические лаборатории. Ведь каждая экспедиция – это десятки ящиков материалов. Так вполне естественно встал вопрос о создании «Музея археологии, этнографии и экологии Сибири». Сейчас это один из лучших музеев Сибири. Также я активно участвовала в создании музеев в нескольких школах.

– А музей-заповедник «Томская писаница»? Как удалось его музеифицировать?

Г.С. – Писаница была беззащитной. К тому же там находилась геологическая база политеха. Студенты без конца оставляли там свои автографы. Поэтому надо было, безусловно, ее музеифицировать. Это удалось сделать благодаря тому, что нам выделялись средства на проведение раскопок в районе строительства Крапивинского гидроузла.

«Томская писаница» (Галина Семеновна была директором этого музея-заповедника с 1994-го по 2004 год. – Прим. авт.) дает фундаментальную основу для знаний об основах исторических процессов и до нашей эры, и первого тысячелетия нашей эры. Это практически летопись древности, которая дала нам знания об археологическом прошлом на территории Кемеровской области.

А.И. – В 1960-1970-х годах я был заместителем председателя Кемеровского областного отделения ВООПИК (Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры). Тогда я также стал ставить вопрос о музеификации. По сути «Томская писаница» стала первым в Сибири и стране музеифицированным памятником наскального искусства. Переоценить ее значимость очень сложно!

Особенность этого древнего святилища в том, что оно находится на границе двух миров – таежной зоны (зоны севера) и зоны, расположенной южнее. Это уже наша лесостепь, Кузнецкая котловина. И «Томская писаница» находится на границе зон, которые прямым образом влияли на формирование хозяйственных, культурных основ жизнедеятельности человека. Это линия совпадает с той, по которой проходит Транссибирская магистраль.

– Вы с Галиной Семеновной создали и первый в стране молодежный археологический лагерь «Родина». А эта идея откуда появилась?

А.И. – Это мы всё с женой, вместе. Было постановление ЦК комсомола о создании молодежных лагерей по интересам. Начали организовывать технические, строительные лагеря. Они перерастали в строительные отряды. Мы подумали: а почему бы не создать археологический лагерь? Нас поддержали облсовпроф и обком партии. О лагере сразу заговорили, было много запросов из Красноярского края, Томской, Омской областей, приезжали школьники и студенты. Не было отбоя от желающих. Мы собирали до двухсот человек, вели широкомасштабные раскопки, у нас был настоящий палаточный лагерь с полевой кухней. По утрам поднимали флаг с летящим оленем скифской эпохи I тысячелетия…

Это была романтика и в то же время воспитание, обучение, которое давало заряд знаний конкретных, не теоретических. В Тисульском и Чебулинском районах очень много археологических памятников. Здесь был самый западный анклав Тагарской культуры первого тысячелетия до нашей эры. Очень интересный, значительный в истории. Мы сейчас подходим к тому, что это была древнейшая евразийская цивилизация. Она простиралась от Приднепровья и Восточного Причерноморья до Центральной Азии. В Кузбассе её памятники расположены в Тисульском, Чебулинском районах до реки Кии, а центр её находился в Хакасии и на юге Красноярского края.

Мы одновременно вели раскопки в нескольких местах. Галина Семеновна руководила раскопками огромнейшего поселения площадью в 1200 квадратных метров на берегу Кии, у села Михайловка. В ходе раскопок были обнаружены остатки 75 жилищ. Это до сих пор самое большое раскопанное в Сибири поселение.

– Сколько студентов и аспирантов у вас было за годы научной деятельности? Удавалось подсчитать?

Г.С. – Да что вы! Нет, конечно. Но все студенты-историки прошли через наши лекции и занятия.

А.И. – У меня более 40 кандидатов наук защитили диссертации и семь докторов наук.

– Сейчас Кузбасс готовится отметить 300-летие. А как вы считаете, насколько важна такая дата для общества?

А.И. – Я не против этого. Думаю, что это нужно. Что такое 300-летие Кузбасса? Здесь важен сам факт первооткрытия каменного угля. Он есть. Для общества, для его консолидации, для его понимания обязательно нужна опорная точка. И 300-летие может стать такой точкой.