На авансцене – телеуты

В Кемеровском театре драмы стартовал проект «Живому театру – живого автора».
Он осуществляется творческим объединением «КультПроект» (г. Москва) при поддержке Министерства культуры РФ

Страна Телеутия

Для Кузбасса это уже не первый опыт: в Прокопьевском театре драмы и сегодня идут спектакли «Горько!» и «Подросток», написанные в технике «verbatim» и построенные на материале бесед с местными жителями.
Для кемеровской же драмы опыт «документального театра» – первый, а потому особенно волнительный. К тому же организаторы проекта отнеслись к нему с особым тщанием и не совсем традиционно. В Кемерово прибыла команда профессиональных драматургов (Вячеслав Дурненков, Мария Зелинская), а также куратор проекта Ольга Андреева. Режиссер Антон Безъязыков привлек для сбора материала не только молодых актеров кемеровской драмы, но еще и артистов студенческого театра «Встреча». Вся эта команда – более 30 человек – каждый день уезжает сейчас в село Беково Беловского района: собирает этнографический материал о жизни телеутов. Результатом проекта должен стать спектакль, рассказывающий о жизни этой коренной малочисленной народности Кузбасса.
— На самом деле, когда мы писали заявку на грант, у нас было три разные темы, — признается Антон Безъязыков. – «День шахтера», «Человек из Кемерова» и вот эта. Но первую отклонили, чтобы не возвращаться к забастовочному движению шахтеров (а как без него было обойтись?), вторая показалась слишком вяловатой… В общем, победил этнографический интерес.
И этому обстоятельству можно только порадоваться. Почему? Да потому что театр поднимает тему, до сих пор не слишком явственно звучащую. Напросившись в одну из поездок вместе с авторами «собирать материал», даже я, казалось бы, немало поездившая по Кузбассу, узнала много необычного.

Где взять таких слов?

Кстати, попасть в этой театральной лаборатории на интервью с респондентами не так-то просто! Куратор проекта Ольга Андреева умоляет: «Пожалуйста, не ходите с молодыми артистами: вы их будете смущать…» Вячеслав Дурненков отмахивается, как от мухи: ему надо дать последние, какие-то секретные наставления молодым. Мария Зелинская поясняет: «Актерское интервью — совсем не то же самое, что журналистское. Оно может и три, и пять часов длиться: как пойдет». Понимаю: для молодых артистов важно «схватить» образ своего собеседника — манеру говорить, двигаться, выражать эмоции. Содержание сказанного бывает не так и важно: всё равно ведь этот «verbatim» драматург и режиссер «переведут» потом по-своему – такова особенность нашего документального театра.
И тем не менее я отлично понимаю волнение молодой актрисы Евгении Саниной: ну, как заставить собеседников говорить откровенно, искренне о самом главном для них? Как побудить рассказывать случаи из реальной жизни, а не отделываться общими словами?
Увы, приемов, похоже, тут не существует.

Трудности перевода

В Бекове нас встречает энергичная и веселая Наталья Чебелькова, начальник отдела национальной политики Беловского управления культуры. Кандидатуры для собеседований уже подобраны, они точно соответствуют заказу театралов: коневод-ветеринар (телеуты ведь издревле кочевое племя!), старейшая жительница села, 92-летняя Мария Павловна, воспитавшая десятерых детей, прославленный борец (для телеутов борьба – традиционный вид спорта), местные предпринимательницы, директор школы, православный батюшка…
Нам с Катей Митрофановой, начинающей актрисой театра, достается учительница телеутского языка Марина Николаевна Кушакова-Якучакова.
Разговор льется как-то сам собой. О том, как трудно сохранять в современных условиях родной язык («он ни для чего не нужен. И потом, один час в неделю – этого разве хватает для нормальных знаний?»). И о том, как, несмотря ни на что, в телеутах все же живет родовая память: об обрядах, о духах места, о верности традициям. «С этими, с нижними духами, я даже общаться не хочу – никогда к ним не обращаюсь! А вот у средних прошу помощи перед дальней поездкой или началом какого-нибудь дела. Как? Ну, покормить их надо сначала: покрошить хлеб на дороге, например… С верхним миром? Ну, тех просишь о чем-нибудь главном: чтобы надежды сбылись».
Рассказывает, как помогают телеутам сом-дор: березки, обрызганные молоком и выставленные вдоль заборов. Как в одной семье куклы-обереги, погрызенные мышами, навлекли нездоровье на хозяина. Предрассудки? Может быть. Но отчего-то в больнице он стал поправляться именно после того, как соседская старушка-ведунья реставрировала этих тряпичных кукол…
И про национальные кушанья телеутов, которые готовили из… сусликов (чибран по-местному). И про национальные пельмени («ой, не верю я, что это изначально наше блюдо! Ну, где скотоводу-кочевнику тесто было заводить? Когда в степи скакал, что ли?»). И про особенности языка. Оказывается, в телеутском нет слова «спасибо» — вместо этого они говорят «хорошо». И слов «до свидания» тоже изначально не было. Позднейшее новообразование «эзен пол» означает дословно «здравствуйте после».
— Наши на фестиваль ездили в Хакасию, — рассказывает Марина Николаевна, — говорят: хакасы у костра сидят, по-своему общаются. Нам так стыдно стало, что мы на своем языке два слова сказать не можем!
Про этот же благословенный стыд она вспоминает, рассказывая про визит в Беково одного турка-лингвиста: «Он за несколько дней наш язык освоил!» И мы с Катей снова упиваемся гортанными звуками незнакомой речи, когда Марина Николаевна читает свои стихи, удивляемся ее необычной лексике.
В самом деле, чудно! Сова, символ мудрости у европейцев, для телеутов — «глупая птица». А выражение «тю зен чи», переводимое дословно как «рисовать на твоем лице», — упрек, порицание. Доходим и до ругательств. Самое грубое состоит из трех слов: мама, задница и кушать. «Глупость какая-то, — признается Марина Николаевна. — Кто тут чью задницу должен есть? Но вот такая идиома».

Цена невесты

А когда разговор заходит о семье, любви и свадьбах, она направляет нас к своей коллеге, учителю местной школы Евгении Михайловне Лемжиной. Та, во-первых, больше знает про телеутскую мифологию и обрядовость (даже спектакли в школе об этом ставит!). А во-вторых, ее мама Таисия Ферапонтовна вот уже 44-й год душа в душу живет со своим мужем, который согласно телеутскому обычаю…. украл ее из родного дома.
И мы идем в следующий дом.
Евгения Михайловна, от природы солнечно рыжая и кудрявая (для телеутов – большая редкость!), о своих спектаклях рассказывает с юмором. Мы с Катей поражаемся: «Так вы легенды с телеутского на русский переводите, да еще в стихах? И обратно тоже? Вы что, все тут поэты?» – «А что нам остается? Других-то нет».
В этом же доме мы узнаем и о подробностях брачных обрядов. Маму Евгении Михайловны, к слову сказать, украли «по согласию» (родители невесты не хотели этого брака, а сама-то она была не против!). Наутро, как полагается, семья жениха пошла на «миренье». Таисия Ферапонтовна помнит этот день со всеми подробностями. Принесли калым: одного барана, один ящик водки и 350 рублей. «В 1971 году это большие деньги были! Когда средняя зарплата в селе – 50-60 рублей…»
Я слушаю и думаю, что этот старинный обряд не лишен смысла. По крайней мере, невеста знала себе цену. У русских, увы, издавна принято было не платить за желанную, а скорее жениться «на приданом»…

Главное впереди

Переполненные впечатлениями, возвращаемся к месту сбора. Похоже, не только мы в таком состоянии. Площадь перед ДК гудит от возбужденных голосов артистов. Интересно, как справятся с километрами расшифрованных аудиозаписей наши драматурги?
Гадать об этом рано. Пьеса про телеутов появится из-под пера Вячеслава Дурненкова и Марии Зелинской не раньше конца сентября. А увидеть спектакль (точнее – эскиз спектакля, сделанный Антоном Безъязыковым) зрители Кемеровского театра драмы смогут в ноябре, на режиссерской лаборатории.
Ольга ШТРАУС.