Ангелочки и их мамки

Специальный репортаж

	«Тридцатьпятка». Женская колония в Мариинске. И здесь же – дом ребенка. Для деток от рождения до трех лет.

Час грудного кормления. Малыши посапывают, а их матери улыбаются. Но не мадонны они… Хотя есть такие лица, что и впрямь хоть портреты с них пиши. Однако внешность обманчива. Все эти женщины, что в 35-й колонии, — рецидивистки. То есть уже не в первый раз оказались в колонии общего режима. А другого режима для осужденных из числа «прекрасной половины» просто нет. Даже если женщины, вот как эти, — убийцы, торговцы смертью (наркотиками), разбойницы и мошенницы.

Говорят, что вчера этапировали еще одну. Кажется, из Красноярска. С грудным младенцем. Он стал восемьдесят шестым по счету в доме ребенка. А его мать – восемьсот шестой среди осужденных. Да, столько много их там. Хотя лимит не исчерпан: до 1200 человек наполняемость «тридцатьпятки». И было время, когда в доме ребенка за «колючкой» находилось 140 детей.

Какая Ева без Адама

У самых больших в этом доме ребенка сейчас музыкальное занятие. И они поют – Ваня, Никита, Изабелла, Аполлон… Да, их матери на имена выдумщицы. А потому здесь, как в райском саду, можно встретить и Еву, и Адама. Они такие милые, забавные и… несчастные. Незаметно для себя я произнесла это вслух. На что одна из сотрудниц колонии возразила:

— Почему несчастные? Вот сейчас в доме ребенка у них действительно есть детство. Их любят, лелеют, занимаются с ними… Они шалят, как все дети, смеются, хлопают в ладоши… А что было бы с ними с их пьющими непутевыми мамками на воле?! То-то и оно! Правда, и у наших старшеньких ребятишек, которым уже по три года или скоро будет три, «срок» заканчивается. В крайнем случае, пробудут здесь до своих четырех лет. А потом, если их мамкам еще сидеть и сидеть, развезут ребятишек по детским домам. Если близкие, конечно, не возьмут…

Цыганка Светлана уверена, что ее будущего ребенка обязательно заберет потом муж. Он и сейчас с детьми дома. Ждет Светлану. Ее статья… Правильно, наркотики. По этой статье отбывающих здесь наказание женщин немало. Напомню, что не впервые. Но и сейчас у них есть шанс выйти на свободу условно-досрочно. И не браться за старое. Ради детей. И тех, кто есть, и еще не родившихся. Глядя на меня черными глазами, Света говорит, что, когда освободится, не будет больше так делать. Ой ли?!

В мартовский день этого года, когда женщинам еще признавались в любви и говорили, что они – самое прекрасное, что есть на земле, мне удалось побывать в юргинской женской колонии. Там смуглых цыганских лиц немало. И с ними тоже удалось поговорить. И они, опустив глаза, тоже говорили, что больше не станут торговать смертью.

В юргинской колонии – первоходки. Хорошо, если оттуда не попадут в «тридцатьпятку». Однако, если кому-то приспичит рожать, — попадут. Ведь здесь и свой родильный дом. Сейчас среди колонисток 18 беременных. Будет в доме ребенка прибавление. Интересно, появятся ли новые Адамы и Евы? Или предпочтение отдадут именам, которые лидируют на воле: Настя, Саша, Даша… А какие будут отчества? Это пока неизвестно. Зато известно точно: местом рождения в свидетельстве будет указан Мариинск. Адрес же родильного дома останется тайной. Если, конечно, сами матери его не откроют. Сотрудники же колонии, как и детдома, умеют не выносить «сор» по другую сторону «егозы». Оказывается, именно так образно называют крученую, словно спираль, «колючку».

Век свободы не видать?

Начальник колонии Анатолий Белоусов в дом ребенка наведывается чаще с гостями. Вот как сегодня. Благодарит председателя областного детского фонда Татьяну Бочкареву за подарки. Татьяна никогда не приезжает с пустыми руками. А сейчас дарит универсальный пылесос, обувь, одежду. Слышу, как улыбающиеся сотрудницы шепчут: «Нам бы еще игрушек!»

Игрушки здесь выходят из строя быстрее всего. Их постоянно обрабатывают растворами, вот они и стареют раньше времени. А вообще-то детки не в обиде. У них во дворе детская площадка ничуть не хуже, чем на главной площади в Кемерове. А сухой бассейн привезла «на себе» главный врач Елена Цыбулькина. Была она на каком-то большом семинаре-совещании, и там вручили Елене Сергеевне этот самый бассейн. Погрузила она его на свою полку в вагоне поезда Москва-Кемерово, а сама присела. Вот так и ехали: бассейн лежал, а она, считай, сидя спала.

Возможно, биологические матери и оценят такую заботу. Ведь некоторые из этих матерей работают в доме ребенка нянечками и видят, что об их детях пекутся, как о своих. Малыши, конечно, не понимают, что они, без вины виноватые, вместе с мамками «отбывают срок». Однако, в отличие от мамок, срок у всех детей одинаковый – до трех лет. А у иных женщин наказание, считай, пожизненное. Хотя, согласно нашим законам, женщинам не дают пожизненный срок. Они сами его «наматывают». Чаще в том случае, если на воле никого у них нет, никто не ждет. Вот одна из таких постоялиц колонии – Галина. Ей 53 года. Отбытый срок — 34 (!) года. Правда, на волю Галина выходила. Целых пять лет погуляла, а потом вновь сюда. За… убийство.

— Но я не убивала. Я проснулась рядом с трупом. Вот и взяла чужую вину на себя.

Знакомая песня. Все здесь как бы случайно, по дури, по стечению обстоятельств…

— А вы любили кого-нибудь? Детей хотелось? – спрашиваю Галину.

Она не сразу понимает вопросы. Смеется. Приплясывает татуировка на морщинистой шее…

Улыбалась и другая осужденная, когда говорила, что убила свою лучшую подругу.

— Просто так получилось.

Жуть!

А еще она высказала просьбу:

— Давали бы нам здесь таблетки, чтобы колоться больше никогда не захотелось.

Сейчас же ей, как и еще многим женщинам, захотелось чего-то вкусненького. Длиннющая очередь в магазин. Сегодня как раз день отоварки. В отличие от мужских колоний здесь работают большинство. В основном на швейной фабрике. В ассортименте, к примеру, есть и форма для… полицейских. И вообще заказов много. При желании здесь могут работать и женщины пенсионного возраста (есть и такие), и имеющие рабочую группу инвалидности. К тому же у многих женщин материальные иски. То есть они должны деньги и потерпевшим, и своим детям, если те в детских домах. А вот у Натальи сын в колонии — за сбыт наркотиков.

— И в кого он такой непутевый?! – вроде искренне удивляется Наталья.

А мне вспоминаются другие осужденные матери, ходатайствующие о помиловании, как они утверждали, ради детей. Вот и Людмила говорила о сыновьях. Одному 16 лет, второму — 7. Живут с гражданским мужем Людмилы. Когда она убивала ни в чем не повинную пожилую соседку, младший сынок убийцы был совсем крохотным. 600 рублей, хрустальная ваза, конфеты, сухое молоко стали добычей Людмилы и ее подельницы…

Старший сын приезжал на свидание к Людмиле. А младшего бы, конечно, лучше сюда не привозить. Пусть думает, что мама в длительной командировке…

А ребятишки из дома ребенка своих мам, конечно, любят и ждут. Гуляют с ними в установленные часы свиданий. Сотрудницы колонии рассказывали, что после свидания с детьми их мамки вроде добреют. Ничего удивительного, ведь дети – они как ангелочки. И зла никому не желают. Не обижали бы ангелочков…

Галина БАБАНАКОВА.

Фото автора.

г. Мариинск.