В ловушках женского счастья

Литературный театр «Слово» представил премьеру – спектакль Ирины Латынниковой по роману Льва Толстого «Семейное счастие»

Самое недооцененное произведение Толстого (критики отнеслись к нему прохладно, а сам писатель после этой «неудачи» даже думал бросить литературу), на мой взгляд, составляет жемчужину его творчества. Здесь, как в капле воды, отразилась его задушевная «мысль семейная», которая впоследствии будет развита во многих произведениях – и в «Анне Карениной», и в «Крейцерове сонате», и в «Дьяволе». Только в «Семейном счастии», написанном от первого лица, причем, лица женского (большая редкость для Толстого!), тема любви, точнее, трансформации любви в процессе отношений, дана особенно отчетливо, беспримесно чисто, без затуманивания разными социальными проблемами и «широкими картинами общественной жизни». Может, за то и недолюбливали эту вещь политизированные критики?

Так или иначе, но Латынникова сделала спектакль, который сегодня кажется необычайно современным. Удивительно, как произведение, написанное в середине позапрошлого века, созвучно нам, сегодняшним!

Простой сюжет: юная Маша, переживающая не самую счастливую свою зиму (только что умерла мать, еще раньше ушел из жизни отец), «заново» знакомится со старым другом отца. Ей 17, ему 36. Сначала интерес, потом – почти родственная дружба, потом зарождающееся чувство, любовное объяснение, свадьба… И вот – первые годы семейной жизни. То самое «семейное счастие», о чем не без иронии говорит она сама. Первые приступы скуки, первые выезды в «суету света», ухаживания кавалеров, приближение к черте, за которой вот-вот начнется измена, первая ревность. И наконец – «так кончился мой роман с мужем, и началось что-то другое»…

Эту пошаговую, почти посекундную трансформацию любовного чувства Ирина Латынникова показала очень хорошо – поставив чрезвычайно просто. На сцене лишь пяток кресел, в которые персонажи усаживаются (если это гостиная барского дома), или на спинки которых вскакивают (если это вишня в саду, где происходит решающее объяснение). Да и сценический костюм (бальное платье в пол) появляется лишь раз – когда повзрослевшую Машу, Машу на балу, начинает играть другая актриса – Екатерина Черткова (основную партию главной героини ведет Нина Рогова). А так все персонажи спектакля одеты нарочито просто, «никак», в «джинсах-свитерочках». Но это отнюдь не мешает нам воспринимать подлинные переживания героев. Наоборот! Эта стертость нарядов выявляет главное – внутреннюю суть, так точно и тонко уловленную гением Толстого и зафиксированную им в единственно точных формулировках.
В сущности, Латынникова сделала спектакль-метафору о природном цикле любви. О том, как «мертвое зернышко» просыпается с первыми лучами жизненной весны, как превращается оно в колосящуюся ниву. И еще о том, как хочется женской душе вечно быть «яблоней в цвету». О том, что невозможно, нельзя одновременно цвести и плодоносить, ронять багряный свой убор и зеленеть первыми листочками. Нельзя, да. Но как хочется!

Поразительно играет в этом спектакле Нина Рогова. Молодая актриса, у которой, в сущности, нет никаких внешних приспособлений, чтобы передать все эти мельчайшие изменения психологического состояния, только слово и мимика, дает нам такую полную картину жизни, такой точный портрет личности, завораживающей своей узнаваемостью и психологической глубиной, что только диву даешься!

И режиссерский прием – разделить ее роль на два персонажа – так точно рисует ее «раздвоение личности», ее мысленный спор с самой собой, когда искушение суетными радостями вступает в противоречие с моральными принципами, что кажется уже не приемом, а естественным внутренним диалогом героини.

Диаметрально противоположная Роговой Екатерина Черткова (напористая, не без стервозинки, с близкими слезами и капризной мимикой) как нельзя лучше воплощает в себе тот тип женщины, против которого всю жизнь бунтовал Толстой: суетная, тщеславная, соблазнительная.

Очищенный от примет времени, этот литературный спектакль показывает нам то главное, ради чего, на мой взгляд, и пишутся все книжки вообще: движения души, исследование конфликта, который происходит не с героем, а внутри его личности. Если угодно – конфликт человека с его собственной природой. «Разве вы барышня?» — говорит юной Маше Сергей Михайлович (Денис Казанцев), вкладывая в это определение все мужское презрение к женской зависимости от чужих мнений. «Конечно, барышня, а кто же еще?» — удивленно отвечает ему Маша. Отвечает, кажется, по-детски недоумевая, но одновременно и задумываясь над иным, «мужским» способом жизни, и отстаивая право на свой, женский.

Вообще актерские работы (а в спектакле заняты шесть артистов) очень хороши. Тонко, нигде не пережимая, ведет свою партию Денис Казанцев: опекун, воспитатель, муж и учитель своей жены. Выразительна в роли девочки-подростка Александра Казанцева (правда, иногда ей несколько изменяет чувство меры, хочется чуть-чуть «убавить громкость», но так вообще нередко происходит с расшалившимися детьми). Федор Бодянский деликатно обозначает «любовные ловушки», в которые попадает жаждущая высокого накала страстей женская душа. Валентина Нефедова вполне убедительна в роли гувернантки Кати (партия светской графини, к сожалению, ей удалась не столь блестяще).

Словом, с этим спектаклем (спасибо Ирине Латынниковой!) мы получили возможность заново раскрыть Льва Толстого – известного и малознакомого, раскрыть и еще раз подивиться необыкновенной проницательности гения.

Ольга Штраус.