Путешествие к себе

Только тёмное пространство, четыре актёра и таинственный сюжет. Зритель находится в неведении и с замиранием сердца наблюдает за путешествием героини в прошлое, полное страхов, боли и нелюбви, для достижения одной цели – узнать и принять себя настоящую. В Театре драмы Кузбасса при полном аншлаге прошла премьера спектакля «Человек в закрытой комнате».

Спектакль-путешествие – это итог большой работы целой команды. Постановочная группа спектакля: режиссёр – Антон Остапенко, художник – Алексей Лобанов, художник по свету – Алексей Киселев, а роли исполняют: Екатерина Грибанова, Андрей Куликов, Михаил Быков и заслуженная артистка Белорусской ССР Людмила Усанова (либо Наталья Новикова).

Нам удалось задать несколько вопросов уезжающему на гастроли Антону Остапенко, режиссёру спектакля, актёру Театра драмы Кузбасса.

– Антон, почему выбор пал на пьесу молодого драматурга Татьяны Загдай? Что тронуло вас в ней, что отозвалось?

– Потому что она о вечном и как никогда актуальна сегодня. В ней поднимается вопрос отцов и детей, принятия друг друга, прощения друг друга. Это беспокоит и меня как человека. Думаю, что такой не один. И, как показала прошедшая премьера, я и правда такой не один. Пьеса – вне времени. Сама проблема, её глубина – всегда была, есть и будет. Всё тянется ещё со времён античности. Возможно, наши потомки лет через 50–100 назовут её классикой, в том числе и из-за качества. Написана очень хорошо. А проблемы, к сожалению, останутся. Потому что человек так устроен.

– Как долго рождался-готовился спектакль? Легко ли шёл сам процесс?

– Приступили к работе в сентябре 2023 года, потом я дал прочитать пьесу художнику Алексею Лобанову – общались дистанционно, встречались в Москве, делились мнениями, думали о смыслах. Большая работа была проведена. Сопротивления не было. Это даже и удивительно. К современным пьесам есть такое отношение, что они какие-то недопьесы, что ли… Но эта – глубокая, хорошо написана. Хотя современная драматургия дня сегодняшнего в неком кризисе. Есть такая общая растерянность. Артисты приняли материал сразу. И все с радостью включились в работу.

– Жанр спектакля – трагифарс. Насколько сложно было сделать комедийное начало?

– Сложно было поймать жанр комедии в таком материале. И периодически с артистами на репетициях мы не могли поймать эту лёгкость. Потому что и сами предлагаемые обстоятельства не кажутся смешными. Но автор превосходно работает в жанре чёрной комедии, когда мы смеёмся над тем, над чем вроде и нельзя смеяться. Но артисты молодцы в этом смысле. И, мне кажется, нам удалось нащупать некое существование в этих обстоятельствах. Пьеса динамична, и если в начале не будет комедии, то в конце некуда будет упасть в трагедию, идею, проблематику пьесы. Мне кажется, мы приблизились к этому пониманию

– Понять родных при жизни, принять, простить, договорить… Насколько это важно?

– Знаете, я почему-то не готов ответить на этот вопрос, у меня не сложено мнение. Я не знаю, нужно ли прощать родителей, не уверен, что это необходимо, что это не необходимо… Мне кажется, каждый человек сам для себя решает эти вопросы. И как бы это ужасно это ни звучало, но как можно простить родителя, если он сделал с тобой какие-то ужасные вещи в детстве… Возвести в аксиому, что ребёнок должен прощать родителей несмотря ни на что… Я не думаю, что это правильно. А возможно, правильно. Но именно это и даёт нам понимание того, что проблема глубокая и не решается ответами «да» и «нет». И то же самое по отношению родителя к ребёнку. Всегда ли родитель должен принимать и прощать детей в самых страшных их проявлениях? Я не знаю…

– Четыре героя – очень все яркие! Расскажите о том, как сложился именно этот актерский состав? 

– Это большая удача. И я назвал это «Дрим Тим». Команда мечты – это и есть так. Когда мы впервые встретились все вместе на читке, понял, что не ошибся в распределении ролей. Каждый на своём месте. Моё режиссёрское везение заключается в том, что у нас нашёлся такой крутой состав для этого спектакля.

– Финал спектакля демонстрирует надежду?

– На мой взгляд, в нашем спектакле нет надежды на будущее. Есть понимание конца, что всё конечно. В этом-то и заключается трагедия, трагедия потери времени. Как в монологе одного из героев: «Как ты не мог найти время позвонить?! У тебя же было время для других вещей»… И этот монолог про время – ключевой в спектакле. Время ушло. А есть ли надежда на хорошее будущее? Мне кажется, каждый зритель ответит сам на этот вопрос. И мне нравится, что мы не отвечаем на вопрос, а задаем его, подвешиваем в воздухе.

– Как думаете, насколько крепка связь отцов и детей? Вы и сам уже папа…

– Мне кажется, всё очень хрупко. И эту связь всегда нужно налаживать, контролировать, прежде всего родителям. Замечать все изменения в ребёнке. Родитель ответствен за ситуацию в доме, взаимоотношения с детьми. Что я могу потребовать от трёхлетнего сына? Да ничего. Только чтобы он был счастлив. А что я для этого сделаю? Сложный на самом деле вопрос.

Отзывы о спектакле

Оксана: «Красивый и правдивый спектакль, погружающий в сложную тему взаимоотношений детей и родителей, обид и прощения, искалеченной судьбы, травмы, которая обострилась в трагический момент… Хотя отношения теперь уже не выяснить: отец умер перед самым приездом дочери. И единственное, что ей остаётся, – это тяжёлый монолог, в котором столько боли и «одна тоска». Актёры замечательно воплотили роли. Игра тонкая, на разрыв аорты. Пытаться сдержать слёзы бесполезно, от каждой последующей сцены перехватывало дух. Может, ещё и потому, что для меня эта история перекликается с личной, и если одним словом обозначить впечатления, то назову это безысходностью. Но мы знаем, что страдание обязательно надо выстрадать, и тогда наступит просветление, когда-то наступит… И всё-таки для главной героини Анны-Жанны пришло время и появились силы не только проститься, но и простить. Я это увидела, почувствовала на самых последних минутах действия».

Иван: «Не ошибусь, если скажу, что в 1990-е во многих семьях, у моих друзей в том числе, были отцы-алкоголики. Потерянные, попавшие под сокращение, пьющие по многим причинам, не воспринимающие изменившуюся реальность. Мамы наши быстрее перестроились, стали челноками, меняли профессии. А отцы… Им было непросто, но не принято же говорить про чувства. И они пили, были суровы и неласковы. Конечно, всё это не могло не отразиться на детях. Теперь мы все по кабинетам психологов закрываем гештальты, проходим сепарацию, пытаемся простить. А за что? Как могли, как умели, никто никого не учит быть мамой и папой. Любите родителей. Говорите с ними, обнимайте. Пока они живы. Потом будет не так горько».

Татьяна: «Мне кажется, что каждый в этом спектакле нашёл что-то личное. Ощутила себя как на приёме у психотерапевта. Лезли под кожу, вскрывали потаённое, вытаскивали то, что хотелось забыть… Для меня постановка тяжёлая, но оторваться я не могла. Смотрела как заворожённая».

Константин: «Спектакль очень сильный, жизненный. Два дня не отпускало. Я всё думал: «Как важно папе любить дочь, долюбить даже. Дать ей уверенность в этой жизни. Это так поможет ей во взрослой жизни! Иначе вся жизнь может пойти наперекосяк и с мужчинами будет всё непросто». В нашей жизни много подобных историй. Девочка из провинции, которая хочет вырваться в другую жизнь, где красота, любовь и счастье. Хочется верить, что будет оно, это счастье».

Анна: «Как же мне повезло с папой», – подумала я после спектакля. Любимая дочка, которую в детстве учил танцевать с закрытыми глазами, брал с собой на рыбалку, готовил завтраки по выходным и много играл. Он дал мне так много внимания и любви, что я не представляю, что могло быть как-то по-другому».