Маленький ангел

Дошколенок прошел по тайге два километра, чтобы позвать на помощь к умирающим братьям…

Данилке Кискорову из деревни Трехречье всего семь. Росточком он чуть выше любимого игрушечного мишки, но минувшим летом уже совершил подвиг – спас трех человек, разбившихся на горной дороге.

Спас и себя, потому что находился там вместе с ранеными братьями и был ранен тоже… Но встал, хотя его «впечатало» в камень… Оглянулся на перевернутый мотоцикл, на разбросанных страшной силой братьев – они все были в крови, все – без сознания…

И пошел, и дошел, и успел позвать людей…

– Данил раньше никогда дальше села один не ходил, один нигде не бывал, – расскажет позже мама – Оксана. – И хотя оказался вот так далеко за селом в одиночестве на единственной дороге, и пошел правильно – на Трехречье, все равно мог заблудиться, мог решить, что вдруг будет ближе, если пойти вправо, в горку, в тайгу, или спуститься влево, к реке, и в любом случае мог упасть, пропасть… В конце концов, мог отойти в сторонку, потерять сознание за деревьями. Он же шел с аварии с сотрясением головного мозга… Но сын со всем справился! И благодаря ему все братья (по двоюродной ветке. – Ред.) – Илья, Вася, Костик – выжили!

…Мне, корреспонденту, на днях ехавшему в один из самых дальних кузбасских поселков – Ортон, рядом с которым – Трехречье, рассказали о Данилке в «вахтовке», когда мы ползли вверх по горному серпантину за Междуреченском, где уже несколько недель как зима. И ортонцы вспоминали истории этих мест – говорили о красоте и притяжении гор, об отказе техники в мороз, о мужестве людей, о гибели, о везении… И во всех чрезвычайных случаях на горных перевалах окрест Ортона и его малых деревушек типа Трехречья были героями взрослые – шоферы, сотрудники колонии-поселения, занимавшейся лесом и закрытой несколько лет назад, папы, мамы… А ребенок-герой, Данильчик, был один.

И мне, попавшей потом на место его августовского подвига, было, как и ему, одиноко, боязно. Закружиться у отвесной скалы, на повороте, пойти с узкой дороги наверх, к тихим деревцам или на плеск реки, – это манило, и от этого зова трудно было отбиться. И тогда я окончательно поняла, и согласилась со словами ортонцев: не только врожденная стрелка внутреннего компаса мальчика-шорца, сына таежного народа, не только горячее сердце малыша, болевшее за вынянчивших его братьев, помогли Данилке избежать в тот день всех других опасностей и добраться до подмоги до Трехречья. Его точно вела тогда помощь небес и гор!

Предчувствие

Но сначала был знак…

Старшие братья – 20-летний Илья, окончивший училище, собиравшийся осенью в армию, и 16-летний Вася, окончивший 9-й класс и поступивший учиться на тренера, 4 августа ушли в поход с тургруппой из Новокузнецка.

Они поднялись со стороны поселка Ортон на гору Кулюм, туда, куда несколько лет назад геологи привели первую экспедицию Русского Географического общества – к стене высотой 30–45 метров, сложенной из огромных гранитных «кирпичей» («Кузбасс» об этом загадочном месте Горной Шории, о продолжающихся спорах ученых, действительно ли это древняя постройка, рассказывал не раз. – Ред.).

– Мы начали подъем в 12. Он сложный, крутой. Но оно того стоило. Поднялись на Кёлен – так звучит название горы по-нашему, по-шорски, а переводится – гора Любви, и шорцы ту стену давно, в поколениях знали, но мы с братом пошли туда впервые – после того, как о стене заговорили теперь по всей России… В общем, поднялись, увидели стену, слушали в палаточном лагере, что это священное место, место силы для всех народов, что здесь бывают настоящие чудеса, и спать легли, конечно, под большим впечатлением, – вспоминает Илья. – Я спал без снов. Но Васе приснился странный сон, хотя он его тогда сразу не рассказал. Он видел, как мы вдвоем возвращаемся с этого похода домой, потом едем на мотоцикле из нашего Ортона в Трехречье, к родным, помыться в бане. Нас на мотоцикле во сне четверо – впереди Данилка маленький, потом я – за рулем, за мной Костик, последним – Вася. Едем и у Скалки (там место с самой отвесной скалой) сталкиваемся со встречным мотоциклом с тележкой. И разбиваемся…

Проснувшись среди ночи после жути кошмара, Вася там же, на Кулюме, попросил духа горы о помощи и защите. И, почувствовав облегчение, подумав, что услышан, уснул дальше…

Скалка наяву

– Наутро мы сходили на вторую стену, начали спуск с горы, – продолжает Илья. – Пришли с Васей домой, в Ортон. Во дворе – мотоцикл отца Данилки, он мне его еще накануне взять разрешил.

И вот сажусь, еду в Трехречье – отдать мотоцикл. Там (а я еще ничего не знал про вещий сон Васин) приходит идея затопить баню. Я думаю, что надо бы съездить назад в Ортон за Васей, вместе помыться, мы же с похода. И маленький Данильчик в Трехречье просится со мной – прокатиться. И я сажу его перед собой. Мы едем из Трехречья в Ортон. Забираю там братьев – Костю и Васю – в баню. Усаживаемся в том порядке, как Васе приснилось, но он так ничего про вещий сон и не рассказывает, потому что сам еще не очень в него верит. И мы едем.

От Ортона до Трехречья меньше трех километров, дорога пуста. И вдруг у Скалки навстречу – мотоцикл с тележкой, три человека, за рулем парень, опять же из Васиного сна.

Встречный мотоцикл едет посреди дороги. Я – вправо, к Скалке. А его вдруг тоже ведет к Скалке. Я пытаюсь вырулить, избегаю столкновения, но налетаю на большой камень и, падая, пытаюсь прикрыть собой Данилку. И всё, больше ничего не помню… Так что вещий сон, как позже, уже в больнице, Вася расскажет, сбылся почти один в один. И если бы не та Васина просьба на священном Кулюме о нашей защите, то шанса ни у кого из братьев, верно, не было бы…

Ведь, поясняет Илья, парни со встречного мотоцикла испугались, сбежали. И помочь раненым было некому.

А помимо сотрясения головного мозга у всех братьев – серьезные травмы, требовавшие срочной медпомощи. У Ильи – перелом лобной пазухи и повреждение шейного позвонка, у Васи – вдавленный перелом черепа, кровоизлияние в мозг, у Кости – вдавленный перелом черепа…

И единственная надежда оставалась на Даньку, выброшенного ударом вперед, очнувшегося в одиночестве и бросившегося за подмогой в село.

Скалка. То самое место, где произошла авария…
Фото: Ларисы Максименко.

Спасение

– Данильчик подбежал к Трехречью, крича: «Илья, Вася, Костя умерли! Там, на Скалке!» Лицо в крови. Его услышала Оксана Торчакова из ближнего дома, позвала людей, так и побежали к Скалке, – рассказывает Валентина Кискорова, староста села Трехречье. – Оксана уже у Скалки, поняв, что Вася – на камнях – самый тяжелый, не дышит, сделала ему массаж сердца, запустила сердце. Принесла потом в ладонях воды из реки, вылила на лицо Васи, лицо парнишки, белое, розоветь стало…

И вот уже оттуда, от Скалки, вызвали по сотовому фельдшера из Ортона. И она, оказав первую помощь и вызвав медиков из Междуреченска, вместе с земляками перевезла ребят в Ортон. А оттуда трех братьев отвезли в городскую больницу.

– Я в пути несколько раз приходил в себя, просил: «Господи (я крещеный), спаси Васю и Костика, прости, что не справился… Спаси Данилку… И что с Данилкой?!» – вспоминает Илья.

… А малыш, пробежав тогда по Трехречью дальше – два проулка, вверх, в гору, – ворвался домой, к маме. С ним уже, догнав и убедившись, что внешне вроде цел, бежала старшая сестренка Аленка.

Мама, ощупывая сынишку, слыша в плаче, что братья убились, крикнула Аленке тоже звать людей – на Скалку, звонить во все службы…

Потом была тревога. Ожидание. Уставший Данилка, положив ладошки под щечку, уснул. Открыл глаза, когда подъехала машина, и взрослые, увозя его тоже в больницу, говорили меж собой, что братья – очень тяжелые, но живы все.

…Прошло время. Данилку выписали первым. Потом всех трех братьев, по очереди. Последним – недавно – домой из больницы вернулся Вася, после двухнедельной комы и самого долгого лечения. Сейчас он учится в 10-м классе, Костик – в 5-м. Илье дали отсрочку от армии. Данилка, как и мечтал, пошел в 1-й класс.

– Удивительно, что Данилка тогда добежал, что вообще нашел силы и так спас всех нас. Он мог бы испугаться, лежать и плакать, он же маленький, и так время просто ушло бы, было бы потеряно для нас навсегда… А он – настоящий герой – гордится Илья.

– А что было самым трудным, когда ты шел за помощью? – спросила я Данилку у него дома.

– Вот здесь болело, – всплескивает ручками малыш, проведя от макушки до ямочки на подбородке. – Но останавливаться мне было нельзя…