Святое воинство

В Сети, в «Списке Памяти медиков, погибших во время пандемии…», появились фамилии двух наших земляков

63-летний Евгений Тимофеев был врачом-реаниматологом в городе Чехов (Московская область). 60-летний Яков Пронин работал врачом-офтальмологом в Москве. В «Списке Памяти» строки 355-я и 294-я (фамилия, возраст, место работы) – это о них…

— Страшные слова «был…», «работал…», — говорят «Кузбассу» выпускники лечфака Кемеровского мединститута 1983 года. – Яша, Женя! Вы оказались на самой на войне, на передовой, сражаясь с ковидом… Светлая память!

… Когда новые вакцины защитят всех от COVID-19… Когда сводки по пандемии сойдут на нет… Когда мир снимет последнюю маску… Когда эксперты разберутся, ЧТО было причиной (может, и правда, прилетевший метеорит с чем-то внеземным…) или КТО (вдруг, не слухи, а точно, лаборатория какой-то страны допустила утечку «капли», которая понесла смерть населению Земли, и это свершилось бы в ужасающем размахе, если б не отпор — не настоящий подвиг медиков всех стран)…

Нескоро мы окончательно поймем, кто нас спас, защитил, «закрыл» —  в том числе ценой своей жизни.

Память

В народном «Списке врачей, медсестер, санитарок, лаборантов и других медицинских работников, погибших во время пандемии КОВИД», появившемся в России в интернете в конце апреля, сначала было 23 фамилии.

Вчера – уже 413, плюс 56 фамилий – из-за границы, «Список» становится международным…

Люди, его ведущие, говорят: «…задача — сохранить память…, а не вести правильную статистику… Делить на погибших на фронте и умерших в тылу, … не будем».

В комментариях – и дружеское прощание, и торжественная высота, и боль, и горе коллег, семей, бывших пациентов. Они пишут…

О Ридване Адураманове, Калининград. «Ридвану было всего 55 лет. Наша больница потеряла высоклассного Врача… Больно и горько. Эта болезнь не щадит никого! Берегите себя».

О Юрии Пучкине, Москва. «Сегодня в 8.30 не стало Юрия Алексеевича Пучкина. Чертов ковид забрал одного из самых добрых, умных и талантливых врачей, которых я знал». «Люди думают, что все заканчивается, открываются рестораны, магазины… А врачи по-прежнему уходят. Вечная память Герою!»

Об Изумруд Салаватовой, Махачкала. «… не стало Изумруд Магомед-Рашадовны, зав. отделением обсервации Родильного дома номер 1. На её счету десятки спасённых жизней: молодых женщин и маленьких деток! Она первая, кто взял на руки моего сына!…Верная клятве и долгу, до последнего оставалась на своем посту! Но смертельный вирус сломил Зумруд!»

Об Александре Бессмертном, Москва. «Саша был одним из лучших глазных хирургов России…Он заболел 18 апреля, … вирус оказался сильнее… Такая война».

Врачи первыми произнесли это слово – война. И я повторяю его для тех, кто еще не понял невидимой угрозы, которая пока еще не сдалась.

Сражаясь со смертью…

… Записка по WhatsApp пришла около полуночи.

— «Тимыч умер от коронавируса, позвонила Вера». Я, прочитав это сообщение от Жениного друга, была в шоке. И хотя не в моих правилах тревожить людей после 21.00, бросилась звонить  ему, не ошибка ли… Но не соединялось…- вспоминает Ольга Хаменушко, одногруппница Тимофеева, врач из Кемерова.

(В «меде», в их дружной 114-й группе (номер потом, с каждым курсом, менялся, но первый – остался в памяти навсегда), была закадычная тройка друзей-парней, и это они Женю Тимофеева прозвали «Тимычем»… После института Женя  жил и работал с женой Верой, тоже врачом, в Краснодарском крае. На встречи выпускников не приезжал – далеко. Но связь поддерживал…)

— И я открыла «Список Памяти медиков», пока дозванивалась. Увидела в «Списке» — Тимофеев… Но еще оставалась надежда. Да, имя, отчество, фамилия, врач-реаниматолог… Но – Чеховская облбольница, Московская область?

Наконец, телефоны соединились . И — услышала: «…лет десять назад Тимофеевы переехали в Чехов». И из Чехова в Кемерово сообщила, что Женя от коронавируса умер, Тимофеева Вера. Сама – в реанимации, тоже больна ковидом.

… И потом полночи трагическая весть расходилась по «своим». И продолжает держать группу, давно разбросанную по работе – по больницам и поликлиникам Кузбасса и страны – вместе.  И Женя в памяти –  у всех снова – «…в конце 1970-х, только-только пришел на первый курс после армии, и потому – старше всех», «обстоятельный», «надежный», «…взрослый, пришел учиться, уже хорошо зная, чего хочет — спасать жизни…» «Или вот он с нами, посмотрите фото, в начале 1980-х, на последних курсах, когда группа дважды получала звание лучшей в мединституте, дважды ездила по наградным путевкам в Москву, Калининград, Питер…»

— И Женя таким надежным остался до конца, — продолжает Ольга. – Работал на износ, и, поскольку был реаниматологом, то во время пандемии имел контакт с самыми тяжелыми больными и с очень агрессивным вирусом…  И Женя всегда был настоящим мужчиной. Он погиб, как герой, ни за кого не прятался…, был, как в Великую Отечественную, как врачи на передовой…

И  прекрасно знал, как врач, что рискует собственной жизнью (у него были все факторы риска – и возраст, и бешеные многолетние нагрузки по работе, сказавшиеся на здоровье…). Но в этом и есть героизм, когда человек идет, заведомо знает, сознает всю опасность, но идет… Женя понимал, что может заболеть ковидом, процент вероятности – был большим. Но не отступил.

Женина группа за годы учебы дважды была признана лучшей в мединституте и дважды, по наградной путевке, ездила в Москву, Ленинград…

… Весть о Евгении Тимофееве, погибшем от короновируса 3 июня в Чехове, вышла за пределы группы N114, разошлась по курсу. И … встретилась со встречной вестью – другой группы с того же курса. «Их» Яков Пронин умер от короновируса в Москве 1 мая. «Яша был веселым, добрым, влюбленным в медицину, оптимистом на все сто…» — говорят одногруппники. И офтальмологом  стал, имея пример дяди, известного в Кузбассе «глазного» хирурга Михаила Петровича Пронина.

— Брат с семей переехал в Москву в 1999-м, — рассказывает сестра Якова Пронина, Елена Васильевна Варюшкина, кардиолог из Ленинска-Кузнецкого. – Он работал в разных поликлиниках, в последнее время — в межвузовской.

В марте (11 марта ВОЗ объявила о начале пандемии COVID-19. – Авт.), когда было «начало», кто-то на «удаленку» ушел, кто-то… Но поликлиника продолжала работать, и Яков тоже. И, насколько от него знаю, они, врачи, занялись патронажем общежитий. То есть за врачом закреплялось определенное количество комнат, и каждый день нужно было их обходить, уточнять количество проживающих, мерить температуру, спрашивать о симптомах, изолировать, если что, передавать дальше…

— А как мог заразиться — при очередном обходе?

— Я последняя с ним разговаривала… Сказал: был контакт с вирусным больным (то есть пришел пациент на прием, у которого в дальнейшем выявился ковид)… А через две недели после приема – у Якова всё началось, «по классике».

После контакта на приеме – Яков сразу ушел на «больничный», две недели был дома на карантине и было все хорошо, но в конце 14-го дня начались температура, чувство нехватки воздуха… Они с женой вызвали «скорую». Дальше – рентген. Тест на ковид. У жены, тоже с температурой, тест оказался отрицательным, у него — положительным.

… Якова Пронина в больнице еще первые два дня лечили без ИВЛ. Но стало хуже, перевели на искусственную вентиляцию легких, для этого ввели в медикаментозную кому, и она перешла в не медикаментозную.

— В течение 10 дней… всё закончилось, — с трудом говорят родные. —  Яков был Врачом, выполнившим свою миссию до конца.

… И доктор Пронин, и доктор Тимофеев в пандемии не бежали от опасности. Они выполняли свой долг.

… И другие доктора — одногруппники и однокурсники (а курс был большим – 250 человек!, и вообще «их» поколение в силу опыта и преданности профессии больше всех держат сейчас удар пандемии…

— Женя, Яша, мы преклоняемся перед вами, — говорит родной кемеровский лечфак и его выпускники. — Вы заслужили звание героев пандемии.

983 год. В Кемеровском мединституте. Яков…

… и Женя