Как я не задержала грабителя

Замечу сразу: на этот раз ограбили не меня. Жертвой стала одна из героинь моей газетной статьи. В тот ранний вечер (начало седьмого) я вышла на своей остановке, а она – моя тезка Галина – ждала маршрутку. Собиралась на торжество, а потому и принарядилась. И не могла же я не сказать, как она хорошо сегодня выглядит. Галина в долгу не осталась: комплимент поступил и в мой адрес.

Еще пара-другая дежурных фраз, и, я уже собиралась пойти своей дорогой. И вдруг откуда ни возьмись за спиной Галины возник мужчина в полосатой футболке и белой матерчатой кепке. Прямо как из тридцатых годов прошлого века экипировка. Так подумала я о знакомом Галины. Ведь незнакомец-то не будет обнимать ее за плечи. А именно это сделала «белая кепка», прервав на полуслове наш разговор.

Однако в следующее мгновение, увидев изумленные глаза Галины и перекошенное в каком-то неистовом, зверином порыве лицо мужчины, я поняла: здесь явно что-то не то…

I.

А уже в следующее мгновение послышался крик Галины. Мужчина, оторвавшись от нее, пустился бежать. А Галина – за ним.

– Что это было? – спросила меня женщина, остановившаяся рядом с автобусным павильончиком. – Он что-то у нее украл?

«Украл? Украл?!» – вначале вопрос забился у меня в висках, а уже потом и догадка: да, да, он явно что-то украл. И вообще не с добрыми намерениями подкрался он к Галине, схватив ее сзади. Теперь-то я вспоминаю, что на плече Галины висела сумка. Неужели сорвал ее? Нагло, при свете дня, при свидетельнице, наконец. То есть при мне.

Не дождавшись возвращения Галины, я поняла, что и «белая кепка» на эту остановку тоже не вернется. На душе стало противно. Так было однажды, когда вот так же, средь бела дня меня ограбил какой-то мерзавец. И он, подкравшись сзади, выхватил сумку. А в ней лежал кошелек с только что полученной зарплатой, на которую рассчитывала я со своими сыновьями… Но грабителю было все равно, как предстояло мне выкручиваться…

Вот с такими печальными воспоминаниями и размышлениями добрела я до своего двора. А там – взволнованная и запыхавшаяся Галина. Мы живем в соседних домах.

– Я вызвала полицию. Сейчас они приедут. Пожалуйста, не уходите. Могут потребоваться ваши свидетельские показания, – попросила меня Галина. И тут же прозвучал упрек: – Что же вы не помешали? Он ведь срывал с меня цепочку на ваших глазах. Дорогая была цепочка. С крестиком.

Цепочка? Вот ее-то я и не заметила. Платье, прическу, блестящие глаза Галины я точно видела, а вот цепочку нет. Наверное, потому, что сама не ношу украшений. Отшучиваюсь от любопытных фразой: «Я сама золото». Но сейчас-то не до шуток. Потухли глаза Галины. И на торжество она, конечно, не попала. Пропал так хорошо начинавшийся вечер. И не только для Галины. От ее упрека: «Почему не помешали?» и мне стало не себе.

– Я решила, что это ваш знакомый. Ведь он обнимал вас, – виновато промямлила я.

– Он не обнимал. Он чуть не задушил меня, – сказала Галина, показав красные пятна на шее.

А вот и экипаж патрульно-постовой службы.

Вместе с Галиной сажусь в машину. У меня спрашивают приметы грабителя. А запомнила-то я только белую кепку, футболку, на которой преобладала голубая полоска. Да и вообще, что я могла запомнить всего за несколько мгновений. Но то, что грабитель славянской внешности – точно.

Приметы грабителя, которые мы называли с Галиной, тут же передаются другим экипажам. Так что я стала свидетелем не только уличного грабежа, но и оперативности нашей полиции.

– Сейчас вы поедете с нами. Сначала по дворам, куда по вашим показаниям побежал грабитель, а потом – в отделение. Составите словесный портрет.

Вообще-то у меня были другие планы на этот вечер. Но ничего не поделаешь, придется скорректировать. Ведь если грабитель будет пойман, то, возможно, к законным хозяевам вернутся еще немало золотых украшений и сумочек, и кошельков.

Но еще через несколько минут во двор приезжает другой экипаж. Меня пересаживают туда. Для большей эффективности оперативно-разыскных действий (термин из полицейских сводок). Галина едет с одним экипажем в одном направлении, а мы – в другом.

II.

Въезжаем в родной двор. Ба, знакомые все лица. И я, конечно, им знакома. В окно машины стараюсь не смотреть. Узнают меня соседи – и потом объясняйся, почему я сидела в машине с надписью «Полиция». Но майор (в экипаже он за старшего) убедительно просит вглядываться в людей. А вдруг грабитель спрятался именно в этом дворе? Я вглядываюсь и… так вот же она, знакомая футболка в яркую полоску! Но одет в нее один из жильцов нашего большого дома. Очень даже порядочный. Он не то что не возьмет чужого – свое отдаст. Да и вообще он темноволосый, в возрасте, а тот был светлый, примерно от тридцати пяти до сорока лет.

В другом дворе тоже ходят, бродят, сидят на лавочках «полосатые футболки» и «белые кепки». Но не те. Явно не те.

Майор Сергей Тюнякин (я попросила назвать полицейского свое имя) постоянно выходит из машины, расспрашивает старушек на скамеечках и дам с собачками, не пробегал ли здесь мужчина в белой кепке и полосатой футболке. По отрицательным качаниям головы догадываюсь, что не пробегал. Но мы продолжаем поиски. Около отдельных подозрительных групп мужчин (явно не с рабочей смены) притормаживаем. Но и среди них нет нужного нам неприятного лица. Хотя и эти лица несимпатичны. Не хотела бы я встречаться с ними не только в темном переулке, но и светлом тоже…

– Сколько их, промышляющих грабежами и разбоем, – сетует майор. – За один только сегодняшний день шесть уличных грабежей. А вечер только-только наступил. И сколько еще всяких ЧП будет. Их, – майор кивает в сторону «нечестных» компаний, – пожалели, выпустили из-за «колючек» по амнистии. Но они-то никого не жалеют. Обнаглели… Попробуй поймай каждого. Нет, зря, на мой взгляд, было в наших рядах большое сокращение кадров. Преступникам это только на руку.

Я в дискуссию не вступаю. Я думаю о том, что сегодня явно не мой день. Не только в житейском смысле, но и в профессиональном. Представляете, каким бы мог получиться мой репортаж, обнаружь я, нечаянный свидетель преступления, этого преступника! Какой бы я тогда была гордой! А сейчас все еще не покидает чувство вины от того, что грабителя я приняла за знакомого несчастной женщины и что не смогла его схватить за грязную руку на месте преступления. И даже не смогла рассмотреть его как следует.

III.

Об этом мне скажут и в отделении полиции, куда меня привезет уже другой (третий за этот вечер) экипаж.

– Если вы видели преступника больше пяти секунд, то должны были запомнить не только его белую кепку и полосатую футболку. А цвет и разрез глаз? А нос? А цвет брюк? И вообще, почему вы не среагировали на его действия? Надо было вцепиться, кусаться, огреть его той же сумкой.

Я обещаю, что в следующий раз (тьфу-тьфу-тьфу, чтоб его не было) буду более решительной. И даже применю те элементы наступления и обороны, которые показывают по телевизору. Иногда я смотрю такие телекурсы. Вроде доходчиво рассказывают и показывают. Другое дело, вспомнишь ли это, когда станешь или жертвой (я ею тоже была), или свидетелем (и вновь это я) уличного ограбления.

…От поучений в отделении полиции вновь приступили к записи моих данных. В экипаже меня спрашивали, здесь спрашивают – удивляюсь я. А потом удивляюсь вопросам. Вот таким, например:

– Образование?

– Высшее, – отвечаю и думаю: а какое отношение имеет мой диплом к свидетельскому досье?

Следующий вопрос тоже «интересный»:

– Семейное положение?

– Не замужем.

Интересно, а что бы изменилось, скажи я «да»?

Да, немало полицейского времени тратится на формальности.

Но «вопросник» напечатан на официальных бланках. Видимо, нельзя отступать от него ни на шаг.

Потом мне дают ориентировку с портретами разыскиваемых грабителей. А вдруг среди этих лиц увижу то, что «обнимало» Галину. Лица разные. Но в основном молодые. Кроме лиц на фотографии есть еще… нога. В татуировке. Тоже примета. Весьма важная жарким летом, когда мужчины предпочли брюкам шорты. Бр-р-р…

А еще через несколько минут в кабинет вводят молодого человека в черных шортах. Человека ставят передо мной, спрашивают:

– Не этот?

– Нет, точно не он.

– Вот и отвезите меня назад домой. Где взяли – туда и везите, – молодой человек из подозреваемых быстро переходит в статус безвинно пострадавшего.

А меня в сопровождении молодого лейтенанта ведут еще в один кабинет. Для описания словесного портрета. Сажусь напротив монитора, «подбираю» (вернее, называю номера) изображения волос, овалов лица, глаз, носа и перекошенного (вот уж что отлично запомнила!) рта. Портрет получился несимпатичным. Но, как мне кажется, похожим. У-ух, с каким бы удовольствием саданула я сейчас по этому… Но, увы, сейчас-то передо мной только фоторобот.

Мне снова задают вопросы. Но уже не только об образовании, семейном положении, а еще и о моем зрении.

– Нормальное. Очки не ношу. Разве что только темные.

…Галину я увидела через три дня после того, как ее ограбили.

– Пока не нашли, – сообщила она мне грустно. И обрадовалась, узнав, что я собираюсь писать репортаж о своем нечаянном свидетельстве и «расследовании» уличного грабежа.

– Вы напишите, чтобы женщины не надевали украшений, когда выходят одни на улицу. Не надо приманивать преступников. И вообще пусть оглядываются по сторонам…

Я оглядываюсь. Все ищу глазами то самое перекошенное лицо. Пока его не встретила. А вот похожих матерчатых кепочек сколько угодно.

И еще. Не верьте, если вам скажут, что полиции безразличны до ваши беды. Главное, чтобы вы сами не были безразличны к собственной безопасности и к тому, что на вас, что при вас.

Галина БАБАНАКОВА.

Кемерово.