С поправкой на исключительность

Объявленная на прошлой неделе на всю страну премьер-министром Владимиром Путиным новость про «Распадскую» – из разряда «новость года». Спустя семь с половиной месяцев простоя после аварии шахта начала добывать уголь. Все, кто имел к этому отношение, говорят об «исключительности» события. С этим приходится согласиться.

О масштабе работ сказал все тот же премьер Владимир Путин. Более5 млрд рублей, по словам главы правительства, уже направлено на то, чтобы реанимировать шахту. Если даже брать во внимание, что сюда вошли и социальные выплаты пострадавшим и семьям погибших, и то, что далеко не все средства освоены (еще не все вложения можно увидеть, как, например, запущенный на прошлой неделе вентилятор главного проветривания), сумма получается более чем солидная. Здесь и финансирование сначала поисково-спасательной, потом аварийно — спасательной операции, восстановительных работ, закупка нового оборудования. Примечательно: при этом «Распадская» пока обходится собственными средствами, не «влезая» в долги. На то, чтобы начать жить заново, шахта тратит ранее заработанные деньги: дивиденды (как известно, акционеры после аварии отказались от причитающейся им доли прибыли), накопленную прибыль (в том числе в этом году, когда весной спрос и цены на уголь начали расти). Единственным пунктом «сторонней» помощи предприятию остается проект по строительству внешнего комплекса электроснабжения. В следующем году старт этой стройке даст государство. На правительственном уровне решено выделить 1,7 млрд рублей. И не напрямую, а за счет допэмиссии акций электросетевой компании, которая будет строить объект. Памятуя о нынешней госдоле в этой энергокомпании, фактически государство инвестирует деньги в самое себя. Да и новый комплекс «Распадской» никто не «подарит». Так что денежный вопрос, как и технология запуска аварийного предприятия, тоже «исключительный».

Но слово «деньги» применительно к «Распадской» означает и «цена», если речь идет не о забоях и шахтерах. Цена, а точнее стоимость, есть у акций предприятия, которые можно свободно покупать на ведущих российских биржах. Тут к финансовым аналитикам ходить не надо. Все просто и понятно для любого дилетанта. Неработающее предприятие стоит дешево, добывающее уголь – дорого, хорошо работающее – очень дорого. В мае акции «Распадской» рухнули только в течение одного дня на четверть от предыдущей цены. В день запуска лавы 4-9-21 – бис – акции росли на фоне падения фондового рынка в целом. График «набора высоты» в целом с мая по декабрь – со 128-130 рублей до почти 213 рублей за штуку. Биржевые торги, конечно, можно считать чем-то вроде спекуляции. Но на любой бирже (где-то в меньшей степени, как в России, где-то в большей, как в Америке) те, кто идет покупать или продавать акции, ориентируются на то, что слышат о той или иной компании. Вот сказал премьер Путин, что все на «Распадской» идет нормально, значит, «ставить» на бумаги компании можно. А запуск первой лавы – тому подтверждение. Получается своего рода голосование «доверяем – не доверяем» тем, кто держит компанию в руках. До сих пор в Кузбассе так восстановление шахт после аварий не оценивалось. Еще один «исключительный» пункт «Распадской»…