Парень по имени Феникс…

Юрий Колесов спас 15 пассажиров во время самой страшной железнодорожной катастрофы XX века, случившейся на Транссибе в ночь с 3 на 4 июня 1989-го. А его потом спасла знаменитая Джуна… «Кремлевская» целительница и назвала простого кузбасского парня-героя Фениксом…

…30 лет назад на перегоне между Уфой и Челябинском произошла самая большая железнодорожная авария в истории Советского Союза. Взрыв газа у насыпи (была утечка из газопровода) превратил в горящие факелы два встречных поезда: Новосибирск – Адлер и Адлер – Новосибирск. В них ехали, по разным данным, около или от 1300 человек. И тогда погибли сразу (или умерли следом от ожогов) почти половина пассажиров…

«Кузбасс» разыскал пассажира рейса Адлер – Новосибирск, севшего в поезд в Воронеже, киселевчанина Колесова. Он проявил мужество и спас в той трагедии многих… Как это было и как сложилась его жизнь после? Она оказалась и дальше… подвигом!

…Юрий Колесов, много лет предпочитавший о пережитой катастрофе молчать, начал рассказ о первых минутах после взрыва словами:

– Я подумал: «Это война, на нас сбросили атомную бомбу?»

Сквозь стекло

Он сейчас – подполковник МВД, пенсионер, дед, дачник. А тогда был 24-летним, вечно в работе, сержантом, младшим инспектором угрозыска Киселевска. И тогда были у него командировки за командировками – по стране.

– И это была первая командировка в жизни, от которой я …отказался. Только родилась дочь, ей всего две недели… Но меня вызвали: «Надо ехать, больше некому». Отказался, потом, ладно, – решил: по-быстрому съезжу. А душа к дороге впервые не лежала…

Его мама, Анастасия Андреевна, день отъезда сына тоже помнит, словно это было вчера. Она тогда лежала в отделении кардиологии, сын заехал попрощаться. А стал уходить и… вернулся к маме, опять ушел… и вернулся. Сказал: «Что-то мешает, не отпускает». – «Беги, на поезд опоздаешь. Пора!» – тоже с трудом отпустила мать.

А как Юра с товарищем (они – спецконвой) забрали в Воронеже задержанного бандита – для доставки его в Кузбасс, и сели в поезд, и подошла «та» ночь…

– А где взрыв газа застал вас? В купе, спящим? – спрашиваю Юрия Евгеньевича.

– Нет. Спать не хотелось. В то время мода пошла на видеосалоны. И в поезде уже был видеовагон. И мы решили сходить, все трое, вместе с бандитом. И как раз сидели, смотрели «боевик», когда… Поезд, получается, вошел в низину, заполненную газом, как туманом. Концентрации уже такой, что достаточно было искры от поезда, например, или чтобы кто-то курил. Я почувствовал: в вагоне – газ. И газ все сильнее. Окна же открыты… И вот газ уже такой сильный, что я на автомате дыхание придержал. И ф-ф! Б-бах! Всё горит! Синее всё стало, махом. Кусок вагона оторвало…

Инстинкт самосохранения сработал сразу. Всё горит. Дышать нечем. Надо бежать. Я бандита нашего толкаю в проход: «Давай, ныряй». Туда, где одной стороны вагона уж нет. Прыгай, значит. Мой товарищ – без сознания, растолкал его, вытолкнул тоже в проход: «Ползи…» Туда же, к выходу. А сам я тормознулся. Народ вокруг. Тех, кто еще шевелился, я выталкивал, подталкивал к выходу. Потом… уж везде стал огонь. И стало ясно: поздно, не выбраться. Я посмотрел на свои обожженные руки, их раздуло, как боксерские перчатки. Ничего ими не предпринять. Да и под рукой ничего нет. И тогда я нырнул головой, словно в речку, в вагонное зимнее, двойное, глухое стекло. Это «зимний» стеклопакет. Я пробил его лбом. Разбег был не два-три метра, а с полметра. И я двойное стекло пробил, пролетел, как по маслу, и приземлился удачно, кубарем… Когда встал, увидел масштаб катастрофы: горят тайга, вагоны, люди. Все стонут. Куски мяса… Встречный поезд, получается, почти прошел, в нем больше выживших было, и там после всего в половине состава свет горел, вагоны на рельсах остались. А наш состав развалился весь, мы в эпицентре взрыва оказались… Какого?

Про утечку газа из газопровода рядом с Транссибом, про заполненную газом низину и случайную искру тогда еще никто и подумать не мог. И я подумал: «Бомбу на нас скинули? Атомную?…»

…Дальше Юрий нашел сидящего на рельсах бандита, без волос его еле признал, а шапка волос была до взрыва как у Анжелы Дэвис. Нашел и товарища… И тут народ побежал от поезда – в лес – в болото.

– Но лес, болото тоже горели… И потом еще, когда мы в болоте застряли, я сообразил: «Куда идем? Все обожженные – и по такой грязи, так стопроцентно заражение, гангрену получим». И я голос сорвал и кого смог, человек 15, развернул, так мы пошли обратно на «железку». Потом по шпалам, как наш поезд до того шел, ушли…

– А если бы остались в болоте? Или у горящих вагонов?

– Погибли бы. Я понимал, надо как можно быстрее выбраться из кольца огня. И мы ушли. Пока шли, женщину подобрали раненую, руки у всех раздуты, но мы как-то локтями – простыней – смогли ее обмотать, чтобы кровь остановить…

Дошли до будки обходчика. Будка взрывной волной снесена, женщина-обходчик: «Вы откуда?» – «Оттуда». А потом был «КамАЗ», в него толпу закидали, кто стоял, кто лежал, раненые вперемешку… Понимали: мы в тайге и надо выбираться поближе к цивилизации…

И так я в шоке пробыл на ногах сутки… А добрались до места, нашел милицию, все рассказал, и потом, в сельском роддоме, где раненых пассажиров разместили, вырубился…

У Юрия было обожжено лицо, спина, грудь, руки, ноги – общая площадь ожогов 60 с лишним процентов. Потом его и других перевезли в Уфу…

Мама Юрия, как ей сообщили, что Юра ехал «тем» поездом, прилетев в Уфу, не знала, жив сын или нет. Зашла в палату на 30 человек и сердце подсказало, кто среди сплошь одинаковых бинтов – ее Юра. Мать села рядом, стала рассказывать про жену, про дочку. Врач подошел: «Ну всё, будем вместе бороться…»

Прошел первый год после катастрофы…

Чудо

– Как я увел людей из огня? Всё на «автомате» приходило, «откуда-то», что нужно делать… А кто помогал? Джуна позже сказала: сильный ангел-хранитель…

…Еще в Уфе с Юрия «чулком» сошло обожженное лицо. Новая кожа на лице, своя, наросла благодаря врачам и… молитве.

– Приехала в Уфу по зову сердца одна бабушка верующая из Коломны – помочь пострадавшим. Она шептала молитву и над Юрой. Сын потом сказал, что во время молитвы почувствовал: пленка, оставшаяся на лице после схода кожи, подсыхает, и это было началом перемен к хорошему, – вспоминает мама.

А потом, в московской клинике, к советским врачам присоединились заграничные.

И пришла Джуна.

– Мы знали: она самого Брежнева как-то «руками» лечит. И вот зашла в палату ко мне. «Как дела?» – «Нормально. Уже сижу. Полечить пришли?» – «Да». – «Ну, уже ничего не поделать, уже решается вопрос – отсекать конечности». Пальцы на руках прогорели до кости и их не спасти. Джуна на первом сеансе провела руками – словно закручивала, словно правило буравчика на уроке физики показывала. На этом месте я уснул.

– Я была в палате с сыном на втором сеансе. Джуна руками над ним поводила, и в конце он ка-ак дернул руками. Джуна: «Что чувствуете?» – «Будто ожог над костром». – «Ну все, будем жить, птица Феникс…», – вспоминает мама слова целительницы.

А через несколько дней была контрольная перевязка без наркоза. И врачи, как сняли с рук Юрия бинты, вдруг забегали.

– Мы с сыном: «Что случилось?» Они: «У тебя под мертвой кожей живая растет!» И это в нашем случае было чудом, – продолжает мама. – Спасибо врачам и Джуне, сыну ее тогда бог послал. Потом Джуна хотела еще третий сеанс провести, тоже радовалась за спасенные руки Юры, снова называла его Фениксом. Но ее срочно вызвали в другой регион…

Вскоре Юрий, все еще в бинтах, выпросился из Москвы – долечиваться домой.

Прошел почти год. Юрий отказался от инвалидности, вышел на службу, снова в угрозыск Киселевска. И отработал 25 лет! И держал одно из первых мест в регионе по раскрытию тяжких преступлений. И вырастил с женой двух дочек. И много лет получал письма от спасенных им пассажиров: «Спасибо!»

Два года после катастрофы… Сила духа и подвига Юрия поражают до сих пор!

 О праве

В советское время выжившие о претензии к «газовикам», о компенсациях не знали. И руководство недр – о компенсациях пострадавшим – не думало, хотя это не по совести…

– И всё же, возместили кому-то ущерб за увечья?

– Никогда не слышал, – жмет плечами Юрий Евгеньевич. – Я, когда на пенсию уходить собрался, запрос сделал. И из Верховного суда приговор пришел с установленными виновными, со списком потерпевших. Но документ этот мне – по работе – так и не пригодился.

Сейчас он у дочки-юриста. И она, говорят в семье, задумалась об иске. Ведь с детства особенно помнит опаленные руки отца. Правую руку – операциями восстановили. С левой, поясняет мама Юрия, это удалось сделать не полностью…

Джуна внесла вклад в лечение обожженных рук Юрия…