Электрическая машина

Разговоры в антракте: «Ничего особенного, садовник женится на электрике, это теперь обычное дело». – «Ага, а потом они будут выращивать электрические деревья на Новый год».

В пьесе Жана Жироду царскую дочь Электру, героиню древнегреческого мифа, и впрямь пытаются выдать замуж за садовника. Но ее имя прямого отношения к электричеству не имеет; илектр по-гречески – во-первых, сплав золота и серебра, во-вторых, янтарь. А уж по свойству янтаря электризоваться и названо было электричество. Иное дело, что в мифах индоевропейцев женщины часто активней мужчин. Особенно это заметно у индийцев, где богини прямо воплощают энергическое и деятельное начало (например, Шакти – это и супруга, и энергия многорукого Шивы).

В спектакле, кстати, имя Электры ненавязчиво обыгрывается. В середине первого действия Бутусов поет: «Эта музыка будет вечной, если я заменю батарейки». Во втором действии Электра снует с лампой-переноской, используя ее в качестве орудия дознания. И уж, конечно, Электра здесь гораздо энергичней, чем ее меланхолический братец Орест, царица Клитемнестра определенно решительней, чем ее венценосный супруг Эгист, а блудливая Агата куда предприимчивей, чем ее благоверный, безымянный Судья.

На сцене расставлены классические бюсты; правда, некоторые почему-то причесаны на древнеримский лад. Но не будем придираться к анахронизмам. Сама пьеса Жироду принципиально осовременивает миф, к которому в древности обращались Эсхил, Софокл и Еврипид, а начиная с эпохи Возрождения – многие европейские драматурги и оперные композиторы. Французы же, начиная с Корнеля и Расина, особенно любят ремейки античных сюжетов; важнее вопрос, как пьеса 1937 года, сама уже ставшая почтенной классикой, смотрится сегодня.

Постановщицам в целом удалось найти баланс между условной древностью и условной современностью. Общий антураж – то ли мрачная готика, то ли индустриальный ад; нечто подобное мы видели не раз (чтобы недалеко ходить – хотя бы в «Калигуле» Кемеровской драмы). Но в «Электре» этот антураж работает. Когда герои с грохотом бьются в жестяные листы, которыми обиты стены, это и в самом деле напоминает громовую поступь античного рока. В общем, реальная жесть.

Текст пьесы Жироду сокращен, но не радикально. Конечно, некоторых монологов жаль. Скажем, Судья Андрея Полещикова, призывающий не помнить зла и не ждать воздаяния, смотрелся бы особенно эффектно сегодня, когда многие судебные разбирательства вызывают вопросы. (Взять хоть историю чиновницы Васильевой и министра Сердюкова. Или историю директора МВФ Стросс-Кана и американской горничной. Это еще и к вопросу о динамическом женском начале).

Как обычно у Ирины Латынниковой, в «Электре» много игры с предметами. Дворец из кубиков, куклы из мокрого тряпья, манипуляции с микрофонами, канистрами; кроме батареек, в ход идут и зажигалки – фигуральные и натуральные. Добавим к этому переодевания Клитемнестры и Эвменид (греческие богини мщения – в спектакле малолетние хулиганки). А также вставные номера – упражнения в чечетке и ансамбль барабанщиков. В результате начало второго действия распадается на отдельные эпизоды бенефисного характера (вся линия Агаты и ее обрамление), но ближе к финалу игра снова принимает сбалансированный характер.

«Электра» – типичная французская пьеса с эффектными риторическими монологами, для русского театра нехарактерными. Вполне уверенно с этими приступами галльского красноречия справляется только Вероника Киселева в роли Клитемнестры – это, безусловно, одна из лучших ролей актрисы. Незаурядный темперамент проявляет Нина Рогова в роли Электры, на которой, собственно, и держится спектакль. Все прочие этот темперамент только более или менее успешно имитируют. Много кричат, отчего действие временами напоминает политическое токовище на ТВ. Поэтому роли, в которых кричать необязательно, смотрятся особенно выигрышно.

Например, Максим Голубцов (Орест) играет ровно то, что Софокл с Жироду прописали. Нерешительный как Гамлет, он где-то слоняется, чего-то мямлит, что-то жует, пока неистовая сестрица не вкладывает ему прямо в руки карающий меч. Сопли датского короля слаще карамели. Впрочем, это не единственная шекспировская реминисценция. В первом действии Клитемнестра появляется в красных перчатках, а затем долго оттирает краску с рук, как леди Макбет: еще один пример замечательной бессловесной игры.

Выделим и работу Федора Бодянского – роль лукавого бога, изображающего нищего, амплуа иронического резонера, призванного заострить моральный смысл всего происходящего. Вполне абстрактная миссия, но актер сумел наделить своего героя и характером, и обаянием. В целом же в спектакле нашлось место почти всем ведущим актерам театра, а также молодежи из вспомогательного состава. И почти все со своими партиями справились уверенно.

Уходящий в историю сезон стал для Кемеровского молодежного театра триумфальным: поездка на «Золотую маску» и еще целый ворох фестивальных лавров. Понятно, такой сезон хотелось закончить достойным аккордом. Эта задача успешно решена: «Электра» уже стала событием кузбасской театральной жизни. Другое дело, что столь многоплановый, развесистый и пестрый спектакль не обошелся без некоторого разнобоя. Но, как говаривал Дмитрий Лихачев, однобой бывает хуже разнобоя. И примерно о том же писал Юрий Лотман: о машине культуры, чья плодотворная разлаженность позволяет производить новые смыслы.

Олег ТРЕТЬЯКОВ.

«Электра». Спектакль Кемеровского театра для детей и молодежи по пьесе Жана Жироду. Постановка Ирины Латынниковой, художник Светлана Нестерова. В спектакле заняты Нина Рогова, Вероника Киселева, Федор Бодянский, Максим Голубцов, Денис Казанцев, Ольга Червова, Андрей Полещиков, Евгений Белый и др. Премьера состоялась 28 мая 2015 г.

Фото Федора Баранова.