Возвращение

У пассажирки междугороднего автобуса остановилось сердце. И на ее спасение был всего один шанс на тысячу…

«Тьма. Я лечу. Это был не черный туннель, как всегда рассказывают, – просто тьма. Что там, в конце пути, ждет? И кто встретит меня? Но вдруг – не сразу, нечетко, до последнего размыто – появились мужские фигуры, в форме. Не шахтеры, но как-то связанные с шахтой. Ну, конечно, кто еще может встречать нас, из шахтерского региона, там, у врат? Но мне ведь на тот свет еще рано, и я вдруг понимаю: они не встречают меня, они пробились ко мне! И с ними пробился свет! Вот так меня и вернули». Наверняка примерно так могла бы рассказать ученым, собирающим свидетельства людей, побывавших на границе жизни и смерти, 36-летняя Ирина из Прокопьевска.

Это случилось 4 октября, когда белый микроавтобус только-только пересек черту Новокузнецка, когда все в салоне начали застегивать куртки, звонить и отвечать на звонки, как всегда, планируя дела на рассвете нового дня. И именно тогда Ира оказалась меж двух миров. И, казалось, на пустой еще трассе, далеко от домов и больниц, пассажирке с последним ударом сердца уже ничем нельзя было помочь…

В пути

Автобус, на который села Ира, торопясь на работу, шел из Прокопьевска в Новокузнецк.

Это был рейс от автостанции, на 6.30. Сначала пассажиров были единицы. Но на выезде из Прокопьевска салон уже набился битком. Ира зашла на полпути и так и осталась стоять – за водителем.

– Я ее заметил, потому что закашляла – за моей спиной. И сильно, – вспоминает водитель Виктор Кученёв. – «Мужики, уступите женщине место, – пассажирам говорю, – видите, как кашляет». Уступили, пассажирка села, вроде маленько кашель у нее успокоился. И я рулю дальше. Потом слышу: хрип. Думаю: да это у нее сердце! Останавливаюсь, открываю дверь, нужен воздух. Кто-то: «Дайте ей таблетку! Таблетку!» Какая-то бабушка что-то дала, может, зря… И пассажиры вывели женщину – подышать…

Сначала остановка на трассе никому чрезвычайной не показалась. Было уже холодно, иней на сухой траве, по краю луж – лед. Свежий туман с поля и темное прозрачное небо – целый купол воздуха – дарили всё, чтобы дышать, дышать, дышать. Но поддерживаемая под руки женщина начала терять сознание, «уходить». И ее на руках снова занесли в салон. Водитель, понимая, что есть всего несколько минут, рванул вперед.

Шлагбаум

В борьбе за жизнь Ирины счастливо сошлось всё – и огромное везенье, и усилия многих хороших людей.

Водитель Виктор – старый шахтер, давно на пенсии. Но отдых, по его собственному признанию, надоел, вот и вышел три года назад снова на работу – уже на межгород шофером.

– А на шахте я как начальник участка всю жизнь был связан с ВГСЧ. И вот еду, везу пассажирку в критическом состоянии, и впереди, совсем близко, знаю, есть новокузнецкий отряд горноспасателей, на Горноспасательной. А до ближайшей пятой горбольницы ехать дольше, и ты там не знаешь, куда и к какому корпусу подъезжать, и, значит, времени больше уйдет. Так что решение пришло сразу: всё, еду к горноспасателям, они точно помогут, у них постоянные тренировки, занятия по профилю и оказанию первой помощи в том числе, – поясняет Виктор.

Сойдя с трассы вправо, автобус въехал в ворота Новокузнецкого военизированного горноспасательного отряда МЧС. Шлагбаум, к счастью, был открыт: у спасателей начался пересменок. А вот если бы пришлось тормозить, бежать к дежурному, объяснять, открывать шлагбаум, бежать назад к автобусу, то потеряли бы время…

Повезло и в другом. Вот что рассказывают горноспасатели Андрей Никулин, командир отделения Новокузнецкого ВГСО, Евгений Файзуллин, помощник командира пункта, и Евгений Земцев, респираторщик.

– Время, помню, было 7.15. Готовимся к сдаче дежурства. Командир вышел осмотреть территорию, как положено, – начинает Файзуллин.

– Иду и слышу – шум. Со стороны шлагбаума бегут двое мужчин, один несет женщину, за ними еще люди. Дальше – стоит автобус, – вспоминает Никулин. – «Что случилось?» – «Женщина не дышит!» – «Сюда!» В комнату отдыха, там диван. И пол потеплее… Положили на диван. Пульса нет. Дыхания нет. Но все показания для сердечно-легочной реанимации еще есть. Будем бороться!

Ирину переложили на пол, ведь нужно было жесткое основание. Земцев принес «ГС-10» (дыхательный аппарат, это известная разработка для шахт).

– Мы ее подключили сначала в режиме ингаляции. Так убедились, что самостоятельного дыхания нет. И перешли на режим искусственной вентиляции легких (ИВЛ). И стали делать непрямой массаж сердца, – поясняют горноспасатели. – А как появилось слабое дыхание, опять переключили на режим ингаляции…

Трижды

Как раз в тот миг Ира, остановившись во тьме между мирами, наверняка и увидела горноспасателей. Ей было еще не выбраться, и она только впервые попробовала вернуться – с их помощью.

Но снова перестала дышать.

– И мы ее – опять к аппарату в режиме ИВЛ подключили, и давай опять качать… И вот она пришла в себя, открыла глаза. Сразу же заплакала… Мы – ее успокаивать. «Мы рядом, – говорим, – всё теперь будет хорошо». Но она продолжала плакать, и резко хоп – дыхание снова прекратилось, пульса снова нет… И так несколько раз. Приходила, «уходила», приходила, «уходила». Официально, три раза клиническая смерть была. А мне даже кажется – четыре, – говорит Файзуллин.

«Благодарствую…»

Напомним, клиническая смерть – время, когда человека еще можно вернуть, оживить. И на это всего пять-семь минут есть максимум.

Поясним также, что старый надежный аппарат «ГС-10» для спасения под землей – для дыхания там, где воздух после аварии бывает смертельным, – рассчитан на два режима. У него два съемных блока: блок ИВЛ для принудительной реанимации и блок ингаляции («для самому кислородом подышать, чтобы легкие продуть»).

Но чтобы перейти с режима на режим, нужно открутить один блок, снять его, прикрутить второй. По инструкции так.

– Но мы после первой смены блока пассажирке автобуса, понимая, что время в ее случае особенно теряется, пошли нестандартным путем. Женя Земцев принес второй аппарат «ГС-10». И так мы пользовались ими двумя попеременно: первый аппарат был на одном режиме настроен, второй аппарат – на другом. Как только у нее сердце снова останавливалось, мы тут же маску убирали, и тот «ГС-10» тоже. И ее к другому «ГС-10», уже с ИВЛ, подключали, плюс непрямой массаж сердца делали.

И так – без остановки – до приезда «скорой». Только в 7.45 горноспасатели передали Ирину, уже окончательно пришедшую в себя, «скорой помощи».

Но они еще долго переживали за нее, пока не нашли в соцсетях, пока не прочли на ее страничке, что с нею всё хорошо…

Они много лет (у каждого – большой горноспасательский стаж) спасают под землей и поднимают наверх горняков, в основном, с травмами. Они отработали на многих самых страшных шахтовых катастрофах. А Андрей Никулин – в том числе и на воркутинской шахте, куда на помощь после аварии прилетал отряд из Кузбасса. И там Андрей с товарищами сам попал в подземный взрыв. При этом, выбираясь наверх, наши горноспасатели продолжали искать раненых и на себе выносить.

Но все равно спасение пассажирки межгорода для горноспасателей – особый случай. И, кстати, аппараты «ГС-10», которые заставляли Ирину дышать, шахтеров в авариях тоже не раз вытягивали. Именно эти два спасали даже в 2010-м, в катастрофе на «Распадской»…

Евгений Файзуллин, Андрей Никулин и Евгений Земцев. Фото пресс-службы ГУ МЧС по Кемеровской области

А что было с Ириной потом?

– Я пробыла в больнице до вечера, потом за мной приехала сестра, и мы вернулись домой. Врачи так и не смогли сказать, из-за чего были остановки сердца. Обследование показало лишь высокое давление, и да, раньше мне однажды ставили аритмию, – рассказывает Ирина. – Передайте, пожалуйста, моё благодарственное слово горноспасателям и всем, кто мне тогда, в то утро, помог…

…Ночью снова прошел снег. Он поблескивал свежей скатертью во дворе новокузнецкой многоэтажки в ноябрьской утренней тьме, в свете фонарей и просыпающихся окон. Снег скребла дворник в голубой вязаной шапочке. Ира приехала рано, как всегда, прокопьевским автобусом. Ей было, как всегда, тяжело, но работы она не боялась. И всё думала, с каждым отодвинутым сугробом, – о детстве, о семье, о пришедших больших морозах, о близком уже Новом годе. И особенно, с изумлением и гордостью, о том, как же сильны люди, когда объединяются в помощи и сообща побеждают даже смерть. И еще думала о том, что жизнь – настоящее чудо.