Кавказская «пленница»

Прокопьевская пенсионерка покорила Кавказ на велосипеде, в одиночку, и влюбилась в него!

Путешественница Ирина Граевская рассказала «Кузбассу» о новых приключениях и о том, как изменилась знаменитая Военно-Грузинская дорога со времен поездки Пушкина.

За несколько лет на счету Иры и ее велика – уже больше 15 стран! И свыше 14 тысяч трудных километров. Причем больше двух тысяч добавилось нынче, хотя цифра неточная, компьютер многое считает по прямой. А в путь ее, обычную «домашнюю» женщину, не спортсменку, а бывшего экономиста, позвали мечты юности: посмотреть мир, подняться в великие горы. Так, в 60 она рванула на Алтай, набралась опыта. Потом был Эверест. И вот сейчас, в 66, она проехала на велосипеде высокогорье Кавказа.

– И это было самое тяжелое мое путешествие. Но сердце – всё: отныне принадлежит Кавказу! – тронув раму велосипеда, говорит Ирина за себя и за него. И светлые глаза ее сияют.

Мы проговорили с ней до вечера. И, пожалуй, это был самый удивительный из всех услышанных мною рассказов из серии «Как я провел лето».

«Своя!»

31 мая. Вокзал Минвод. Приехавшую Иру обступили таксисты. «Нет, спасибо! Я своим ходом, на велосипеде!» – отвечала она.

– Таксист показал нужное направление, поехала. Была рань. И вдруг, за городом – что такое? Еду, а два белоснежных холма смотрят и смотрят на меня чуть сбоку. Я уж подумала: виденье… Позвонила сыну. Он: «Мама, если это две главы, то это Эльбрус!» Но как такое возможно, ведь до него – больше ста километров?! Позже узнала: природа изредка позволяет, дарит такую видимость на очень короткое время. «Спасибо!» – сказала я Эльбрусу, здороваясь с ним. Так и ехали рядом. И вдруг он исчез… Так началось мое путешествие, с такого подарка природы…

И то был добрый знак! Кавказ смелую сибирячку на велосипеде принял. А она заранее маршрут не расписывала. Просто хотела увидеть как можно больше. Домбай, горы, воспетые бардами ее поколения романтиков, – в первую очередь. И рванула туда…

Подъехала внизу к шлагбауму, оформила пропуск, расспросила деда-охранника, как добраться до альплагеря, попросила присмотреть за велосипедом. Тот обещал, а вечером вдруг подзабыл, тревогу поднял, что велосипед есть, а человека нет. Ирина уже в альпинистском лагере была, про свой велосипед под горой рассказала, и ей пообещали его сюда перевезти, но на потом отложили. И она, не беспокоясь, в поход на озеро ушла…

– А чтобы до озера добраться, речку нужно было перейти. Мостик там – до середины всего. В одном месте проволока туристами через реку переброшена. Но они ходят группами, а я – одна, если что, помочь мне некому. И я пошла к мостику. А река не широкая, но бурная настолько, что меня не стало бы за секунду… Пока думала, трое мужчин с того берега, с палочками, по камням речку перешли. Потом сзади мужчина ко мне подошел, спросил: «Ты на ту сторону?» – «Да». Не успела осознать – он меня уже через речку перенёс и ушел к своим. А я к озеру пошла. Но посмотрела на него издали – темнеть стало, я назад повернула.

К речке снова подошла – уже никого… Прикинула: по камням самой попробовать пройти, но на середине реки с последнего камня до той половинки моста – не достать. Вдруг парень с девушкой по той стороне реки идут. Кричу ему: «Подай мне руку!» А он: «Нет!» Меня это сразило. Он ничем не рисковал. Мог просто палку с конца мостика протянуть. И кто отказал – мужчина! И где – в горах, где не принято отказывать в помощи! Это придало мне сил. Я перебралась сама. И… заблудилась… Уже стало темно. Но не запаниковала, что одна в лесу. Подумала, вернулась назад к реке, на знакомое место, позвонила в альплагерь, и мне объяснили, как найти оттуда тропу. И я нашла, дошла до пограничников. И вскоре вижу – за мной из альплагеря идут: «Отдайте нашу бабушку!» Я объяснила: со мной никогда ничего не случается, я бывалая, но они все равно переволновались.

…Ирина проехала Карачаево-Черкессию, а в Ингушетии нечаянно стала звездой инстаграма: первый же встречный водитель в горах остановил, расспросил, снял на телефон и выложил в Сеть… И так ее потом в пути узнавали и друг другу «передавали», и без ЧП «провели» по ущелью.

А потом она из Чечни «вынырнула» на Военно-Грузинскую дорогу. Ту самую, по которой когда-то ехал Пушкин…

Почти по классику

Великий поэт путешествовал и оставил записи 190 лет назад. Любопытно, что дорога местами почти не изменилась, говорит Ирина, на том участке, по которой ей ехать выпало, например…

Помните, Александр Сергеевич писал перед Крестовым перевалом, как решали, на чем дальше ехать, «каким бы образом совершить сей ужасный подвиг: сесть ли, бросив экипажи, на лошадей или послать за волами?» Поэт поехал верхом, через старый обвал, при нем – произошел следующий, и подъем был тяжел, и лошади вязли…

– Всё то же сейчас бездорожье, – отмечает и Ирина. – И вообще самыми страшными на Кавказе для меня были первые километры на грузинской земле. Мне сказали на границе вечером, что нужный ночлег – в четырех километрах. Я поехала. Почти сразу стало совсем темно. Хлестал дождь. Отказал фонарик. Военно-Грузинская дорога там – это не дорога, это ямы, ловушки… В яму попала – решила больше не рисковать, пошла пешком. Некому было помочь. Я Богу молилась, и он послал мне… собаку. Она вынырнула из темноты. Было страшно, меня ведь предупредили же о шакалах… Но, во-первых, она рядом пошла, на машины, которые пролетали, рыкала, меня охраняя, и я почувствовала себя под защитой. Во-вторых, уж во многих путешествиях меня спасали собаки. Похоже, они – мой оберег. Так мы и дошли с ней до ближнего городка лишь к трем часам ночи.

Там, в городке в горах, Ирина и услышала по ТВ про осложнившиеся отношения наших стран, но решила ехать по Грузии дальше…

– На Крестовый перевал, по его плохой дороге, поднималась так же в дождь и ветер. Ехала безнадежно долго, тяжело. К кресту поднялась за световой день (на высоту 2379 метров). А начала спускаться – и вдруг солнце, люди, зелень, радость такая! И на спуске я помчалась с такой скоростью! Дальнобойщики даже удивились, как быстро я спустилась. Но там участок дороги хороший.

А самый трудный перевал был в путешествии по Грузии – Годердзи, там сначала хорошо было ехать, потом – невозможно. Поднялась (на высоту 2025 метров) – дороги размыты, полное бездорожье… И шла, чтобы не разбиться. Шла три дня. Встречала хороших людей в простых селениях, ночевала в семьях. И я им, и мне – были рады. Меня угощали клубникой. Я спала на старинной металлической кровати с «шишечками»…

Что еще поразило Ирину на Кавказе? Ее любимые поэты – Пушкин и Лермонтов. Встреченные ею люди с радостью и гордостью говорили о том, что Пушкин и Лермонтов здесь бывали. А еще в начале путешествия она была на месте гибели Лермонтова. А потом, в Грузии, ей показали монастырь, описанный в «Мцыри». И она пила из родника, из которого пил в путешествии Пушкин…

И хотя в горах ей всегда было зябко, общая память наших народов и великие стихи ее грели. И красота Кавказа крутить педали помогала…

P.S. Возвращаться в Россию, в Сибирь, Ирине пришлось уже из Турции, самолетом. И 9 августа, доехав из Кемерова до Прокопьевска на велосипеде, она вошла в дом абсолютно счастливой…