Театр без границ 

Кемеровский Театр для детей и молодежи в начале июля вернулся с трехнедельных гастролей в Китае. Впрочем, дома актеры будут недолго: в августе они опять поедут в Поднебесную. О том, как они находили общий язык с жителями другой страны, чему научили китайских детей и чему научились сами, рассказали директор театра Григорий Забавин и актриса Ольга Ткаченко.

— Григорий Львович, напомните, пожалуйста, как получилось, что ваш театр уже второй год подряд выступает с гастролями в Китае?

Г.З.: Несколько лет назад на берлинском фестивале Fratz festival, где выступают детские театры со всего мира, мы познакомились с агентством The A.S.K. (Art space for kids) Beijing. Оно организует гастроли зарубежных театров в Китае. Так зародилась наша дружба. Прошлым летом мы ездили на месяц в Пекин, в этот раз отправились в Шанхай, а в августе ребята будут выступать в трех городах – Нанкин, Ханчжоу и Тяньцзинь. Каждый раз состав нашей делегации немного меняется. В июне мы ездили впятером: Сергей Синицын, Светлана Лопина, Ольга Ткаченко, Максим Голубцов и я. Сейчас мы ведем с агентством переговоры на 2020-й и даже 2021-й годы!

— Как в этот раз прошли гастроли?

Г.З.: Не лучше и не хуже, а по-другому. В этот раз мы отыграли 20 с лишним спектаклей и провели несколько мастер-классов. Возили, как и год назад, детские спектакли.

— Как вас встречали зрители?

Г.З.: Это благодарная публика, а дети везде одинаковы: хоть в Кемерове, хоть в Москве, хоть в Берлине, хоть в Шанхае. Они хохочут иногда даже в тех местах, где не надо. Находят свои радости и с интересом бегут играть с артистами после спектаклей: например, в финале одного из них актеры приглашают детей вместе повозиться с песком. В этот раз мы работали в одном зале на 150 человек. Почти всегда был аншлаг (может, только по будням было посвободнее). В выходные было по три постановки в день.

— Вы не узнавали, сколько стоили билеты?

Г.З.: 280 юаней, тогда курс был 1 к 10, значит, один билет стоил 2800 рублей. А на спектакль идут минимум двое: родитель и ребенок. Мы обалдели от таких цен и позавидовали кемеровскому зрителю, который может ходить в наш театр за 300-400 рублей.

Мир из бумаги

— Ольга, а как гастроли вам?

— О.Т: Я впервые работала в другой стране, и, честно скажу, мне было очень страшно ехать, в первую очередь из-за незнания языка. Но я в полном восторге от самих китайцев: это очень добрые люди, которые встречают тебя так, как будто ты их лучший друг. Это касается не только зрителей, но и простых прохожих. Я боялась, поймут ли нас дети, но после спектакля они бежали к нам с благодарностью, причем даже трехлетние малыши говорили на великолепном английском – на куда более высоком уровне, чем у меня!

— А на каком языке, кстати, вы играли спектакли?

— О.Т.: На смеси русского (зрителям было забавно услышать какие-то слова из нашего языка), английского и немного – китайского. Мы давно поняли, что наши актеры не смогут сыграть на их языке. Но все равно несколько слов из их языка осталось, правда, это очень забавно: когда звучит такая реплика, мы слышим напряжение в зале, кто-то из зрителей переводит фразу на английский. И публика такая: «Аааа! Понятно!». В общем, наш китайский, прямо скажем, хромает.

— Расскажите еще про мастер-классы, которые вы вели.

Г.З.: В нашем театре мы любим такую тему, когда берется любой предмет и превращается во все, что подсказывает фантазия. И один наш детский спектакль так устроен, что простая бумажка становится бабочкой, змеей, червяком, жирафом… Во что она только не превращается! Сейчас, к сожалению, у детей все игрушки покупные, никто сам не делает их, и ребенок перестает понимать сам принцип самостоятельного рождения игры. Эта способность утрачивается в европейском, российском и китайском обществе, хотя это хорошая тема, позволяющая развивать фантазию ребенка. Мы решили попробовать провести мастер-класс на эту тему, и на него приходили дети с родителями. Мы с ними вместе придумывали, во что можно превратить бумагу. Целый мир устроили.

Одесса – на улицах Китая

— Бытовые вопросы интересуют не меньше. Расскажите, в каких условиях вы жили, что ели, где гуляли?

О.Т.: Нас поселили в аппартаментах: у мальчиков были свои, у нас – свои. Мне очень нравились званые обеды и ужины, где нас угощали традиционной китайской едой. Кстати, была забавная история. Наш куратор признался, что когда нас впервые увидел, подумал, раз мы такие большие, наверняка и едим много.

Г.З: При этом сами китайцы, несмотря на небольшой рост, съедают гораздо больше!

О.Т.: Зато нас научили есть китайские пельмени – вонтоны. Надо в одну руку взять палочками пельмешек, надкусить его, слить бульон в ложку в другой руке, выпить его, а потом съесть само тесто с мясом. По мне, гораздо вкуснее, когда все вместе ешь, чтобы во рту смешивалось. А там нет, такие правила.

А еще мне понравился один парк, которому уже несколько сотен лет, на окраине Шанхая. Нас туда отвезли вместо отменившегося мастер-класса. Это было невероятное место! Туда заходишь и словно перестаешь ощущать время. Мы любовались водопадами, старинными дворцами и беседками, там плавали черные лебеди, а бабулечки занимались гимнастикой цигун… Честно сказать, я бы осталась жить в этом парке. Потом нас повели на обед в старинное кафе, где угощали традиционной китайской едой. Нас рассадили по всем правилам: справа – мужчины, слева – женщины, а посередине – именниник.

Г.З.: У нашего Сергея Синицына как раз был день рождения. Кстати, второй год он свой праздник отмечает в Китае.

О.Т.: Сереже принесли отдельную порцию только для него. А там… целый таз! И нельзя не доесть, по китайским обычаям.

Г.З: Это было национальное блюдо: томатный суп и китайская лапша. А она очень длинная, может, метр, и как нам объяснили, ее размер означает длинную жизнь. И вот ты ее тянешь и тянешь в рот, а откусывать нельзя. В общем, ел он тогда долго.

— Что вас впечатлило в самом Китае?

Г.Л.: Мы увидели и высокотехнологичный Китай с Tesla, гоняющими туда-сюда и другими баснословно дорогими машинами, и его изнанку, когда жаркими вечерами люди выползают из своих квартир, усаживаются в креслах на улицах, любуются цветами в кадках: зелени у них нет. Мне такие картинки напомнили Одессу, когда белье висит через улицу.

— А как обстояло дело с экологией? Всем известно, что это больной вопрос для Китая.

Г.Л: В прошлом году в Пекине смог был почти ежедневно, а сейчас было нормально. Может, дело в том, что Шанхай – приморский город и было ветрено. Люди ходят в масках, но у нас не было ощущения, что они нам нужны тоже. Вообще, насколько понимаю, за последние годы в больших городах, где проблемы экологии очевидным образом будут накапливаться, общественный транспорт перевели на электричество. Отчасти это тоже решает проблемы.

Новый взгляд

— Что еще вас удивило в этой стране?

Г.З.: У китайцев развиты социальные сети, и мы нашли паблик, где они писали мнения о нас.

— И какие отзывы преобладают?

Г.З.: Восторженные. Но дело не в этом. Я заметил такую деталь, что некоторым зрителям пришло в голову, что папа-крокодил погиб в битве со змеем, когда на сцене растягивается белое полотнище, герои взлетают и бумажная фигурка крокодила, как его душа, отправляется на небо. Послушайте, я никогда об этом даже не думал! Но потом посмотрел спектакль с этой точки зрения и понял, что, видимо, в иной китайской ментальности можно расшифровать этот момент таким образом. Большинство зрителей поняли именно так, как мы задумывали, но иная точка зрения имеет место быть. Словом, все те художественные, социально-педагогические и просветительские задачи, которые мы вкладывали в спектакли, все-таки реализуются.

— А за что вы можете похвалить зрителей?

О.Т.: За открытость. Дети так трогательно бежали с нами обниматься, хотя мы читали, что китайцы не приемлют тактильный контакт, но на деле вышло иначе. Может быть, мы умудрились с ними за время спектакля мосты навести.

Г.З.: А я хотел рассказать об одной традиции – фотографироваться с артистами после спектакля. Оказалось, что это чуть ли не самое большое удовольствие, когда дети прижимаются к тебе, обнимают. Ты понимаешь, насколько им важна фотография на память.