Выживший

Солдат-«афганец», побывав в плену, пропав без вести и потеряв память, вернулся в свой далекий дом через 24 года!

Чудом выйдя из комы, новокузнечанин заговорил… на непонятном языке. Четыре месяца медсестры жалели этого черноглазого мужчину, потерявшего память. Вслушивались в иностранную речь, беспомощно рвавшуюся на каждом слове. И утешали, и утишали дрожавшие по-детски плечи 47-летнего Юры – большого ребенка.
Его возраст установили примерно. А имя он сказал сам, и это было единственным, что после травмы и комы мужчина помнил по-русски.
Откуда он, было тайной. И так бы беспамятный Юра и выписался вскоре, ушел бы или в интернат, или, потерявшись на улице, вообще в никуда, если бы не счастливый случай.
Шел мимо Юриной палаты солдат-«афганец». Присмотрелся к полустертым татуировкам на его груди и руке. Вслушался в его речь. И спросил:
– О боча чу дарасти-хобасти?
– Хоб, хоб, – закивал радостно Юра.
– Шурави аскар?
– Шурави!
Сейчас, вспоминая с Андреем Мясоедовым и Юрой произошедшие удивительные события, я точно знаю, зачем их встреча была нужна звездам. И не только тем, что так близко светили им когда-то в афганских горах. И не только тем, что указывали путь домой – на север, из Афганистана – в СССР. Но и самодельным солдатским звездам на форме, к которым бойцы крепили простой, но главный значок своей страны – с красным флагом своей юности…

Брат за брата

Какими же «волшебными» словами перекинулись Андрей и Юра в отделении 29-й больницы Новокузнецка?
– Эй, парень, как дела? Хорошо?
– Хорошо-хорошо.
– Советский солдат?
– Советский.
Так далёкая война прорвала первый блокпост Юриной памяти. И один старый солдат подставил плечо другому солдату, как когда-то в Афгане…
– Я «прочитал» Юрины татуировки. Возле сердца – снаряд, буквы ОКСВА (это значит Ограниченный контингент советских войск в Афганистане). На руке – орел, мечеть, годы службы, – рассказывает 54-летний Андрей.
Они воевали с Юрой в XIV веке. Только Юра был призван и попал в Афган шестью годами позже – в 1367-1369 годах по афганскому календарю (в 1987-1989 по-нашему). В те годы Афган «кипел» точно так же, как нынче Сирия, сотрясая весь мир. Советские солдаты пришли тогда в Афган с таким же, по сути, интернациональным долгом и для такой же защиты южного «подбрюшья» нашей страны.
– Я на «зажигалке» служил (доставлял на армейском бензовозе горючее танкам, тягачам, машинам. – Ред.). В мотострелковом полку. В Панджере. Да, война – это страшно. Это оторванные ноги, и солдат солдату артерию узлом завязывает, чтобы спасти жизнь. Это жажда, в горах воды нет. Это такая нехватка кислорода на высоте три-четыре тысячи метров, что многие, даже ребята из Средней Азии, привыкшие с рождения к жаре и горам, сознание теряли. А сибиряки выдерживали, – вспоминал сержант Мясоедов.
И Юра быстро кивал:
– Да-да…
(Про него скажу, забегая вперед, что служил он неподалеку от Андрея – в Хумри. Был механиком-водителем советского тягача. И он так же запомнил на всю жизнь бои и их страшный грохот, умноженный эхом гор…)

29 февраля

15 февраля нынче было 27 лет выводу советских войск из Афгана. Последним тогда перешагнул границу генерал Громов.
Но верно говорят: война заканчивается только тогда, когда похоронен последний солдат. И когда последний пленный придет домой. Из настоящего плена и из плена памяти. О возвращении таких солдат, контуженных, потерявших сразу или со временем память, до сих пор молятся, на встречу с ними всё еще надеются их седые мамы. А Юре достались оба плена. И не случайно нынче именно в феврале ему, наконец, повезло.
…У Андрея Мясоедова старшая дочь попала в больницу. И вот Андрей с женой, навещая девушку, однажды услышал от медиков, что в соседней палате лежит мужчина без памяти. Зашел. И так познакомился с Юрой.
– Я подумал, что он из соседнего региона. Наших «афганцев» мы знаем всех, – поясняет Андрей. – Пошел расспросить врачей. Выяснил: его привезла «скорая», подобрав на улице на Форштадте, с открытой черепно-мозговой травмой в октябре прошлого года. Шансы выжить были малы. Но он выдержал операцию, пришел в себя. Врачи говорят: память вернется… Сотрудники больницы пробовали искать его родных сами. Из паспортно-визовой службы им пришел ответ: дактилоскопия имеет в базе данных отпечатки пальцев Юлдашвая Базарова, уроженца Киргизии. И что в
1995-м он из Новокузнецка делал запрос на оформление паспорта, но за ним не явился.
– Юра – это же по-русски. А по-вашему ты – Юлдаш? Базаров? – не раз потом спрашивали медики.
Имя солдат без памяти признал. А с фамилией смирился. Но дальше поиск медиков зашел в тупик.
…Через несколько дней Андрей, забирая дочь из больницы (пришло время выписки), заглянул к Юре. Впрочем, тогда он уже называл его Юлдашем.
– Он сидел сникший, думал, что я уйду и брошу его. Я сказал: «Юлдаш, да ты чего? Ты жди меня, мы найдем твой дом…»
В тот же день Андрей отправил запрос киргизскому братству «афганцев». И нашел в соцсетях 30 Базаровых из Кыргызстана. Каждому отправил письмо с фотографиями Юлдаша и его тату. И уже через пять часов получил письмо… от младшего племянника Юлдаша из киргизского города Ош. Парень написал: «Я показал отцу фото. Он сказал: «Да, Юлдаш. Мы ищем его больше 20 лет!» И еще племянник прислал фотографии семьи.
Андрей помчался с этими снимками в больницу. Юлдаш схватил фото, узнав себя сразу: «Я! Я!»
А когда Андрей сказал: «Ты посиди, подожди, а я быстро схожу, обрадую врачей», Юлдаш бросился за ним, босиком, крича: «Это я!». Он шел, бежал и показывал всем фотографии из дома.
Через пять дней старший племянник Искандер с мамой Дилей (женой брата Юлдаша) вылетели из Кыргызстана в Россию. Это было 29 февраля – в самый редкий день. А ехали родные на встречу с человеком, которого по документам вообще нет на земле.
…Увидев Андрея с гостями, Юлдаш бросился навстречу.
Потом, погостив два дня в доме у Андрея, очень благодарные за то, что новокузнецкие «афганцы» помогли немедленно связаться с консулом и сделать Юлдашу паспорт всего за один день, родные с Юлдашем улетели…

Оберег

А дальше… «Кузбасс» восстановил хронику, почему же Юлдаш потерялся на годы.
Рассказывает Искандер, племянник:
– Юлдаш был в плену месяца три. И при выводе наших войск из Афганистана, когда был обмен пленными, его обменяли… Вообще в плен вместе с Юлдашем попали несколько солдат. Всех славянской внешности расстреляли. А Юлдаш – узбек. Его много били, но не убили…То битье сказалось через несколько лет, вызвало потерю памяти еще в 1990-х. Он тогда уехал из дома в Россию и пропал. А новая травма добавила бед.
Фарид Рашитов, друг детства:
– В 1991-м мы с Юлдашем поехали на заработки, попали в Новокузнецк. Жили в общежитии, он сварщиком хорошим был. В 1993-м я уехал на север, а Юлдаш остался. Примерно в 1995-96-м он перестал выходить со всеми на связь…
Что же берегло его – и в плену, и потом, потерявшего память?
– В семье Юлдаша было пять братьев и две сестры. Мама Хания и папа Нарзы дали всем имена со значением. Кариагды («снег выпал»), Джума («пятница»), Джоро («сверстник»)… Самого младшего назвали Юлдашваем, что значит «друг». Имя стало ему оберегом и всегда посылало ему на помощь хороших людей. И сам Юлдаш всегда был надежным другом, – говорит Фарид.
… Прощаясь с Новокузнецком, Юлдаш, увидев «Черный тюльпан» (памятник погибшим в Афганистане), попросил помочь ему, полупарализованному, дойти до него, прижаться щекой. После чего он обнял Андрея.
… И родительский дом в Оше, приехав, Юлдаш вспомнил сразу. Узнал старый абрикос, посаженный братом, обнял ствол. И ветки, уже в цвету, обняли его.
Перешагнув порог и услышав, что его мама умерла в 2004-м, что она верила до последнего, говорила: «Юлдаш вернется», он заплакал.
Сейчас Юлдаш по-прежнему почти не говорит по-русски. И совсем не помнит родного узбекского языка. Но понемногу память возвращается.
…Вчера семья начала копать огород. Юлдаш, взяв горсть земли, что-то шептал. Здоровался…
Лариса Максименко.

P.S. В Новокузнецк Юлдаш вернется через три месяца. Ему предстоит операция по реплантации (приживлению) осколка черепа. Тот остался в больнице на хранении. Операция уже будет платной. На нее нужно 85 тысяч рублей. Если вы, уважаемые читатели, захотите помочь собрать эту сумму, редакция готова предоставить контактные данные семьи Юлдаша.