Чебурашка… forever!

Знаменитый детский писатель Эдуард Успенский, после смерти которого прошло 40 дней, мечтал, чтобы его героев в России и мире помнили долго. А сибиряк Алексей Топаков уже осуществил мечту – набил на кузбасской скале символы прошлого века, в том числе – Чебурашку…

Для «наскального письма» в далекое будущее он выбрал самое удачное место – посреди нашей большой страны, в глухой кузбасской тайге. Здесь, в труднодоступных горах он и увековечил на камне самые важные события XX века. Чтобы далекие потомки, найдя эту скалу, узнали, что тогда было ценно. Что любили дети и взрослые…

А в том, что скала не сгинет безвестно, он, романтик, Алексей Григорьевич Топаков, не сомневался. Пускай до этой скалы от ближайшего поселка Ортон (десятки лет бывшего закрытым из-за колонии-поселения, до сих пор не связанным с Междуреченском рейсовым автобусом, туда ходит только «вахтовка») добраться очень сложно. Но в Ортоне живут родные и товарищи дяди Алексея, которые про скалу его помнят.

И тому, что скалу с рисунками люди будущего с трудом, но найдут, наверняка поможет еще одно обстоятельство. Скала – недалеко от горы Кулюм, от стены на ее вершине, сложенной из огромных гранитных «кирпичей», и если это не игра природы, то… По версии первых экспедиций, пришедших туда несколько лет назад, руины остались от постройки пришельцев, но вернее всего – от «мегаполиса» цивилизации, бывшей до человечества. А река Заслонка (со скалой Топакова) течет из окрестностей древнего «мегаполиса». И если сейчас загадка стены пока еще не разгадана, то в веках ее непременно поймут, и всё вокруг изучат. И эта скала тогда станет дополнительным сюрпризом.

– И ведь красивые он оставил рисунки! – рассказал мне в Ортоне Михаил Кибяков, старый водитель. – Я сам видел, как Алексей Григорьевич на скале работал. Ростом маленький, в годах, пенсионер, подтащит лесенку-времянку и целый день на высоте, зажаренный солнцем до черноты. В руках у него – долбило, молоточек. И он дотемна – долбит, долбит…

Галерея

А началось всё с того, что в конце 1990-х Алексей Григорьевич, много поколесивший по Сибири и поживший в Хакасии, Якутии, вернулся в родные места. На Заслонку, на прииск его детства. Одинокий в старости. Сухой, как осенний лист. Оглядевшийся и еще больше влюбившийся в красоту «своих» гор.

Прииск тогда «стоял». Топаков стал сторожем и сторожил тишину.

А когда снова начались работы, приехали старатели, сторож рад был всем помочь и каждый день топил баню. Но трудиться вместе со старателями, в холодной воде уже по возрасту и болезням не мог. И взялся тогда за уже давно обдуманное дело.

– Я золотарем работал тогда, – вспоминает Михаил Кибяков. – Стоишь смену за «столом». Мойщик заводит мотор. И пошло. Техника толкает, грузит, подвозит песок. Его моют из «пушки». Вода песок уносит, а крупинки золота, пластинки золота к резине «стола» прилипают… Помню, закончилась одна из таких рабочих смен, иду и вижу: Топаков у скалы, и первые им выдолбленные линии – какие-то странно белые внутри, яркие, ну, словно резал он мрамор. Но это хороший такой известняк, скала высотой до 20 метров, и она недалеко – за домами старателей…

Как вспоминают золотодобытчики, Алексей Григорьевич сначала нашел на скале несколько древних рисунков. И в 1999-м, думая о том, что вот, кончается век, решил нарисовать, что было в XX веке, по его мнению, лучшего самого…

– Он выбил десятки картин – из жизни шорцев, сцены про охоту, рыбалку. Лицо шамана. Портреты друзей. Ракету, – вспоминают Михаил Кибяков и Александр Топаков.

– Советскую звезду. Да, ракету – космический корабль, в память о первом в мире запуске человека в космос. Еще из символов века помню на скале Чебурашку с крокодилом Геной, – рассказывает в Междуреченске Любовь Карнаухова (она работала в краеведческом музее главным хранителем, и Алексей Топаков через несколько лет после начала нового века зашел в музей, показал фотографии со скалой. – Ред.). – Еще, помню, его спросила: почему именно эти изображения? Он ответил: выбивает то, что, по его мнению, важно. И что во сне приснится.

– В его роду были шаманы. Выбор рисунка для скалы был на много раз продуман и еще подсказан духами Шории, – добавляют старатели. – Рисунки – размера разного. В основном – в полметра, но есть и метровые, и полутораметровые. Кто-то считает их наивными, простыми. А по-нашему, они очень даже художественные, сделаны от души.

Михаил Кибяков и Александр Топаков из Ортона — очевидцы создания наскальной галереи.

Последняя метель

Писатель Эдуард Успенский умер нынче в августе, за несколько дней до очередного дня рождения Чебурашки. Он знал, что за 52 года его необычного героя узнал весь мир, что для многих людей милый мохнатый зверек с большими ушами стал символом детства, что есть в России музей этого персонажа, а в городских парках – по стране и ближнему зарубежью – давно стоят скульптурные Чебурашка с крокодилом Геной. Но писатель так и не успел узнать, что в Сибири Чебурашку увековечили в камне – в горах!

А Алексей Топаков, учитель, много лет проработавший с детьми, создавший уникальное изображение на скале, не успел довести эту информацию до любимого писателя. Он погиб семь лет назад, в 71-летнем возрасте.

…Тяжелые тучи, разрезанные горами, свалили в те дни вниз рекордную норму зимних осадков. Пурга крутила снег, пересыпая новые запасы по-своему. А после – навалился мороз. Снежная целина заполыхала, заискрилась. Тишину тайги пробивал лишь звук, похожий на удар кнута: это лопалась кожица тальника.

Алексей Григорьевич, сторож с прииска, шел на лыжах первым. За ним – второй сторож. Они с Заслонки пошли в Ортон, потому что на пустом зимой прииске кончились продукты.

– Алексей Григорьевич пробивал лыжню, – вспоминает Валерий, родственник из Междуреченска, организовавший потом спасательную операцию.

– Он был в молодости спортсменом, участвовал в разных сибирских первенствах по борьбе, был чемпионом, – добавляет другой родственник – Николай из Ортона. – Потом что-то случилось с ногой, перенес операцию, ушел из спорта, работал в школах… Но выносливость в нем оставалась до старости.

– Вел физкультуру в моей параллели, в старших классах, у мальчиков. Боролся очень хорошо. Работал над собой много. Как ни посмотришь – то он со скакалкой, то на растяжке. И на лыжах очень хорошо ходил. Мы с ним от школы вместе эстафету на соревнованиях бежали, – вспоминает 71-летняя Раиса Канзычакова, до сих пор работающая физруком в той школе в Хакасии – в поселке Вершина Тёи.

– Но в тот день был мороз, снова метель, он сильно устал, сильно, он не рассчитал силы, – продолжает рассказ Валерий. – Дошел до охотничьей избушки, но решил, что сможет идти дальше – до Ортона, и ушел. А отставший товарищ по его лыжне добрался до избушки и с отмороженными ногами три дня в ней помощи ждал… Мы их обоих искали, и сначала нашли второго – в избушке, спасли, а потом нашли далеко в снегу Алексея Григорьевича. Он, получается, когда почувствовал, что уже всё, замерзает насмерть, лыжину одну вертикально в снег воткнул, оставив так знак, чтобы его нашли. А на вторую лыжину лег, понимая, что засыпает-умирает. Так мы его на лыжине и нашли, под снегом…

Сибирская тайна книжного героя

Кстати, Алексей Григорьевич, выбив на скале в шорско-советском ряду именно Чебурашку (которого писатель, держа интригу, называл неизвестным науке зверем с большими ушами, имя которому он дал просто по слову «чебурахнуться» – упасть), природу любимого детского героя, возможно, разгадал.

– Хозяин тайги, дух тайги, мог являться шорцам в разном обличье. В том числе – медведем. Потому деды, прадеды всегда говорили о медведе уважительно и всегда давали ему имена. Одно из самых частых – Черкулак («чер» в переводе на русский – земля, а «кулак» – уши. Вместе – «земляные уши». То есть уши до земли. Он всё слышит в тайге, про всё знает, – объясняли мне в шорских семьях в Ортоне.

А уши до земли – чем не уши Чебурашки?! И доброе шорское Черкулашечка, Черкулашка так похоже на Чебурашку… Так сама жизнь внесла поправку в историю книжного героя, ставшего народным. И, значит, Чебурашка был все-таки медвежонком?!

Эти камни с рисунками Топакова встречают на въезде на прииск, а расписанные скалы дальше..