«Я плюс еще раз… я!»

53-летняя Ирина увидела вдруг свою полную копию… И женщины, познакомившись, вскоре выяснили:  они – родные сёстры!

Этой истории любой киносценарист позавидует… Ирине, бывшей детдомовской девочке, было предсказано важное событие. И случится оно – после 50… Но разве жизнь прожитая, сложившаяся, обычно-привычная, может еще чем-то удивить?… Может!

И вот время чудес пришло!

Ира встретила – и случайно — самую настоящую свою сестру! О существовании друг друга сёстры, похожие, как две капли воды, до этого лета даже не подозревали…

У «Ванги»

Слова сибирской «Ванги» были жесткими, но справедливыми:

— Ты зачем туда ходила, смерть притягивала? Тебе – рано. Тебе дано прожить долго, до 90 и больше…И скоро ждет тебя одно открытие…- Я вздрогнула. Откуда знахарка, перечислив верно «мои» вехи, всё важное, что было со мной ДО, узнала, что я, было дело, в «Ритуальные услуги» заходила, венок себе даже приглядела — да, давно, но это же было… — вспоминает поездку из Кузбасса на Алтай Ира.

Ей до знахарки и еще событий казалось, что, может, всё ею уж по жизни сделано: дети – выросли, самостоятельные,  внуки – любимые, и ей, одинокой по судьбе и очень уставшей, – может, вполне пора…  И ее страшило только-только встреченное позднее семейное счастье – Алексей, спутник рядом, сделал ей предложение…

— И о себе я знала, как тогда думала, всё. Какие еще могут быть тайны и открытия?! Я росла с мамой на Горном Алтае, мне было семь, когда мама умерла, и потом я росла в детском доме… Правда, я, уже взрослая, иногда вспоминала обрывки фраз, из детства, от  маминых родственников с Горного Алтая, что у нее… не могло быть детей… И что она меня, восьмимесячной, на руках, без сменки одежки даже, привезла из Кузбасса туда, точно в спешке… Но значения я этому не придавала…

… Знахарка, предсказав будущее и перемены, указала Ире и человека, который в этом примет прямое участие. Алексея! «ОН для тебя очень многое откроет…» … Но Ира тогда просто решила, что речь идет о том, что жизнь продолжается.
И вскоре приняла предложение Алексея, и всё у них хорошо…
Но иногда, смотря по ТВ «Жди меня…», как люди ищут и находят родных, она, много лет сирота, почему-то замирала вдруг иногда в ожидании. И плакала, ругая себя за беспочвенную тоску. За то, что словно тоже кого-то ждет. И то было предчувствие…

 Двое

Нынче летом после её дня рождения Ира с Лёшей поехали отдохнуть на Телецкое озеро. Вернулись, муж отправился на заказ, на замер, по адресу в другой кузбасский поселок, за полсотни км, он монтажник, ставит пластиковые окна, современные двери…

— И вот утром я его из дома проводила. И он приезжает на нужное место, выходит и… Как позже мне рассказал: «Вышел и опешил. Ты! Как ты тут могла оказаться? Неужто жена что-то стаила от меня?» – улыбается, рассказывая, Ира. – Я его проводила утром и была в синих штанах, зеленой футболке… А на рабочем адресе – снова я, в тех же штанах и той же футболке. То же лицо. Та же стрижка. Те же жесты… Так, вторая я махнула рукой замерщику: «Проходите!» и пошла в дом, не оглядываясь. А я тоже никогда второй раз не поворачиваюсь… В общем, Лёша был в шоке…

Пока работал, молчал, анализировал. Вечером домой вернулся: «Представляешь, приехал на замер, а там хозяйка, точно, ты. Ну, правда, поехали, увидишь…» Я отмахнулась…

… А подошел черед – уже ехать ему двери вставлять по тому адресу. И вот Алексей там снова работает – на хозяйку косится и еще больше поражается сходству…

— И дома – мне снова. «Давай съездим, — говорит. – У нее голос – такой же. Улыбка – такая же». Отказалась. Мало ли на свете двойников…

А Алексей, поехав на следующий день доделать работу, показал мужу той хозяйки наше с ним фото с Телецкого озера. В телефоне. Тот: «Ничего себе, а когда это ты с моей женой познакомился?» Алексей: «Это МОЯ жена!» Тот удивился, пошел показать СВОЕЙ жене мою фотографию: «Что скажешь?» И она попросила дать мой номер. Набрала меня: «Алло, Ирина, это Инна….», сказала, что сходство ее заинтриговало,  начала расспрашивать, кто я, откуда… А я ее слушала и ощущение было: свой голос слышу…

… Ира и Инна потом всю ночь, разделенные тайгой, горами, не спали.

— Я себя так не накручивала, как у нее в ту ночь переболело… Я же еще ничего не знала, — признается Ира.

… А Инна – старше Иры на три года – всё пыталась вспомнить из своего раннего детства.  У мамы её росли две дочки, и Инна была младшей. Помогала их растить бабушка. Потом вроде про маму говорили: «в положении», и что мама хотела будущую третью дочку назвать Ирой, но больше хотела родить мальчика, а что было дальше – неизвестно, кто родился и вообще родился ли… И мама позже никогда о третьем ребенке не упоминала. А судьба мамы трагическая – в 2006-м вышла из дома и пропала без вести… Маму звали Валентиной…

Так неужто Ира, с которой говорила днем по телефону и чье фото так похоже, — Инне и правда родная сестра?…

Ира — выпускница детского дома…

 Мамина Тайна

Для Иры версия, что растившая ее мама – тоже Валя – не родная ей, а приемная, стала потрясением. Она долго размышляла.

В свидетельстве о рождении указана мама родом с Горного Алтая и что Ира у нее родилась на юге Кузбасса.

— Но почему меня родные той мамы с Горного Алтая всегда считали чужой? Почему мы с нею все время от кого-то бежали? Постоянно переезжали из села в село, снимали угол. И приезжала какая-то женщина, находя нас каждый раз, стучалась, мама ее дальше порога не пускала, меня не показывала. Женщина уезжала, каждый раз оставляя мне куклу. Последняя кукла – необыкновенная, негритянка – была от нее в шесть с половиной лет.

Растившая меня мама надо мною тряслась, из дома одну не отпускала. Она очень любила меня. Если удочерила и если нас, куда бы мы ни переезжали, находила родная мама, то, значит, одна мама, приемная, – боялась меня потерять, другая – родная, мучилась, оставив в роддоме, передав другой, и на это, думаю, были у нее свои обстоятельства…

Еще помню. Мне не нравилось имя, меня им дразнили. Но приемная мама на вопрос, почему такое имя, отвечала: «Я когда тебя рожала, мне сказали назвать тебя Ириной Александровной». – «Давай поменяем мне имя?» — «Нет, дала слово…»

… Позже, в детдоме, Иру едва не удочерили иностранцы. Она от удочерения сбежала. Искали ее неделю. А нашли, вернули.  Обратились в село Тайна, где жили родные приемной мамы. И дядя и тетя стали ее навещать. И ей, сироте, чуточку тогда стало легче, что не одна…

… А выросла Ира, вернулась в Кузбасс, в место, где родилась. Вернулась лет тридцать назад,  и еще не знала ни тайну мамы, оказавшейся приемной, ни историю родной мамы. Она просто приехала. И то был зов крови…

 ДНК

… В конце июля муж Иры все же познакомил ее с Инной. (Напомним, они еще только увидели фотографии, поговорили по телефону и мучились в предположениях.)

— А тут позвал муж меня в магазин, за люстрой. Едем мы в другой поселок, но вместо магазина сворачиваем к какому-то дому. Сигналит. Я ничего не подозреваю. Выходит женщина, и я дар речи теряю. Кошмар. Я что, себя в зеркале вижу?! – Ирина вспоминает, и глаза её полны слёз… — А Инна подошла, меня обняла. И я почувствовала – такое родное… И мы стояли, говорили, говорили, а мужья в сторонке наблюдали и всё улыбались: «Вы такие одинаковые!»

… Позже Инна познакомила Иру и с самой старшей их сестрой.

… Позже Ира и Инна с удивлением поняли, что много лет не раз по району пересекались, были рядом. И знакомые, здороваясь, Инну ошибочно тогда называли Ириной, принимая за Иру. А  Иру – Инной. И обе – не понимали, да что такое…

— А потом Инна позвала меня на ДНК, сказала: «Иришка, даже если мы не сестры, все равно будем родниться!»

… А приехали они в лабораторию, со словами: «…хотим сделать анализ ДНК…» — «А с кем?» Инна: «Вот, предположительно, моя сестра…» И это было прямо кино, почти как «Зита и Гита», по-русски…

— Девчата в лаборатории при виде нас переглянулись, пока брали мазки за щекой, у них руки даже тряслись. Еще бы, мы одинаковы, одеты одинаково, походка одинакова, одинаково встали, в два голоса – одинаково – сказали… И еще спрашиваем, не сестры ли мы… Да, такое редко увидишь, — смеется Ира. – А забирать результат экспертизы поехала одна Инна, я простыла, болела, осталась дома… И хоть сердце чувствовало, что всё подтвердится, не утерпела. Мы с Лёшей к ним домой вечером поехали. Инна, тоже только приехав, сразу – меня обнимать. Говорит своему мужу: «Познакомься, это теперь всё, родня моя, сестра…» Мама у нас – одна…

А ехали назад и Лёша мне сказал: «В твоих глазах столько радости и боли…» Да, я счастлива… И с тех пор много думаю – о моих мамах. Я люблю их обеих. И я благодарна чуду, соединившему меня сейчас с родными людьми…

…Старый дом на горе светит новыми окнами. В зале – диван с советской уютной «пирамидкой» белоснежных подушек, с «американским» игрушечным домиком на полу. Поздней осенью к игрушкам Ириных внуков добавится старая новая. Та самая  негритянка. Ира с мужем съездит на Алтай – по местам её детства, чтобы продолжить поиск фактов, и заберет сохранившуюся куклу.

…Мокрая трава – ковром, он мягко пружинит, выдавая под ногами снова и снова пропадающие и наливающиеся лужицы. Закатное солнце играет с ними, «блюдца» всплескивают тут и там алмазами… Ирина, провожая по крутой тропе, по-детски радостно изумленно говорит, обернувшись: «Господи, хорошо-то как!» И мечтает вслух:

— Мы с сестрами… нашлись. Мама, родная, если ты вдруг чудом еще жива, вдруг и это чудо возможно, найдись! Я тебя к себе, хоть какую больную, заберу.  Буду с тобой до последнего…