«Да ты, матушка, артистка!»

Роль Мурзавецкой в премьере спектакля «Волки и овцы» стала бенефисной для актрисы Новокузнецкого театра драмы Вероники Березняковой. На днях она отметила две знаменательные даты: 45-летие творческой деятельности и 40-летие служения новокузнецкой сцене. Что и говорить, цифры внушительные!

Внушительным стал и весь облик Меропии Давыдовны Мурзавецкой в исполнении Вероники Березняковой: порода, красота, царственность осанки, сочный вкус речи, мощь темперамента, непреклонность нрава! Даже изощрённое коварство поступков не затенило масштаба этой личности. Да и коварство-то своей героини актриса тонко оправдала любовью к беспутному племяннику. И потом, изобличённая Беркутовым, Мурзавецкая ничуть не суетится, не становится жалкой, а как-то очень живо сокрушается по поводу той беды, которая чуть было не стряслась с нею.
Искусство воплощения на сцене тончайших оттенков и противоречий, комизма и драматизма женского характера представлено актрисой во всём великолепии и щедрости её таланта. Недаром после спектакля она обратилась к публике с волнующими словами о том, что всегда стремится к эмоциональному мосту между сценой и зрителем – главному признаку удавшегося спектакля. Актриса убеждена, что власть над зрительным залом приходит благодаря драматическому опыту судьбы и профессии. Лучшие роли мирового репертуара, особенно образы героинь Шекспира и Островского, созданные актрисой, доказывают правоту её убеждения. Удивительный талант заслуженной артистки России Вероники Березняковой вместе с её человеческой неординарностью в любом её появлении на сцене позволяет увидеть роскошную актрису.
Надо сказать, что спектакль московского режиссёра Анны Потаповой «Волки и овцы», премьера которого состоялась в день бенефиса Вероники Березняковой, и был выстроен вокруг образа Мурзавецкой. В характере одной этой героини переплелись проявления и хищника, и жертвы. По отношению к Купавиной она, безусловно, проявляет волчьи повадки. Но с появлением изощрённого хищника Беркутова, мастерски сыгранного Евгением Любицким, Мурзавецкая и впрямь превращается в голубя, который «по зёрнышку клюёт».
Дом её, представленный обобщённо массивным креслом императрицы, украшен корзинами с яблоками, которыми хозяйка одаривает домочадцев. Время действия приурочено к празднику Преображения, Яблочному Спасу. Однако всё пространство сцены – и дом Мурзавецкой, и территория Купавиной — заполнено денежной текстурой того времени: благодатная усадьба изображена на заднике в виде купюры достоинством в 250 тысяч рублей, интерьеры – тоже сотканы из денег (художник-постановщик спектакля – Денис Шуриц из Новосибирска). Деньги правят этим миром. Во имя денег герои уподобляются хищникам, поглощающим своих жертв. В жертву приносятся и чувства, и честь, и порядочность. Очень показателен в этом плане Горецкий: молодой артист Александр Коробов блестяще создаёт образ обаятельного негодяя, чьи критерии оценки — количество денег, а радости – в количестве подлостей. Только Лыняев пытается остаться в стороне, однако и он неизбежно попадает в ловушку хищницы Глафиры (Ольга Николаенко). Сергей Стасюк играет непривычного Лыняева — ещё молодого, умного, порядочного, но уже очень уставшего, ироничного человека. И костюм-то на нём не сидит, и за дело праведное взяться он не умеет. Этакий чеховский недотёпа, как, впрочем, и все «овцы» стада сего. Мурзавецкого же (Олег Лучшев) погубили деспотизм и опека тётеньки. В сцене его неудачного объяснения в любви Купавиной перед нами лишь на миг мелькает романтическая тень былой личности, но и этого достаточно для острого сочувствия герою. Алёна Сигорская, исполняющая роль Купавиной, создаёт свой образ из парадоксов: жаждущая свободы, она заполняет своё жизненное пространство птицами в клетках, да и сама неотвратимо летит в неволю к Беркутову…
Нет в спектакле Анны Потаповой настойчивых связей с современностью, нет сегодняшнего антуража. Вне перегруженности деталями и моралью, вне увлечённости новыми формами нам бережно и тонко представлен Островский, который звучит абсолютно современно. Очень живым, настоящим получился и образ главной героини, которую прямо не отнесёшь ни к хищникам, ни к жертвам. Скорее, просто к людям – грешным, заблуждающимся и всё же сохраняющим человеческую суть.
Поздравляя бенефициантку после спектакля, председатель Кемеровского отделения Союза театральных деятелей Владимир Юдельсон вспомнил, как впервые увидел молодую Веронику Березнякову на сцене и потом, за кулисами, сказал ей: «Да ты, матушка, артистка!» И сейчас, по прошествии многих лет, он снова искренне повторил эту фразу…