Моя семья

Детдомовец, много лет мечтавший о настоящем доме, нашел маму, папу, братьев и сестру… в лесу. И произошло это в День семьи, любви и верности!

Сама судьба

— Почему нас потянуло бросить все дела и сорваться на речку ни с того ни с сего? На «нашу» полянку, которую чужому не найти?
— А почему мы, мальчишки из интерната, решили сбежать тайком на Томь? И сесть не на берегу, а продраться сквозь заросли и найти полянку?
— Нас вела навстречу в День святых Петра и Февронии, покровителей семьи…
— …сама судьба! — говорят в один голос мама Вера Суровцева из поселка Новостройка Кемеровского района и ее сын-приемыш Паша.
Этот 14-летний мальчишка в пшенично-русом, длинноногом, статном роду Суровцевых — как чужой птенец. Маленький, худенький, глаза бархатные с тенью. Даже сердце у Паши расположено не так, как у всех. Но стучит так же горячо и нежно, когда трое родных детей Суровцевых обнимают родителей и его, ставшего им приемным братом.
Их соединило год назад
8 июля – день семейных чудес, самых сильных сиротских молитв и самых невероятных прозрений…
Колосок
Паша Ананьев родился с целым списком тяжелых болезней. Сердце у него оказалось справа, а позвоночник из-за недоразвитых позвонков гнул малыша влево…
И был Паша, как хилый колосок, только сбитый не ураганом, а болезнью и сиротством (родная мать от него отказалась). И казалось, что ему не суждено было «подняться». Но он рос, мечтая выпрямиться, готовый вытерпеть все операции, чтобы, став, наконец, обычным мальчишкой, начать искать и найти семью.
— И семь лет назад Пашу из детдома «Колосок» (в Березово) воспитатели начали возить по лучшим врачам, готовить к операции на позвоночнике. Переживали: такой хороший, добрый мальчишка, ему нужно расти к солнцу, а не вниз… Сначала Пашу прооперировали кардиохирурги, исправив порок клапана сердца. А потом – в новосибирской клинике – врачи помогли Паше, переведенному из детдома в Березово в коррекционную школу-интернат, выпрямить позвоночник! Хирурги вставили в него «штырь». И если бы не этот «стержень», болезнь вскоре сложила бы Пашу вдвое, согнув, прижав его голову к коленке, к левой ноге, навсегда, — тяжело вздыхает 44-летняя приемная мама Вера.
Ей вдвойне больно от мысли, что до встречи с ними, с Суровцевыми, Паша перенес столько боли, и что с ним не было рядом мамы, державшей за руку…

Обет

В 1990-х Вера и Юрий Суровцевы (она – после учебы на ветеринара, он – механизатор), поженившись и осев в Новостройке, стали мечтать о первенце.
— Я очень хотела дочку. А родился сын, Виталий, и мы с мужем были счастливы. Решили: Бог даст, будет еще ребенок, и непременно – дочка. Но родился второй сын – Саша, и мы снова были счастливы… Но я так захотела тогда еще ребенка, третьего, стала просить мужа: «Давай возьмем из детского дома». Муж согласился, но тут жизнь так закрутила, что до детдома мы не добрались, — рассказывает мама Вера. – А потом родилась дочка Лиза. Имя я выбрала давно. Дочка удивила и меня, и врачей.
Когда Лиза появилась на свет, роддом зашумел, как в праздник. Еще бы! Родилась крепышка весом в шесть кило, ростом – 57 см, красивая, большая, как двухмесячный младенец.
— Меня поздравляли, дочку всем показывали. Давно в Кузбассе таких детей не рождалось! Я уснула спокойно, Лизу впервые покормив и отдав. А дальше – всем мамам принесли детей на следующее кормление, мне – нет. Заволновалась. На следующее кормление – опять нет… Бросилась искать. И одна медсестра мне сказала: «Ой, ваша дочка в реанимации, кровоизлияние в мозг, она в коме».
Как мама Вера пережила те дни, никогда не забудет… Плача о дочке, держа, когда пускали к кроватке, Лизу, опутанную трубками, за крошечную ладошку и молясь, чтобы выжила, вспоминая, что же она обещала, да не сделала когда-то…
— Через неделю комы ничего не изменилось. Шанса не было, — вспоминает мама Вера. – И когда ожидание было уже на пределе, в палату вошла заведующая отделением реанимации. Я заплакала: «Всё?» — «Нет, продолжаем бороться. Но я хочу попросить, давайте окрестим вашу дочку — у нас здесь, в часовне Святой Елизаветы. И пусть девочка будет Лизой». «Конечно, — плачу, — дочку и так зовут Лизой!» И как окрестили – Лиза глаза открыла, вышла из комы…
С тех пор прошли годы. И мамин долг, ее мечту еще об одном ребенке — «пропущенном», из детского дома, – помогла осуществить именно подросшая Лиза.

На реке

Год назад 8 июля на ромашковой полянке, среди этих любимых цветов святых Петра и Февронии приехавшая на природу семья Суровцевых заметила «стайку» мальчишек и позвала их к себе «за стол», на арбуз.
Потом вместе играли в волейбол, купались. И Лиза, выделив среди интернатских сорванцов грустные глаза 13-летнего Паши, пожалев его, ходящего скованно, с наклоном головы влево, завела с ним разговор… А потом вместе с мамой, сердце которой забилось учащенно («Детдомовцы! Я ж обещала…»), следила, как плавают мальчишки и как Паша, не умея плавать, ответственно надевает прихваченный из интерната спасжилет… И, прощаясь с подростками, мама Вера с мужем, с 9-летней дочкой, с 15-летним сыном Сашей (старший, Виталий, уже взрослый, женат) позвали Пашу к себе в следующую субботу в гости.
— Но через неделю не смогли, закрутили дела, и мы не приехали к Паше в школу-интернат. Я переживала, дочь тоже… Мы чувствовали: Паша ждет. Приехали еще семь дней спустя…
— Ты ждал?
— Очень. Если бы они не приехали и во второй раз, думал: отпрошусь у воспитателей. И всю Новостройку перерою, обойду, но их найду…
— Да, нашел бы, — улыбается гордо мама Вера. – Я всегда «знала», сердцем, что у меня не трое, а четверо детей, что четвертый, хоть и не родной по документам, но с такой родной нам всем душой, где-то ждет нашей с ним встречи… Что он тоже послан нам Богом, как и все дети… Так и вышло. Мы приехали за Пашей, привезли его домой – и больше с ним не разлучались…

Лариса МАКСИМЕНКО.