И за тобой придут, Илюша!

Молодая супружеская пара, решившая взять малыша из дома ребёнка, вдруг заявила:

– Мы сначала всё хорошенько посчитаем: сколько выплат нам положено, а сколько мы потратим. Не ошибиться бы…

Спустя примерно месяц знакомые лица вновь появились в кабинете главного врача Надежды Филипповой.

– Вроде, потянет наш бюджет мальчика. Мы подсчитали…

На полуслове остановила их Надежда Евгеньевна:

– Пока вы считали, ребёнка усыновила другая пара. Славная и бескорыстная…

Временные и отказные

Этот дом ребёнка под названием «Родничок» Надежда Евгеньевна возглавляет 13 лет. А её общий врачебный стаж – 45 лет. Приехала в Полысаево по распределению из Иваново. Да-да, из города невест. Но сибирячки могли не ревновать молодого специалиста к своим женихам: Надежда приехала уже со своим мужем Евгением.

В горздравотделе ей сразу предлагали место в доме ребёнка. Отказалась. Это ж какое надо иметь сердце, да и нервы, чтобы каждый день видеть горемычных крох. Кто-то думает, что раньше матерей-«кукушек» было меньше. Не раз приходилось слышать: «А вот в войну и после войны, когда особенно трудно было, детей государству не подкидывали». Это не так. Именно в послевоенный 1947 год и открылся этот дом ребёнка. Сколько малышей было там вначале, – неизвестно. Зато есть архивный отчёт за 1949 год. Тогда в доме ребёнка находилось 48 детей. Из них до года – 17, сирот – два человека, подкидышей – два человека, от родителей – 44 человека, в том числе от матерей-одиночек – 38 человек. И, кстати, как раз в 1949 году контингент (слово из отчёта. – Г.Б.) матерей-одиночек резко возрос.

Сейчас в доме ребёнка 52 малыша. Но почти все они, как говорят сотрудники, временные. Только пятеро могут быть усыновлёнными или взяты в приёмную семью. Потому что их биологические родители и через полгода (столько живут здесь временные) не взялись за ум. И ничего не сделали, чтобы выйти из трудной жизненной ситуации. Напротив, ещё больше загуляли, развязав себе руки, сдав сына или дочку в дом ребёнка. Потому-то и идет сбор документов не лишение «кукушек» их родительских прав.

Вот за этим симпатичным черноглазым Илюшей родная мама уже вряд ли придёт. Хотя обещала. Но за всё время, пока Илюша здесь, так и не навестила своего сына. Не знает он вкуса материнского молока. Без него растёт. А взгляд у него уже осмысленный. На меня вот загляделся.

– Вы же новое лицо в доме, вот ему и интересно стало, кто это к нам пришёл, – говорит воспитательница, обнимая и прижимая к себе Илюшу.

«Будто своего родного сыночка ласкает», – подумала я. И потом, глядя, как ухаживают сотрудницы «Родничка» за ребятками, убедилась: здесь и впрямь чужих детей не бывает.

Обласканного и накормленного Илюшу уложили в коляску. Ему и здесь уютно, зевнул, скоро заснет. Интересно, а мать-то его спит спокойно? Когда разыскивали её, выяснилось, что Илюша – восьмой ребёнок этой женщины. Скорее всего, «нечаянный» и нежелательный, как и другие дети. Только на старших эта горе-мамка не лишена родительских прав.

Правда с кривдой

И всё-таки общая статистика «Родничка» – в пользу биологических матерей. Сами посудите: из 57 малышей, которых приютил «Родничок», в этом году 31 уже вернулся в дом родной, 17 были взяты в приёмные семьи и под опеку, восемь – усыновлены.

Главврач Надежда Филиппова двумя руками за усыновление. Она так говорит:

– Это уже свой, родненький ребёнок. И лучше не говорить ему, что он не кровный. А то ведь находятся «доброжелатели», шепнувшие подросшим мальчикам и девочкам, что их и впрямь чуть не в капусте нашли. Кто-то воспринимает это с благодарностью к воспитавшим их родителям, а кто-то – в штыки…

Искренне вздыхая, рассказала Надежда Евгеньевна историю про одного такого усыновлённого и спустя 15 лет «рассекреченного». До этого мальчик был просто золотым. Хорошо учился, не перечил родителям и с соседями здоровался с улыбкой. А после того, как узнал, что он – неродной, словно «с катушек съехал». Даже когда из армии вернулся, женился – не успокоился. И вот пришла однажды в дом ребёнка грустная жена этого парня, попросила адрес биологической матери, отказавшейся от новорождённого. Адрес-то был, да вот только умерла уже та женщина. Образ жизни сказался.

«Жаль. А то бы я показала мужу, где бы он жил и среди кого, не усынови его добрые люди», – сказала молодая женщина…

Очередной телефонный звонок прервал невесёлый рассказ Надежды Евгеньевны о том, как иногда и правда играет злобную роль кривды. И по ответам главврача невидимому собеседнику я поняла, что речь снова идёт о раскрытой тайне усыновления.

Да, звонила уже немолодая женщина, усыновившая мальчика 40 лет назад. И вот, когда сыну исполнилось 39, кто-то – опять же, из «доброжелателей» – сказал, что он не родной. Теперь этот сын, уже сам ставший отцом, настаивает, чтобы ему предоставили адрес биологической матери. Той-то, кстати, было всё равно, в чьи руки попал её ребёнок. А вот он места себе не находит. И приёмная мать боится, что сын охладеет к ней.

– Хорошо, приезжайте. Постараемся помочь вам в поисках архивных документов, – постаралась Надежда Евгеньевна утешить взволнованную мать.

И уже потом, положив трубку, ещё раз озвучила своё мнение:

– Тайну усыновления лучше сохранить, сменив место жительства. И хорошо, если ребёнок будет маленьким, не помнящим своего родства.

«Возвращенцы»

А одна бездетная пара удочерила Настеньку, за которой биологическая мать так и не пришла. Душа Надежды Евгеньевны была спокойна за эту девочку. Годы работы в доме ребёнка помогают главврачу уже при первом знакомстве с потенциальными усыновителями или опекунами определить, кто есть, кто. Да, специалисты дома не решают, могут те или иные лица стать для детей настоящими родителями, для этого есть другие органы. Но так хочется порой Надежде Евгеньевне, прижав к себе ребёнка, сказать: «А вот вам я его не отдам». Другое дело – названные родители Настеньки: добрые, заботливые. И девочка к ним ручки свои протянула…

Прошло ещё три года. Вновь появилась в доме ребёнка та милая женщина. Кажется, ещё более похорошевшая.

– Это мне все говорят, – улыбнулась гостья. – Секрет моего преображения прост: я вновь стала мамой. Теперь у моей Настеньки есть сестричка. Я сама родила! Представляете, сама!

– Ничего удивительного. Помните, как я сказала: «Бог вас вознаградит»?

– Конечно! Конечно, помню! Спасибо вам!

Благодарная женщина уже собралась уходить, но, провожая её, Надежда Евгеньевна не удержалась от вопроса:

– Родив свою дочку, вы не разлюбите Настеньку?

– Что вы?! Она же наша, самая что ни на есть родная!

Впрочем, случаются и совсем другие ситуации. Дважды преданными оказываются маленькие дети. Вот, например, ровно через три года пришла в дом ребёнка ещё одна молодая женщина. И не одна пришла, а с девочкой Машей.

– Возьмите её назад. Не могу я с ней больше. Разлюбила я её. Чужая она.

Заплакала девочка:

– Мама, не уходи!

Ушла, даже не оглянувшись. А Надежда Евгеньевна только и могла сказать ей вслед:

– Вам и своих-то детей иметь противопоказано…

Машенька ещё долго плакала, во сне звала маму. Вместе с девочкой горевали и сердобольные сотрудницы. А Надежда Евгеньевна вновь обнародовала фотографию прехорошенькой Маши в банке данных на усыновление и удочерение. Снимок увидела одна москвичка. Прилетела. Сняла квартиру в Полысаеве и целый месяц навещала девочку. Потом прилетел муж женщины. И он, взглянув на Машу, уже забывшую предавшую её приёмную мать, сказал:

– Наша дочка!

После оформления всех документов супруги забрали девочку к себе. Через несколько дней они улетали в Москву. А незадолго до этого мужчина, запнувшись за что-то в съёмной квартире, чуть не упал. Машенька тут же подбежала к нему:

– Папочка, папочка, ты не ушибся? Тебе больно, папочка? Где болит? Где подуть?

А у него – сильного, крепкого, хирурга по профессии, спасшего не одну жизнь, – заныло сердце: «Как же можно было отказаться от такого ангелочка?!». Подумав так, успокоил девочку:

– Всё у меня в порядке, доченька!

И сейчас у них всё в порядке. Хорошие новости приходят в дом ребёнка от той семьи.

Надолго запомнятся в «Родничке» ещё одни «возвращенцы» – сестрёнки Даша и Наташа. А ещё у них был брат Саша. Но повторно в дом ребёнка он не попал: увезли мальчика в детский дом, так как пять лет ему уже исполнилось.

А всё, вроде, так хорошо поначалу складывалось. Их мать, лишённая родительских прав, закодировалась, устроилась на работу, навела порядок в доме. В общем, сделала всё, чтобы восстановиться в родительских правах. Вернули ей дочек и сына. «Как ни светло, сытно, уютно у нас, а в родном-то доме всё равно должно быть лучше», – так обычно рассуждают сотрудники, желая матери больше не менять детей на загулы.

Вроде, обещала. Но сорвалась. И два повторных кодирования не помогли…

– Но хороших-то историй у нас всё равно больше, – говорит главврач Надежда Евгеньевна.

Мы побывали с ней уже во всех группах. В какие-то минуты я забывала, что это дом ребёнка. Всё напоминало детский сад. С прогулки вернулись румяные детки из старшей группы. Рассказали, что видели в небе самолёт. В средней группе малыши пританцовывали под музыку баяна. А в группе самых маленьких расторопные воспитатели и санитарочки умудрялись каждого малыша подержать на руках. Подняли из коляски и черноглазого Илюшу. Малыш засмеялся.

Наверняка, так же радостно он встретит и тех, кто за ним придёт. И назовёт сыночком. А это значит, что ещё на одного казённого ребёнка станет меньше.