«Перелётный человек…»

После публикации той статьи бомжей со свалки переселили. Правда, куда – неизвестно. Но свалка, хотя и закрыта официально, по-прежнему не пустует. Она стала неким филиалом «Эко-Лэнда» — современного мусорного полигона. И на нее до сих пор приходят машины с бытовым мусором и просроченными продуктами. А если есть хоть какое-то пропитание, значит, жить на свалке можно… Вот мы и поехали туда, чтобы убедиться в этом.

Один из охранников ответил на наш вопрос откровенно: «Да, есть маленько бомжей… Проживают». Но пропустить на «аудиенцию» к жильцам свалки охрана категорически отказалась. Тогда мы пошли другим путём. В окружную. На самую окраину мусорного полигона. И вскоре увидели убогую конурку, из трубы которой вился дымок. На наш зов вышел худощавый мужчина, обутый в сланцы, с подкопченным лицом. Представился Николаем Макутиным.

Свой крытый брезентом домишко Николай построил месяц назад из камней, досок, кирпичей, что нашел тут же, на свалке. Благо, сам на все руки мастер: и плотник, и каменщик, и печник. В город возвратился после очередной «отсидки» в тюрьме. Из своих 59 годков он в местах заключения провёл в общей сложности около сорока лет. Естественно, нет ни семьи, ни дома. С просьбой о трудоустройстве попытался сходить в Куйбышевское районное отделение милиции. («У меня все документы в полном порядке. Хотите — сейчас вам покажу!» — засуетился он, обращаясь к нам). Но в милиции, говорит, его не поняли и выпроводили: «Много вас таких ходит!» Пошел в прокуратуру. И там осечка. Вот и пришлось, разводит руками, податься на свалку. Пока не грянули морозы, сразу взялся за строительство жилья, даже печку выложил («Я же первоклассный каменщик!»). Так что от холода особенно не страдает. Тем более что топлива вокруг навалом.

И кормит его та же гостеприимная свалка. Колбаса, сосиски, сыр с просроченной датой выпуска появляются здесь периодически. Немало также овощей и фруктов. «Недавно даже виноград и арбуз ел!» — с удовольствием вспоминает Николай. И добавляет огорченно: «Вот только хлеб сюда не привозят!» Но всю эту халявную снедь надо разбирать и забирать как можно быстрее. Поскольку конкурентов на свалке хватает. Во-первых, днём приезжают из города какие-то люди и набивают рюкзаки сваленными в кучу колбасными изделиями. Во-вторых, здесь обитает целая свора собак: «Штук сорок будет!» В-третьих, кроме Николая, на свалке есть и другие «перелётные люди» — бездомные жильцы. Они тоже соорудили себе жильё из чего придется.

Еще недавно в соседях у Макутина числились две семейные пары. Те, что поближе, – немолодые Игорь с Вероникой. Только вот Вероника три дня назад скоропостижно скончалась. «Пила по-чёрному!» — безнадежно машет рукой Николай. Есть ещё одна пара, но с ними он пока так тесно не общается. Живут они особняком. Люди, на его взгляд, довольно молодые. Если отмыть от копоти… Так что вполне могут обзавестись потомством. Свалка всех прокормит! Главное – успеть. Николай, например, «отоваривается» продуктами с раннего утра. Когда машины только-только приходят и все соседи ещё спят.

— И что мне прикажете делать? Куда пойти, куда податься? Не смотрите на мой вид. У меня есть приличная одежда. Это я по-домашнему одет, — вдруг наседает на нас наш собеседник.

Мы посоветовали ему обратиться в дом ночного и временного пребывания, что расположен на ДОЗ-9. Там в мужском отделении пока ещё есть места для таких, как он, бездомных, пришедших из мест не столь отдаленных. А вот женское отделение на сегодняшний день забито…

— С наступлением холодов, как обычно, наш контингент увеличивается, — подтверждает Сергей Волков, директор дома ночного и временного пребывания на ДОЗе. — Хотя в последнее время «постояльцев» и летом больше стало. Молодежь подрастает… И мы заметили, что с каждым годом этой категории людей всё больше и больше. Сколько же бездомных в масштабах государства?!

По словам Сергея Васильевича, сейчас в стенах дома проживают 140 человек, женщин в два раза меньше, чем мужчин. А рассчитана ночлежка на 150 человек. Кого-то сюда сотрудники милиции привезли (как одного дедка, которого подобрали в подъезде; кстати, летом его отсюда уже выгоняли за пьянку). А кто-то сам пришел. Подобно одному «молодцу», что уже проживал здесь три года назад. Тогда он задолжал за месяц пребывания, попросив разрешить ему пожить в долг, и втихушку смылся, прихватив чужие костыли. Подумав, что его забыли, на днях он как ни в чем не бывало явился вновь… Немало людей оказывается здесь после тюремного заключения. Специалисты при доме ночного и временного пребывания помогают получить им, если требуется, необходимые документы, не откажут и в совете по поводу трудоустройства.

— Раньше, когда я слушал их рассказы, плакать хотелось, а потом привык. На самом деле сами виноваты, что попали в такую передрягу. Жилье продали, деньги прокутили, а потом рассказывают побасенки. И каждый раз что-то новое придумывают. Многих «до ручки» довела жажда к водочке… И законы наши не позволяют воспитывать их как хотелось бы, — устало говорит Волков. — Между прочим, у многих из них есть родственники, дети. Крутятся здесь в день получения пенсии: у кого-то сынок наркоман, у кого-то дочь пьет… Есть несколько бывших детдомовцев, которых в свое время обеспечивали квартирами, а они их продали. Только на нашей памяти таких случаев несколько. Спрашиваем: «Зачем жильё продал?» — «Да деньги нужны были!» Ребята считают, что все им до пенсии должны помогать. Такая вот потребительская система воспитания в наших детдомах. Нет, есть, конечно, и добропорядочные граждане, что попали в сложную жизненную ситуацию. Но их не так уж много.

Приходят сюда по направлению, после прохождения флюорографии и вендиспансера. Десять дней живут бесплатно: в доме дают возможность устроиться на какую-либо работу или подработку. А затем постояльцы платят в день по 20 рублей. Распорядок дня строгий: подъём в семь часов утра, а возвращаться следует вечером. («На целый день не оставляем. Это мы уже проходили… Только если заболел»). Иные живут здесь на протяжении нескольких лет. Приходящие комиссии на этот счет постоянно делают замечания: «Это что у вас – гостиница или постоялый двор?» На что Волков неизменно отвечает: «Но не выгонять же их на улицу!»

По словам Сергея Васильевича, каждый бродяга обходится государству в день по 230 рублей. А эти деньги берут с нас, налогоплательщиков. Хотя многие приходящие сюда вполне трудоспособны. «Но они ничего не хотят делать. Вот и докатились до жизни такой!»

В этом году с финансированием дома ночного и временного пребывания на ДОЗ-9 получше, чем в прошлом. Вовремя выдается заработная плата, перечисляются коммунальные платежи. Но за девять месяцев этого года «ночлежка», даже получая плату за проживание, практически сработала «по нулям». «В полном смысле слова выживаем, денег нет на элементарные приобретения», — сетует Волков.

Хотя выход, на его взгляд, есть. В доме проживает публика, которая вполне может себя обрабатывать, трудиться. Сейчас же многие из них если и устраиваются на подработку, то, как правило, к частнику, который платит им гроши, имея на этом дешёвом труде немалые прибыли. Почему бы не использовать эту трудоспособную силу во благо дома ночного и временного пребывания? В конечном счете, во благо самих постояльцев, для которых в этом случае можно было бы купить хотя бы приличное постельное бельё. Директор дома убежден: давно пора создавать при подобных учреждениях какие-то подсобные хозяйства, где можно давать возможность работать этим упавшим «на дно жизни» людям. «У меня есть кое-какие задумки на этот счет, — признается Волков. – Но эту идею ещё пробивать да пробивать. Ведь у нас на первом месте цифирь и бумажка. А мыслить сегодня нужно совсем другими категориями и масштабами. И система работы с такой публикой должна быть совершенно иной…»

Фото

Ярослава Беляева.

Новокузнецк.