Читатель

Исаак Бабель. Собрание сочинений в 3 томах. СПб., Азбука, 2013.

Исаак Бабель и Олег Куваев в нашем субботнем книжном обозрении

Лицей с углубленным изучением хаоса

Очередное собрание классика составлено по тематическому принципу. В первый том входят «Одесские рассказы», автобиографические рассказы цикла «История моей голубятни», тексты, примыкающие к этим циклам, пьеса «Закат» и киноповесть «Беня Крик». Второй том построен вокруг «Конармии»: сам цикл плюс заметки из газеты «Красный кавалерист» и красноармейские дневники.
Третий том содержит поздние рассказы, отрывки из незаконченного романа о коллективизации «Великая Криница», киносценарии и пьесу «Мария». Часть наследия Бабеля, впрочем, в эту стройную схему не вписалась; например, очерки цикла «Петербургский дневник», опубликованные в 1918 году в газете «Новая жизнь», редактируемой Горьким, добавлены к первому тому из соображений хронологии.
Этот принцип построения очень наглядно демонстрирует определенный параллелизм творческого пути Николая Гоголя и Исаака Бабеля. Оба были выходцами с южных окраин империи и закончили провинциальные учебные заведения (Гоголь – Нежинский лицей, Бабель – Одесское коммерческое училище и Киевский коммерческий институт). Для обоих русский язык не был родным, но они продемонстрировали в его освоении настоящие чудеса. (Родной язык Бабеля – конечно, не идиш, а одесский диалект, равноудаленный от правильного русского, галицийской мовы и южнорусского суржика.)
При этом одесские рассказы Бабеля примерно соответствуют «Вечерам на хуторе» Гоголя. «Конармия» – это новый «Миргород» (в основе, конечно, «Тарас Бульба», но можно различить и мотивы «Вия», «Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича», а также «Страшной мести»). Поздние рассказы плюс «Петербургский дневник» – аналог петербургских повестей Гоголя.
У Бабеля», как и у Гоголя, есть две знаменитые пьесы. А прочим гоголевским драматическим наброскам, вроде «Игроков» и «Владимира третьей степени», примерно соответствуют бабелевские киносценарии. Конечно, два коротеньких отрывка из «Великой Криницы» (которые польский литературовед Помяновский, впрочем, называл гениальными) трудно сопоставить с «Мертвыми душами». Однако при этом неизвестно, что из наследия Бабеля кануло в недрах НКВД: говорили, что перед арестом у него почти готов был новый роман.
Наконец, Бабель, как и Гоголь, подолгу жил за границей, только не в Риме, а в Париже. Есть, конечно, и существенная разница. Гоголь всю жизнь мечтал написать историю, не всемирную, так хоть украинскую. Бабель предпочитал в истории участвовать: отсюда его служба не только в буденновской Конармии, но и в иностранном отделе ЧК в 1918 году. Как известно, бывших чекистов не бывает, и Бабель, похоже, сотрудничал со спецслужбами и позднее, хотя бы как «агент влияния» – иначе вряд ли его выпускали бы за границу (то же можно сказать и про других «выездных» писателей той эпохи – Илье Эренбурге, Алексее Толстом, Леониде Леонове и др.). Известно, что Бабель был коротко знаком с Генрихом Ягодой и Николаем Ежовым; это, вероятно, его и сгубило.
К южнорусской школе, кроме Бабеля, относят одесситов Эдуарда Багрицкого, Валентина Катаева, Юрия Олешу, Илью Ильфа и Евгения Петрова, киевлян Михаила Булгакова и Константина Паустовского. А также менее известных литераторов: Михаила Светлова, Аделину Адалис, Сергея Бондарина, Семена Гехта, Веру Инбер, Льва Славина и др. Среди них наиболее сильное влияние Гоголя испытали Булгаков, Катаев и Олеша. Виктор Шкловский, теоретик «южнорусской школы», полагал, что она восходит к традиции выходцев из Малороссии – Гоголя, Гребенки, Нарежного, Капниста, Кукольника. В случае Гоголя и Бабеля сходство наиболее заметно.
Приятно читать в комментариях к некоторым бабелевским текстам: «Первая публикация: И. Бабель. Избранное. Кемерово, 1966». Один из первых сборников Бабеля после его посмертной реабилитации действительно вышел в Кемеровском книжном издательстве.

Олег Куваев. Сочинения в трех томах. М., Престиж Бук, 2013

С природой, допустим, надо бороться

Писатель Олег Куваев (1934–1975) по первоначальной профессии был геологом и геофизиком. Еще студентом-дипломником он попал на практику на Чукотку, после защиты диплома добился распределения туда же и в общей сложности провел на Чукотке и на Колыме десять лет. Успел опубликовать свой главный роман «Территория» в «Роман-газете», но неожиданно умер от сердечного приступа, не дождавшись книжного издания. Роман между тем имел феноменальный успех: выходил многомиллионными тиражами в СССР, переводился на основные европейские языки, а также на арабский, вьетнамский, языки народов СССР. Особенный успех он имел в ГДР и ФРГ. В 1978 году роман был экранизирован (реж. Александр Сурин). Несколько телефильмов было снято по другим произведениям писателя. На 2015 год анонсирован выход очередной экранизации «Территории» (реж. Александр Мельник).
Двухтомник Куваева выходил еще в советское время; трехтомник издавался в 1999-2000 годах, но небольшим тиражом. В нынешнем издании добавлены письма писателя и произведена дополнительная текстологическая работа.
Роман «Территория» посвящен геологам, разведывающим новую золотоносную провинцию на Чукотке. Начинается он с ликвидации комбината «Северстрой». Речь идет о «Дальстрое», который контролировал в свое время одну седьмую территории СССР и прекратил свое существование в 1957 году. Колыма в романе именуется просто Река. Магадан называется просто Город. Чукотский порт Певек, в котором находится база геологов, – просто Поселок. О лагерях сталинской эпохи речь ни разу не заходит, хотя некоторые персонажи – бывшие заключенные и ссыльные.
Полярные геологи и старатели – вполне симпатичные молодые и немолодые люди, не лишенные, как водится, отдельных недостатков, но способные на ежедневное самопожертвование. Главный инженер Илья Чинков носит клички Будда и «статуя командора», но считает их несправедливыми. Другому главному герою, скромному честолюбцу Сергею Баклакову, вятскому уроженцу, мерещится «знакомый с детства болотный бог», с «запрятанными в складках кожи глазами», отсвечивающими болотным зеленоватым светом. Молодой начальник геологической партии Жора Апрятин и в самом деле почитывает проповеди Будды Шакьямуни, присланные ему дедом, известным ученым-гидрографом. Геолог Семен Копков, обладатель единственного в мире свитера из шерсти мамонта, исповедует и проповедует своеобразное манихейство. Старый геолог Отто Калдинь, умирающий в рижской больнице, полагает, что «смерть – лишь переход из мира биологического в мир минералов». Большинству же мировоззрение заменяют неписаные моральные правила, плод коллективной мудрости этих суровых мест.
Общий пафос романа переламывает отечественный канон литературы о золотоискателях, где изображалась их неминуемая деградация (Мамин-Сибиряк, Вяч. Шишков и др.). На это есть четыре причины. Куваев обращается скорее к канону американскому. Речь идет о Севере, как у Джека Лондона, и о фронтире, как у Марка Твена. Действие происходит не в дореволюционной России, а в достаточно динамично развивающемся Советском Союзе. При этом автор благора-зумно обходит колымские социальные перипетии, о которых не может поведать полной правды, и переносит основной конфликт на покорение природы и разведку ее тайных богатств. Наконец романтическое мироощущение было свойственно и самому Куваеву – как в профессиональном, так и в человеческом плане. Это доказывают другие сочинения Куваева – повести, рассказы, очерки.
В соответствии с модой 1970-х «Территория» прослоена подборками документов и цитат о золоте: от библейских пророков и Геродота до ведомственных инструкций, от пушкинского «Скупого рыцаря» до газетных заметок о подорожании драгметаллов на мировых биржах. Куваев, впрочем, и в этом отношении ориентируется на конкретного предшественника – на Германа Мелвилла и его роман «Моби Дик». И в его герое Илье Чинкове временами действительно чувствуется безумное упрямство капитана Ахава.
Другие сочинения Куваева по большей части также посвящены Чукотке, и в них нередки изображения старателей, горняков и геологов. Но, за редким исключением, эти опусы уступают по глубине и качеству письма «Территории». Впрочем, творчество Мелвилла и Джека Лондона также ровным не назовешь.
Олег ТРЕТЬЯКОВ.