Ее предка женил сам Петр I

…В середине ночи весенняя метель, стуча в окно, вырывала из забытья худенькую женщину в рубашке из грубой ткани, почти мешковины. Рядом стонали и плакали во сне другие узницы. И никто не заметил, что в два тридцать в палате стало на одну скованную душу меньше. И никто не знал, когда тело унесли заглянувшие санитары, что была она потомком первого в России графа! Наследницей истории самого знаменитого дворянского рода! Это случилось в конце зимы 80 лет назад…

Но, видно, не зря на гербе Шереметевых веками стоит девиз: «Бог хранит все». Унесенная ветром репрессий, пропавшая в Сибири Варвара Оболенская, умирая, мечтала об одном: чтобы ее когда-нибудь нашли… И ее документы – о последних днях жизни и смерти в наших краях – хоть и частично, но уцелели. А кемеровский историк Сергей Марченко, наткнувшись в архивной картотеке на фамилию Оболенская, почувствовал вдруг («опыт и интуиция»), что надо проверить. И размотанная им «нить судьбы» Варвары осуществила мечту узницы.

Варвара (в верхнем ряду крайняя слева) с родными, когда все еще казалось впереди…

«Бедная, бедная…»

Связавшись с московским обществом «Мемориал», получив подтверждение о высоком происхождении этой узницы и отправляя потом запрос за запросом в архивы страны, Марченко, полковник в отставке, председатель совета ветеранов, заведующий музеем истории кузбасского ГУФСИН, продолжал несколько лет искать «следы» Варвары по северу нашей области.

– Я не искал специально дворян, после революции попавших в лагеря только из-за принадлежности к сословию. «Красный террор», вычищение дворянства – всё это пошло фактически с 1918 года. А вторая волна началась в 1937-м, – объясняет Сергей Григорьевич. – Меня интересовали судьбы творческих людей… Оболенская оказалась художницей. И, начав собирать данные по ней, выяснил, что она – жена князя Владимира Оболенского, дочь графа Гудовича, по матери – из рода Шереметевых. Оболенские были знамениты, Гудовичи – тоже, они остались в истории страны как высокие военные чины, крупные госчиновники, приближенные ко двору. А Борис Шереметев! Сподвижник Петра I, участник Северной войны, прославился во многих битвах…

(Это тот самый Шереметев, который в 1712-м, в 60 лет, заявил Петру I о желании уйти в монахи. Но судьба распорядилась иначе – царь женил его на Анне Нарышкиной (Салтыковой), был лично распорядителем на свадьбе… И позже его потомки всегда находились при дворе, ум и честь помогли им пережить все царствования и остаться в уважении и почете. А внук Бориса Шереметева в 1801-м смог даже тайно обвенчаться с крепостной актрисой Прасковьей Жемчуговой и не попасть в опалу! А прадед Варвары – Дмитрий Николаевич Шереметев – в 1856-м неделю принимал в своем доме перед коронацией будущую императорскую чету – Александра II с Марией Александровной. А свадьба родителей Варвары в 1900-м была названа в России «Свадьбой года»! – Прим. ред.).

– Постепенно судьба Варвары Александровны прояснялась, – продолжает историк. – Из информационного центра новосибирского ГУВД мне прислали копии документов и акт ее смерти под №354… Она оказалась мужественной женщиной. Ее осудили за то, что возмущалась незаконным арестом мужа, в 1937-м арестованного и расстрелянного именно из-за происхождения, хотя к тому времени он был обычным советским служащим… И 27 ноября 1937-го уже была арестована Варвара Александровна, обвинена в антиреволюционной агитации. Виновной себя не признала. Тройкой управления НКВД по Московской области 1 декабря 1937-го приговорена к десяти годам лагерей. Отправлена в Мариинское отделение Сиблага. Куда прибыла 27 декабря 1937-го. А 19 марта 1938-го она умерла в центральном госпитале Сиблага. В акте о смерти записано – от туберкулеза легких. Думаю, заразилась, бедная, в пути. Скученность узников в вагонах была высокой… И, судя по карточке, на работы в сельхозлагере по прибытии ее не привлекали. Поступила в распределитель, потом в центральный госпиталь. (Он был поначалу в центре Мариинска, в районе вокзала, потом его перевели в район Баима. На его месте сейчас – лечебное подразделение, рядом – остатки лагерного захоронения, и там запрещены какие-либо работы.) Скученность узников и в палатах именно в ту зиму – 1937-1938 года – была огромной, по 20, 30 человек в палате лежало. Смертность была колоссальной. Лагеря к такому масштабу репрессий были не готовы. При такой скученности болезни расходились стремительно, контролировать ситуацию было невозможно. И хоронили умерших в братских могилах… Так что индивидуальной могилы Оболенской нет.

…Кстати, начало поиска кузбасского историка совпало с поиском сына Варвары хоть какой-то информации о своей матери. В дате смерти долго была путаница, но надежды, что произошла ошибка, что уцелела, спаслась, уже не осталось… Так представители рода, почти полностью уничтоженного репрессиями или позже – войной, и самые близкие реабилитированной Варвары узнали правду о ее конце. И так в истории шахтерского Кузбасса, региона, живущего под покровом святой Варвары, появилась эта страничка.

Историк Сергей Марченко нашел документы о последних днях Варвары Оболенской.

О главном

А если бы победили другие?

Столетие Октябрьской революции прошло несколько месяцев назад. Дата тихо ушла, а вопрос у многих россиян все-таки остался:

– Что, если бы в 1917-м власть взяли не большевики? Репрессии бы были? И многое повторилось бы?

– Любая революция – передел собственности, – говорит историк Марченко. – Допустим, пришли бы тогда меньшевики к власти, со своей программой. А их программа – опора на крестьянство. Их путь – аграрное развитие России… Неизвестно, куда бы он мог привести страну. Наверное, для такой державы это был не тот вариант. Большевики сделали Россию аграрно-индустриальной. Но, возможно, меньшевики, взяв власть в стране, Запад бы устраивали. И еще, возможно, репрессии внутри страны были бы более мягкими, уже большевиков бы – нет, не расстреливали, но направляли в те же лагеря и тюрьмы. Но то, что репрессии были неизбежны, однозначно. Потому что у меньшевиков были свои политические противники. Другое дело – если бы не большевистская революция, у России был исторический шанс стать первой страной в мире. Почему мы за точку отсчета берем всегда 1913 год? Год наивысшего расцвета российского капитализма. По концентрации производства, по количеству занятых на предприятиях рабочих с Россией некому было сравниться. И в 1913-м Россия к тому же накормила Европу, большую часть мира своим хлебом, маслом… Поэтому тот капитализм, его высокий уровень, двигал бы Россию дальше, вперед. Но недруги не дали ей развиться. Началась первая мировая война, к которой Россия оказалась неготовой. Плюс рос большевистский саботаж внутри страны. Заработал лозунг о том, что следует превратить войну империалистическую в войну гражданскую. И мы знаем, что произошло дальше…