Читатель

Вместе с Ольгой ШТРАУС читаем  Елену Колину и Олега Постнова

Сюжеты для кино

 Елена КОЛИНА. Триптих «Предпоследняя правда», «Через не хочу», «Про что кино?». Москва: АСТ, 2013 г.

Эти три книги Елены Колиной выходили в разное время, а читать их лучше все вместе – так увлекательнее. Триптих «Предпоследняя правда», «Через не хочу» и «Про что кино?» — это такая семейная сага, охватывающая жизнь двух поколений нескольких питерских семей, тесно переплетенных друг с другом.
Действие начинается в середине 70-х, а заканчивается в наши дни. Так что каждый из нас, кому сейчас в районе полтинника, может смело говорить: это про нас.
Перед нами – три семьи. Объединяют их дети, которые учатся в одном классе и живут практически в одном доме – в знаменитом Ростовском доме на улице Рубинштейна в Санкт-Петербурге. Кто-то – в пятикомнатной квартире, а кто-то – в коммуналке. Кто-то связан узами детской и юношеской дружбы (как, например, Фаина Кутельман и Фира Резник), и они продолжают эту дружбу и во взрослом, семейном формате: дружат их мужья, дружат дети – Таня и Лева. А кто-то – как, например, первый секретарь Петроградского райкома, его «вторая половина», преподаватель научного коммунизма, и три дочери (две родные, близняшки Ариша и Алена, и одна приемная) – оказывается в центре событий благодаря детским романам и дружбам. Сюда же подверстываются компании «золотой молодежи», ведь в престижном Ростовском доме живут и семьи театральной богемы, а соседствует с ним знаменитый питерский рок-клуб…
Словом, как остроумно подмечают критики, из этой саги Елены Колиной каждый современный режиссер мог бы снять свое собственное кино. Петр Тодоровский – про то, как девочка из семьи партийного босса становится валютной проституткой. Алексей Учитель – как шагали из окон в суицид непризнанные гении 80-х. Сергей Урсуляк – как больно переживали еврейские мамы разрыв с собственным сыном, как рушились карьеры и мечты талантливых еврейских мальчиков. Динара Асанова – как школьные любови и подростковая самоотверженность приводили к сожжению в учительской школьных журналов и настоящему пожару с криминальными последствиями…
Все эти события есть в романах, есть тут и узнаваемый исторический фон: с бизнесменами-подпольщиками, с интеллигентскими разговорами на кухнях, с эмиграцией и перестройкой, с политическими страстями и экономическими реалиями. Может, именно благодаря этой узнаваемости (и я так думал, и я там был, и я переживал нечто подобное, и у меня было такое же платье, и мы любили этот рецепт) читается роман на редкость увлекательно.
Но главное, думаю, все же в другом.
Колина, психолог по профессии, знает и любит людей. Всяких. А потому умеет показывать их поступки и побуждения с большой достоверностью и глубиной. И вот уже неприятный на первый взгляд номенклатурный дядя или легкомысленная оперная дива, с легкостью променявшая сына на новое замужество, вызывают у нас не только брезгливость, но и сострадание, точнее – понимание: он (она) сделаны из такого теста, поступить иначе они просто не могли, они по-своему глубоко правы. Ведь каждый проживает свою собственную, единственную жизнь.
Впрочем, такое понимание ближнего не наполняет романы Колиной релятивизмом: нравственные законы, этический план жизни автору дорог и важен. Именно с этими законами и этим планом ищут своего соответствия его герои. И находят. Каждый по-разному.
Словом, осмыслить свою собственную, частную, личную жизнь в контексте большой истории – вот что хочется сделать, прочитав эти книги. Согласитесь – редкое послевкусие даже для качественной беллетристики!

В потемках душ

Олег ПОСТНОВ. «Антиквар». СПб.: Издательская группа «Лениздат», «Команда А», 2013 г. 288 с.

Олег Постнов – фигура в современной литературе особенная. Родившийся в 1962 году в Новосибирске в профессорской семье, мальчик получил прекрасное гуманитарное образование (владеет несколькими языками, защитил диссертацию по творчеству И. Гончарова, является автором научных монографий и художественных переводов). Так что его обращение к «готической» прозе, в жанре которой, собственно, и написаны рассказы и повести, собранные под обложкой «Антиквара», кажется поначалу больше изыском изощренного литературой ума, нежели потребностью души. Но не так всё просто.
Критики сравнивают «ночную» прозу Постнова с творчеством Достоевского: здесь то же напряженное всматривание в потемки человеческой души, попытка разобраться в самых гнусных ее проявлениях. При этом автор умудряется как-то удерживаться на границе целомудрия: его описания даже сексуальных девиаций не выглядят порнографией.
Лучшие произведения сборника – открывающий его рассказ «Отец» и завершающая повесть «Антиквар».
В первом речь идет об одном дне шестилетнего мальчика, вмещающего уйму самых разных судьбоносных событий: тут и кража игрушки из «секретика» соседской девочки, и путешествие с большими мальчиками «на болото» — к запрещенному месту забав, и гроза, заставшая на пороге, и наблюдение за взрывом шаровой молнии… Но главный ужас, пережитый героем в этот день, – стыд перед отцом, который застает его демонстрирующим девочкам свои гениталии.
Примечательно, что рассказ написан прелестным языком ХIХ века: «Летним утром Сергей Михайлович Дозорский, наш герой, вышел во двор своего дома с совочком в одной руке и жестяным ведерком, разрисованным бабочками, в другой…». Язык позапрошлого века, помноженный на открытия фрейдовского психоанализа плюс честная попытка разобраться в детских психотравмах, вычленить, как происходит формирование основного инстинкта при культурных запретах, сопровождающих его, дает в результате незаурядную прозу. ТАКОГО психологизма в нашей современной литературе, пожалуй, еще не было.
Не менее необычна и тема «Антиквара». Герой – собиратель раритетных вещиц, унаследовавший свою страсть от деда и отца, обладает странной надломленностью психики. Его постоянная обращенность в прошлое, в историю вещей, ушедших из нашего обихода, как-то причудливо коррелируется с его страстью к ушедшим, умершим людям. Настолько причудливо, что однажды в юности он, пораженный внезапной гибелью девочки-близняшки, в которую, как понял, был влюблен, устраивает половой акт с покойницей. Это преступление (двойное – и в криминальном смысле, и в морально-этическом) мучает его всю последующую жизнь, как наваждение. Он борется со своим душевным изъяном, таится от людей, но жизнь, тем не менее, сводит его с ему подобными: одна из очередных любовниц, «готическая» нимфоманка и начинающая писательница, вовлекает его в качестве зрителя в некий безобразный ритуал на кладбище, где вся компания и попадает в руки милиции.
Наш герой, впрочем, наблюдавший за действом со стороны, проходит по делу лишь как свидетель. Но его страхи (а если будет обыск? Ведь вся квартира напичкана антиквариатом, это не то чтобы улики – это срок, реальный срок! А если докопаются до ТОЙ, давней истории?) – загоняют его в полный тупик.
Он пытается действовать хладнокровно: снимает квартиру, перевозит туда свой антиквариат, имитируя начатый ремонт, старается выстроить доброжелательные и искренние отношения со следователем, но эти усилия мало чему помогают. Божья кара настигает его абсолютно неожиданно.
Героя Олега Постнова хочется сравнить с «Парфюмером» Патрика Зюскинда – оба показывают нам, как совокупность необычных талантов и изъянов дает причудливую человеческую смесь. Но в отличие от Парфюмера наш герой не столько преступник, сколько жертва. Он, подобно гоголевскому маленькому человеку, пытается забиться в щелку, стать невидимым, неважным для социума, который – он понимает! – никогда его не примет и не простит. Но путы и пытки социума ничто в сравнении с теми путами и пытками, в которых существует его душа. Существование этой несчастной души и составляет предмет исследования Постнова.
Критик Лев Данилкин заметил: своими ноктюрнами Постнов, кажется, решил проверить: что было бы, если бы в русской литературе не случилось Белинского с его апологией критического реализма? Как развивалась бы она, пойдя по пути Достоевского, а не по пути Тургенева и Толстого? Наверное, магистральной линией стали бы романы в стиле Олега Постнова.

Ольга ШТРАУС.

Книги предоставлены кемеровскими магазинами «Аристотель» и «Буква».