Человек Солнца

В Новокузнецком краеведческом музее открылась выставка «Бог погоды», посвященная нашему знаменитому земляку Анатолию Дьякову. Приурочена она к Всемирному дню метеорологии, который отмечается 23 марта.

В экспозиции представлены документы, фотографии, награды и личные вещи Анатолия Витальевича, проработавшего в своей гелиометеорологической обсерватории в поселке Темиртау Таштагольского района около 50 лет.

На открытии выставки присутствовали сын и дочь уникального ученого – Камилл Анатольевич Дьяков и Елена Анатольевна Дудина. Они рассказали об отце.

«А еще дочь принесла его пиджак, телеграммы, которые он получал со всего света, и другие вещи. Их передали нам на временное хранение», – рассказала куратор выставки Елизавета Звягинцева.

А еще она особо отметила масштаб проекта: пожалуй, это первая такая крупная и представительная выставка, организованная благодаря еще двум другим музеям – Кемеровскому областному краеведческому и музею «Трехречье» Таштагольского района.

Необычный учитель

Те, кто хотят больше узнать о настоящем несгибаемом рыцаре науки, непременно должны посетить выставку в Новокузнецке. Она будет работать до 1 мая. А у нашей редакция есть редкая возможность рассказать некоторые живые подробности о Дьякове с иного ракурса – от его ученика. Кемеровский журналист Виктор Сохарев учился в школе, где Анатолий Витальевич работал преподавателем. И по нашей просьбе Виктор Иванович с удовольствием поделился своими воспоминаниями:

«С Анатолием Витальевичем Дъяковым судьба меня свела раз и навсегда. Он появился в нашем классе, вошел стремительным шагом, бросил на стол свой потрепанный кожаный портфель и поздоровался на русском, немецком и английском языках. Мы, ученики темиртаусской школы, знали его как чудаковатого человека, ходившего в бриджах и шортах и именуемого «Богом погоды». То, что он будет преподавать у нас в школе астрономию, мы узнали позже. И вот первый урок. Мы ждали чего угодно, но только не такого приветствия и обращения к нам. Он говорил о звездах и планетах, как о живых существах. И особенно много о солнце, которое давало ему немало информации о грядущих переменах в погоде и даже катаклизмах. Именно о них он сообщал в своих телеграммах по всему миру.

«Милостивые господа, предупреждаю вас о том, что в такое-то число предстоит…» – и так далее: засуха в Казахстане, тайфун на Кубе, проблемы с урожаем в России… Мы часто слышали от него такого рода прогнозы. Он захватил наше внимание сразу и надолго. Даже откровенные шалопаи к нему прислушивались. А когда наши классы первый раз побывали у него в обсерватории и понаблюдали за звездами, узнали, что на солнце есть пятна, интерес еще более вырос. Анатолий Витальевич создал кружок астрономии. И я стал его старостой. По вечерам и ночам мы торчали под пластиковым куполом, который был над его телескопом, присланным из Франции. Пытались рассмотреть созвездия. Знали, что Кассиопея похожа на W, а Большая и Малая медведицы повторяют друг друга и с древности вместе с Полярной звездой указывают дорогу путникам.

Мы были статистами и участниками съемок нескольких фильмов об Анатолии Дъякове. Он тогда стал очень популярен. Как же: неизвестный никому «чудак», сидя в далекой Сибири, делает точные прогнозы о катаклизмах, которые сбываются! У него побывали телевизионщики из Кемерова, Москвы. Съемочные группы приезжали из столицы и Ленинграда. Все старались понять – в чем феномен этого человека. А он даже свой орден позже получил не за научные достижения, а за освоение целинных и залежных земель: урожайность зерновых благодаря его прогнозам повысилась…

Прогнозы и прозорливость

– Продолжалось ли ваше общение после школы?

– Да, наша дружба продолжилась и после того, как я поступил в вуз и уехал в Кемерово. Каждый свой приезд в родной Темиртау я старался побывать у него в избушке, которая притулилась у купола обсерватории. Он встречал приветливо, поил чаем и делился новыми идеями. Переходил часто с русского на английский, вспоминал, что я немного знал немецкий, и говорил на этом языке. Только позже я понял, что он приучал меня мыслить и говорить на иностранном языке. Потом брал из кипы бумаг одну, читал ее на французском, переводил и старался довести до меня смысл научных проблем.

При этом он очень не любил, когда его называли Богом погоды, и гору, названую также в его честь, именовал только как Мчутаг – по географическому названию.

Новый этап наших разговоров и вечерних бесед пришелся на период, когда я работал в городской газете «Красная Шория» в отделе промышленности. Мы по-прежнему встречались, вели долгие разговоры, иногда засиживаясь за полночь. Анатолий Витальевич начал присылать мне долгосрочные прогнозы на год, месяц и неделю. И они сбывались с точностью в 80 процентов. А на десять дней – практически на 95 процентов. Именно поэтому он и возмущался, почему его предсказания Гидрометцентр не принимает. Ведь «официальные» предсказания сбывались только на 15-20 процентов. Но прежде всего его не устраивало то, что его чуть ли не обвиняли в шарлатанстве. Я, публикуя его прогнозы, злил местное начальство, но руководство рудников, наоборот, было нам благодарно.

Виктор Сохарев – староста кружка астрономии в темиртаусской школе.

«Не только наблюдать, но и видеть»

«Идей у Дьякова было много. Ему хотелось расширить обсерваторию на горе Мчутаг, – продолжает рассказ Виктор Сохарев. – Там уже стояло здание обсерватории с большим куполом, установлен был большой телескоп. Имелись мерные метеоприборы. Да и погода здесь позволяла вести наблюдения без помех от уличного освещения и облаков. И вообще, по подсчетам самого Анатолия Витальевича, ясных дней здесь больше, чем в других регионах Сибири. Но годы брали свое. Всходить на вершину горы ему было непросто. А транспорта для этого не было. Но он вырывался на Мчутаг и продолжал зарисовывать солнечные пятна, пользуясь большим разрешением второго телескопа. Таких «портретов» Солнца у него было немало…

Не вдаваясь в научные объяснения, отмечу, что он первым смог соединить активность солнца, наблюдения за климатическими изменениями и другие факторы, чтобы создать свою теорию предсказания погоды. Это он делал с удовольствием. Только грустил оттого, что некому будет продолжить его дело, поскольку дети в те годы мало интересовались изысканиями отца. Позже к этому обратился только его сын Камилл (названый, кстати, в честь одного из ученых, которого Дьяков почитал как учителя, – Камиля Фламариона).

После того, как я начал работать в Кемерове, вырываться в родной Темиртау стало сложнее. Встречались мы реже. Но я успел сделать несколько материалов о своем учителе в газетах и на телевидении. Сейчас, к сожалению, часть архива утеряна. Как и записки после наших встреч. Но осталось главное – радость от общения с этим великим человеком и признательность ему за всё, что он дал мне. Это осталось и в жизни, и в профессии журналиста. Он научил меня не только наблюдать, но и видеть. Поражаться звездному небу и чаще смотреть на Солнце».