Оборванная песня

Сняла бы ты чёрные одежды, Алла! – говорили шахтёрской вдове и родные, и знакомые. – У тебя сын – кровиночка Алексея, его продолжение. Лучше песни мужа слушай. И вспоминай, как хорошо вы жили.

Алла ставит диск с видеозаписью концерта своего мужа Алексея Корбина. А вот и он сам на экране монитора. Алла протягивает руки, словно хочет обнять Алексея. Но тут же, глубоко вздохнув, опускает их.
Комната наполняется голосом Алексея:
– Эту песню я посвящаю всем шахтёрам Кузбасса. Тем, кому спускаться в забой. И тем, кто, как из боя, не вернулся из забоя…

«Равны пусть будут спуски и подъёмы на-гора»

…28 января 2011 года не вернётся из забоя и он – подземный горномонтажник шахты «Чертинская-Коксовая» Алексей Корбин. Уходя в ночную смену и целуя жену, он сказал:
– Утром я сам открою дверь. А ты отдыхай, спи спокойно.
Но утром её разбудил звонок в дверь. Зачем-то пришёл участковый. Спросил, не ссорились ли они с Алексеем накануне.
– Мы вообще не ссоримся, – ответила Алла, не лукавя. – А уж перед тем, как Алёше в шахту идти, я стараюсь повкуснее его накормить. Вчера его любимые беляши пекла. А сегодня Алексея на день рождения пригласили. Его песни будут лучшим подарком имениннику.
Всё это Алла говорила участковому с улыбкой. Но он по-прежнему оставался серьёзным и, как показалось Алле, напряжённым. Вскоре ушёл.
А тут ещё один звонок, но уже телефонный. От родственницы. Голос взволнованный, хотя вопрос вроде дежурный:
– Ты чем сегодня заниматься будешь?
– Алексея встречу, потом на день рождения провожу. И снова ждать буду.
Алла уже привыкла, что её муж востребован. Он ведь был и артистом. Только самодеятельным. А ещё он был поэтом и композитором… Не однажды, слушая его песни, друзья и знакомые говорили:
– Тебе бы не в забое, а на сцене!
Алексей отшучивался:
– А я и там, и там успеваю.
Так и было на самом деле. Алексея хвалили на работе, поставили звеньевым и наградили знаком «Шахтёрская слава». А с фестивалей и конкурсов он непременно возвращался с дипломами и подарками.
Алексей пел и на русском языке, и на своём родном – телеутском. Одна из песен называется «Эне» («мама»). Посвящена Марии Каримовне – матери Алексея и свекрови Аллы. Хотя нет, тоже мамы. Алла и сейчас зовёт её так. И для Марии Каримовны сноха как дочь родная.
Они и на встречи вдов и матерей погибших шахтёров ходят вместе. А возвращаясь домой, Алла ставит диск. И вот он, её Алексей, на экране монитора. В элегантном чёрном костюме, поёт: «Равны пусть будут спуски и подъёмы на-гора».
У самого Алексея на один подъём стало меньше…

«Вам, шахтёрские жёны, не сладко…»

Так вышло, что о трагедии в забое первыми узнают родные Корбиных. А уже потом они сообщат об этом Алле. Она не сразу поверит и будет твердить одно:
– Не может быть! Не может!
Это же шептала она сквозь слезы у поднятого тела Алексея. Казалось, что он просто спит.
Потом ей расскажут, что, попросив воды и выпив её до дна, Алексей попытался всех успокоить.
– Сейчас, ребята, я встану, и мы всё доделаем.
Ребята, конечно, доделали. И за себя, и за Алексея. И песни его пробовали петь. Но так, как пел он, – не смогли. Однажды он написал песню, посвящённую шахтёрским жёнам: «Вам, шахтёрские жёны, не сладко. Вашей участи не позавидуешь. Вы смахнёте слезу украдкой, чтоб свое беспокойство не выдать». И Алла смахивает слезу украдкой. Теперь уже по привычке. Не хотела, чтобы сын Артур видел её плачущей.
Артур учился на втором курсе горного факультета в политехническом, когда его отца не стало. Шахта, отмечу, помогала Артуру деньгами все годы до получения диплома.

Память в песнях

Уже после гибели Алексея появится диск с песнями. Все расходы по его выпуску возьмёт на себя отдел культуры администрации Беловского района. Да, жил Алексей в Белове, в одном из его шахтёрских посёлков – Новом Городке. Но с концертами-то выступал всё больше в районной самодеятельности. В общем, был нужен и селу, и городу. И за 41 год своей жизни успел выполнить всю так называемую «мужскую программу».
У него родился и вырос хороший сын. Деревьев Алексей тоже посадил немало. Что же касается дома, то он его не строил, но трёхкомнатную квартиру для семьи купил. И обустраивал её сам. Потому что мужчина, потому что всё умел, потому что хотел угодить своей любимой жене Алле.

Пел Алексей на своём родном языке и в этнографическом музее села Белово. Сейчас здесь есть экспозиция «Оборванная песня». Вот гитара Алексея, вот его телеутский наряд, а вот дипломы, для которых одной стены мало.
– Но Алексей продолжает петь, – говорит директор музея Владимир Челухоев.
Владимир Ильич был первым, кто дал «добро» молодому самодеятельному солисту и музыканту. Было это в безденежные девяностые годы.
– Мне не надо денег. Мне бы только играть и петь, – сказал тогда Алексей. А ведь жили они тогда с Аллой и маленьким сыном за несколько километров от Бекова, в родительском доме Алексея…

Ведут шахтерский бой…

Но День шахтёра, как и Новый год, был всё-таки семейным праздником. Собирались участками, бригадами. С жёнами, детьми. Хором подпевали Алексею: «Не забывайте, люди, труд шахтёрский никогда. Не достаётся уголь быстро и легко…»
Все слова этой песни высечены на памятнике Алексею Корбину. И стоит этот памятник тоже в музее села Беково. Но уже под открытым небом. Возвели памятник на деньги шахтёров «Чертинской-Коксовой». А в конце августа, когда Кузбасс отмечает День шахтёра, к памятнику Алексею приезжают его бывшие товарищи. Те самые, про которых Алексей пел: «В моём шахтёрском крае бесстрашные ребята, усталости не зная, ведут шахтёрский бой…»
Приезжают сюда и Алла с Артуром. Кладут цветы, склоняют головы.
Уже вечером, возвратившись в свой посёлок, Алла услышит, как из открытых окон вырывается песня Алексея: «И вспомните, ребята, всех тех, кто не вернулся».
Смахнув слезу украдкой, Алла подумает, что песня – это ведь тоже памятник…
Галина БАБАНАКОВА
Белово, Беловский район.