Дом, который разрушил сосед

Дом, в котором проживает Тамара Васильевна Старикова, прямо просится на плакат «Так жить нельзя!». Очень уж живописен. Представьте: кирпичное, добротное двухквартирное строение. Это – с одной стороны, где квартира № 2, которая, собственно, и принадлежит Стариковой. И – полная противоположность ей с другой стороны дома, где по идее должна находиться квартира № 1. Сейчас же тут – руины. Пустые, без стекол, окна наполовину заколочены досками. Вместо двери – тоже доски, одна криво отходит в сторону, и, если пробраться внутрь, увидишь душераздирающую картину. Пола нет: вместо него, промеж лаг, разложено костровище. Потолок зияет дырами прямо в синее небо: кто-то уже успел унести с крыши над квартирой № 1 лист шифера.  Полуразрушенная печь наводит на мысли о бомбежке. О том, что здесь когда-то жили люди, напоминают только грязные шторки, телепающиеся над выбитым окном, и останки панцирной кровати, каким-то чудом застрявшие в одной из комнат.

Тамара Васильевна Старикова, взявшаяся сопровождать меня «на экскурсию» в квартиру своего соседа, опасливо косится по сторонам. Я ее понимаю: здесь не покидает ощущение, что сейчас вам что-нибудь свалится прямо на голову.

Впрочем, примерно с таким же ощущением Тамара Васильевна вот уже несколько лет живет и в своей квартире. Общая с соседями стена стала источником постоянной тревоги. Зимой она промерзает до инея. Весной-осенью мокнет. А с некоторых пор Тамара Васильевна всерьез опасается за ее устойчивость. Ну, как и впрямь из-за такого перепада температур рухнет прямо в квартиру Стариковых? Снег, который наметает сквозь дырявую крышу соседей на общий чердак, уже нанес серьезный урон и их обихоженной квартире…

Тамара Васильевна – пенсионерка, ей 74. Сосед, Виктор Боровиков, моложе: ему 57. Но потребовать с него надлежащего отношения к своему жилью практически невозможно. Во-первых, Виктор пьет. (От пьянки, говорят, погибли и его жена, и двое детей, после чего жизнь мужика  вовсе пошла наперекосяк). Во-вторых, найти Виктора – довольно сложное задание. Я, во всяком случае, сделать это не смогла. Кто-то говорит, что он живет у брата, кто-то – что вообще съехал из Барановки к своей матери. Кто-то признается, что недавно видел его шатающимся по селу, но где находится этот гражданин в данный конкретный момент, определить не возьмется… Понятно, что пустующие «хоромы», бывшие когда-то квартирой Виктора Боровикова, облюбовали для себя местные бомжи и хулиганистые подростки. Что, как вы сами понимаете, спокойствия в жизнь пенсионерки Стариковой тоже не добавляет.

Как быть?

Несколько лет, начиная с 2006 года, Тамара Васильевна пытается решить эту проблему единственным доступным ей способом: она пишет письма во властные инстанции. Ей отвечают. Присылают авторитетные комиссии. Разбираются и на месте, в Барановке, и в  администрации Кемеровского района. Один раз выписали даже материальную помощь в размере 30 тысяч – на укрепление межквартирной стены. Но… По существу дела, ситуация с двумя контрастными квартирами под одной крышей остается прежней. Почему?

Потому что сама Старикова Тамара Васильевна является СОБСТВЕННИКОМ своей квартиры. А ее сосед, Боровиков Виктор Владимирович, – нет. Еще в тихие застойные времена дом этот по переулку Советскому, 14, был выстроен совхозом «Барановский» для своих работников. Потом сельхозпредприятие «Барановское» разорилось, его ликвидировали. Те из жильцов, кто успел приватизировать когда-то лучшие в совхозе квартиры, продали их приезжим и уехали отсюда за лучшей долей. (Кстати, сама Старикова приобрела свою нынешнюю квартиру в собственность одиннадцать лет назад. Она так радовалась переезду в живописные места! Мечтала на пенсии пожить в сельской идиллии. Но идиллии не получилось).

Квартира Виктора Боровикова осталась по документам… ничьей. ГСП «Барановского», на чьем балансе она числилась до последнего времени, уже нет в наличии. В реестре муниципальной собственности, по данным КУМИИ, она тоже отчего-то не числится. Боровиков жилье не приватизировал.

А если у жилья нет собственника – не с кого и спросить за его сохранность.

На самом деле история вроде вышеописанной влегкую может приключиться с любым из нас. Все мы живем среди людей. Все люди – не ангелы. И если завтра кому-нибудь из ваших соседей захочется устроить из своей квартиры приют для 28 бездомных кошек, филиал городской свалки или притон для бомжей – где искать на них управу? Как заставить их уважать ваши права, которые, несомненно, нарушаются вследствие вот такого – нецелевого! – использования соседями своего «соседского» жилья?

Вопрос непраздный, а потому пытаюсь вместе с Тамарой Васильевной найти на него результативный ответ.

Самое правильное в данной ситуации – обратиться в суд. Ведь по закону (ст. 91 Жилищного кодкса РФ), если «наниматель использует жилое помещение не по назначению или допускает его разрушение и не устраняет нарушения в срок», он может быть выселен в судебном порядке без предоставления жилья.

Тамара Васильевна всплескивает руками: «Нет! В суд я не пойду». Отчего же? В ответ – какие-то пустые отговорки типа: «стара я уже по судам таскаться», «да у меня и денег на суды нет», «все бесполезно».

Тем не менее после получасового разговора она заставляет меня набросать ей в блокнот нечто вроде черновика «искового заявления». Признается: «В сельскую администрацию пойду, там люди сердобольные, помогут мне на компьютере это заявление набрать. Тем более, если его заказным письмом выслать можно…»

А я в очередной раз удивляюсь причудливой логике, которой руководствуются наши российские граждане. Годами (!) писать жалобные письма чиновникам всех уровней, как говорится, «нам не в лом», а пойти цивилизованным путем добиваться правды через суд – «как-то неловко».

Впрочем, если правовую неграмотность пенсионерки-инвалида еще можно понять, то мотивы действия властей – никак. Нет, нельзя сказать, что просьбы Тамары Васильевны в селе и в районной администрации оставляют без внимания. Удивительно, что результаты этих усилий столь незначительны.

Спрашиваю Людмилу Дмитриевну Краеву, главу Барановской сельской администрации: «Может, вам в деревне квартиры вообще не нужны?» И слышу в ответ:

— Да вы что? Еще как нужны! Если бы эту половину дома передать в муниципальную собственность, привести в порядок (стены-то, добротные, кирпичные, там целы), мы бы могли кому-то ее распределить. Учителей, врачей в селе не хватает – глядишь, на обещанное жилье и нашелся бы специалист… Но мы пять лет (!) ставим вопрос перед  районной администрацией, перед отделом по управлению муниципальным имуществом – ответ один: в реестре эта квартира не значится.

Начальник правового управления администрации Кемеровского района Юлия Абдрафикова показала мне толстую пачку переписки со Стариковой:

— Знаю этот вопрос. Мы его еще прошлой зимой, в январе 2009 года, пытались решить. Тоже уговаривали Тамару Васильевну обратиться в суд. Более того, подготовили даже исковое заявление от ее имени к ответчику — соседу Боровикову. По закону она, как третье лицо, чьи права ущемляются, имеет право требовать его выселения. И от судебных издержек она была бы избавлена. Но Тамара Васильевна отказалась этот иск подавать.

Спрашиваю:

— А если бы все же подала иск, и суд Боровикова бы выселил – каковы перспективы у «нехорошей квартиры»?

Выясняется: перспективы туманны. Ведь официального хозяина она в одночасье обрести не может!

Значит, что ж? Так и оставаться пенсионерке Стариковой в «застенках» у бомжей?

Впрочем, позиция начальника правового управления Юлии Абдрафиковой  оптимистичнее: «Мы сейчас готовим перечень бесхозных объектов, находящихся на территории района. Если эта квартира в него войдет – а такие перспективы у нее, судя по всему, есть, – она вполне может быть внесена в реестр муниципальной собственности. И тогда власти обязаны привести ее в порядок и распределить очередникам».

Интересно, успеет ли Тамара Васильевна дожить до этого светлого дня?