Афродита шоколадом

В Прокопьевске и его окрестностях широко известны авторские торты Артема Войлошникова – архитектурно-философские композиции разной величины и глубины, учитывающие индивидуальные пристрастия и особенности заказчика (не понимаю, как можно их резать и есть). Зато с его картинами знакомы немногие…

– Артем, как ты их называешь?

– Шоколадные картины.

– Ты знал, когда начал их делать, что где-то есть нечто подобное?

– Слышал, но считаю, те производители делают примерно то же самое, что и я, но с иными целями. Там конкретно чистый бизнес.

– А твои картины к бизнесу отношения не имеют?

– Безусловно, это не бизнес.

– Сколько их в твоей коллекции?

– Непростой вопрос… Ведь как происходит? Нарисовал картину, потом появился кто-то из клиентов, заинтересовался, купил… Просто складировать их неинтересно, иногда они уходят. Ты пишешь картину, это не заказ, ты никому ничего не должен, но если кому-то она нужна – почему бы не отдать? За пять лет написал, может, штук пятнадцать, на сегодняшний день у меня остались три: из первых работ – наивная живопись, натюрмортик.

– Самые любимые?

– Нет. Одна из моих самых любимых картин – «Явление лица Афродиты Книдской на фоне пейзажа» Сальвадора Дали.

– Раз она не с тобой, значит ушла в… желудок?

– Даже не знаю, но сомневаюсь, что ее съели. Насколько знаю, ее увезли куда-то далеко, то ли в Москву, то ли в Питер.

– Случайные люди или друзья?

– Сложно сказать. Наверное, постоянные клиенты-друзья. Через дефис.

– Сколько времени картина может существовать не съеденной?

– Срок годности – от шести до двенадцати месяцев.

– Кулинарной годности?

– Да, как пищевого продукта. При определенном температурном режиме, относительной влажности не более 75 процентов в период срока годности продукт можно употреблять. А сколько она будет храниться дальше, – на усмотрение потребителя. Могут пройти годы.

Одно из самых любимых произведений Артема – «Явление лица Афродиты Книдской на фоне пейзажа».

– В твоих словах по отношению к твоим картинам доминирует «тортовая» часть, а не художественная: «потребитель», «продукт», «срок годности»… Как будто ты не творец, а производитель…

– Да, так и есть. Дают отпечаток и образование, и опыт работы. Шоколад – в первую очередь пищевой продукт, только потом материал.

– Сколько времени ты тратишь на картину?

– Всё зависит от настроения. Работаешь, чувствуешь, что нужен отдых от картины, – откладываешь. Можно ее написать за пять дней и даже быстрее, а могут уйти месяцы.

– Сколько шоколада ушло на самую большую из них?

– Если вместе с багетом, то килограмма три.

– Ты мог бы сделать небольшой шоколадный офортик, налить коньяка и съесть свое творение, на которое потратил месяц… души?

– Я-то точно этим заниматься не буду, в моей душе нет стремления к разрушению. Иногда не то чтобы жалко, но настолько доволен результатом, что трудно расставаться с картиной. Но это на время, такие мимолетные чувства, потому что не будешь же это всё сохранять, как Плюшкин. Правда, с тортами все проще, я ведь понимаю, для чего они делаются, это бизнес.

– Расскажи о шоколаде как материале для картин.

– В детстве в художественной школе работал с пластилином, уже взрослым – с глиной, но это не мое. Ощущение сухой глины на руках – неприятнейшее чувство… Зато шоколад – уникальный материал. При комнатной температуре – твердое вещество, стоит нагреть – уже жидкость, которая при охлаждении опять твердеет… Белый шоколад, молочный, темный и горький дают четыре базовых цвета. Основой для картины может стать любой из них.

Если делаешь багетную рамку, она может быть из любого вида шоколада. Если говорим о холсте, то это белый и, очень редко, молочный шоколад, а затем пишешь какао-маслом. Цвета дают пищевые красители. Гамма, конечно, не такая большая, как у художников, но всё равно достаточная.

– Как добиваешься нужных оттенков?

– Мне знаете в чем повезло? Бывает, общаюсь с коллегами на производстве, и некоторым очень сложно понять, какой краситель требуется добавить для получения нужного цвета или оттенка. А я смотрю и понимаю, это на подсознательном уровне. Простой пример: смешаем синий и желтый, о чем знают все, и получим зеленый, но добавим чуть красного, и получим оттенок оливы или болотный цвет, то есть более тонкие и более сложные цвета…

– Артем, расскажи про технологию написания шоколадных картин.

– Берется какая-то жесткая, безусловно, несъедобная подложка, на нее с помощью марципана наклеивается шоколадный холст, на котором пишешь-рисуешь. Когда всё готово, подбираешь багет, его структуру, цвет, если нужно – лакируешь его, иногда лакируешь и картину.

Те картины, которые я делал, выполнены в основном в технике масляной живописи. У меня масляные краски заменяет цветное какао-масло. В зависимости от температуры оно может быть разной консистенции, в том числе один в один с масляной краской. Ты можешь работать мастихином или шпателем, можешь взять кисть… Причем я даже основу для холста делаю структурированной, как мелкая льняная мешковина. Визуально шоколадная картина и выглядит как настоящая, и если покрыта пищевым лаком, ее можно даже потрогать.

– То есть простой человек не отличит ее от картины обычной?

– Думаю, не отличит.

Багет к картине тоже изготавливается из шоколада особого состава.
Фото: из архива Андрея Войлошникова.

– Ты говорил про настроение при создании картины. Как понимаю, с тортами ты обязан работать независимо от вдохновения?

– Да, с тортами – обязаловка, но у меня нет проблем с недостатком творчества, потому что то и дело появляются очень интересные заказы, и уже не можешь сказать, что стоишь у конвейера. Но когда есть время и настроение, занимаешься картинами. Я не могу начать картину, если завтра-послезавтра какой-то сложный заказ. Нужно иметь хотя бы три свободных дня, чтобы обдумать, чтобы настроиться.

Чаще это случается на отдыхе или в выходные дни, когда на работу не сильно хочется, но что-то сделать охота. Полепить, почиркать карандашиком – аж руки чешутся. Думаешь, что сможешь, что – нет: я ведь понимаю, что я не профессиональный художник и не всё могу написать. В основном пишу картины по работам любимых художников, треть – мои собственные: натюрморты, картины с элементами наивной живописи. Люблю яркие краски.

– Ты равняешься на великих, когда пишешь свои картины?

– Нет, это же невозможно.

– Но есть куча людей, которые уверены, что они тоже могут нарисовать «Черный квадрат» Малевича…

– Нельзя взять случайного человека и выдать за гения. Всё равно настоящие чувства, настоящий талант объективны. Это ведь не группа людей признает гением. Так считает целый мир, по крайней мере, профессионалы.

– Что ты пишешь сейчас?

– Сейчас – ничего, с лета, наверное. Но если появятся время и настроение, то это опять будет Сальвадор Дали. У него мне практически всё нравится. В задумках даже попытаться совместить картину и 3D-элементы, синтезировать живопись и лепку.

– У тебя есть грустная история, связанная с шоколадными картинами?

– Есть. Несколько лет назад я планировал устроить выставку шоколадных картин в Новокузнецке. Нашел компанию с оптимальной, как считал, выставочной площадкой, но они отказали в связи с тем, что у них выставляются известные художники, и они не хотят свою площадку компрометировать.

У меня на какое-то время не то чтобы ненависть к картинам появилась, не обида на организаторов, но мысль: а может, это действительно никому не нужно? И какой-то срок я картинами не занимался. Но потом понял, что у каждого своя правда, а мои шоколадные картины как минимум нужны мне и что самые главные ценители – клиенты, конечные потребители, и если это интересно даже узкому кругу, пусть оно будет.

Если говорить о моей работе, то самый большой критик себе – я сам. По тортам действуют очень жесткие временные рамки, а в работе с картинами ты никуда не спешишь и делаешь до тех пор, пока сам себе не скажешь, что сделано так, как и хотелось. Правда, когда отдохнешь, когда посмотришь на картину свежим взглядом, нередко начинаешь что-то доделывать и исправлять.

Я делаю то, что я хочу, и тогда, когда хочу. Это самое основное для меня.