Мадонны… за «колючкой»

Мошенницы, воровки, разбойницы и даже убийцы. Для сотрудников женской колонии №35 все они – гражданки осуждённые. А вот в доме ребёнка, что находится на территории колонии, за высоким забором с «колючкой-гусеницей», этих женщин зовут мамочками. Медики и воспитатели не хотят знать, по каким статьям Уголовного кодекса осужденные получили реальные сроки лишения свободы. Неравнодушные сотрудницы очень стараются, чтобы не очерствели сердца этих женщин к собственным детям – ни в чём не повинным, но тоже оказавшимся за «колючкой».

Аисты опускаются и на эту крышу

– Девочки, а у меня новость, – улыбаясь, сообщает одна из сотрудниц дома ребенка. – У нас ожидается пополнение. Одиннадцать женщин в колонии – беременные.

Кто-то закончил новость словами из песни: «Спасибо, аист! Спасибо, птица. Так и должно было случиться».

Да, так случилось, что местом рождения малышей стал (и ещё для кого-то станет) Мариинск. Хотя мамы этих ребятишек в большинстве своём не местные. Возможно, повзрослев, дети спросят: «А мы раньше жили в Мариинске?» И понятно, что ответы на этот вопрос будут разные. Уж что-что, а сочинять легенды осуждённые женщины научились. Хорошо еще, что в свидетельствах о рождении детей указан только город. Хотя на территории колонии есть свой роддом. Но лишь в экстренных случаях женщин везут в городской.

Я не спрашиваю, где именно появились на свет вот эти две крохи Миланы. У одной мама цыганка, у другой – русская. Может быть, вместе выбирали имя, а может, так совпало. В палате с новорождёнными кроваток пока немного. Но вы же уже знаете, что ожидается пополнение. В доме ребёнка надеются, что будущие мамы не откажутся от своих малышей. В последнее время такого не случается. А вот прежде бывало. Но и раньше, и сейчас деток отсюда забирают в семьи. Взяли и «отказную» кроху, биологическая мать которой сразу заявила: «Не нужна она мне!»

Зато очень нужна оказалась дочка той семье. А чтобы надежней была укрыта тайна её рождения и удочерения, семья сменила место жительства… Выросла дочка. Красавица и умница. Служит сейчас в системе МВД. Её приёмная мама (та, что стала роднее родной) рассказывала, что дочка с детства старалась везде наводить порядок. В доме, в школе, среди сверстников. А когда начала работать, захотела навести порядок и в чужих непутёвых судьбах. Часто она задаётся вопросом о людях, переступивших закон:

– Как они дошли до жизни такой?

На что мама лишь разводит руками:

– У каждого своя судьба, доченька…

Вряд ли так удачно сложилась бы судьба этой дочки, останься она с биологической матерью. И вряд ли та забрала бы её из детского дома, окажись девочка там после дома ребёнка. Ведь здесь дети живут только до трех лет. А потом, если срок наказания у матерей ещё не истёк, направляются в детдома. В том случае, конечно, если у осуждённой не будет родственников, пожелавших взять ребенка.

Надо признать, что многие родные действительно забирают малышей, воспитывают до возвращения матерей. Правда, возвращаясь, иные матери долго на воле не задерживаются. Вновь попадают сюда, в эту же колонию №35. И кто-то из них опять оказывается беременной. И снова неутомимые сотрудницы дома ребёнка во главе с его начальником Ольгой Сепман становятся этакими крёстными матерями для деток, попавших в зону общего режима…

Роман и Ромон

В этом году второе рождение получил и сам дом ребёнка. После капитального ремонта он больше похож на сказочный терем, чем на казённое учреждение. Старший воспитатель Елена Дмитриева, радуясь переменам в интерьере, замечает все-таки, что и мебель хорошо бы обновить:

– Этим стульчикам, наверное, столько лет, сколько я здесь работаю…

А работает Елена Борисовна в особенном доме ребёнка уже 26 лет. Да и не только она здесь с большим стажем. Сколько деток прошло через руки и сердце врача-педиатра Татьяны Лучук! Ведь были годы, когда здесь находилось 130 малышей. Сюда поступали женщины и из других колоний, родившие или собравшиеся рожать. Ведь у нас в стране только 13 таких домов ребёнка, а женских колоний более 40. Так что можно сказать, что нашим землячкам ещё повезло…

…Вот только что после утреннего свидания из ворот дома вышли несколько женщин. Все в одинаковой тёмно-зелёной униформе. Но все равно их лица отличаются от лиц других осуждённых. Они светлее. Потому что на них отпечаток любви, теплых чувств.

После ремонта открылось в доме ребёнка и отделение совместного проживания мамочек с детьми. Этот эксперимент мариинский колонии – в числе первых по стране из всех таких домов за «колючкой».

– Если бы не она, не эта «гусеница» с колючками, то я бы забыла, что нахожусь с сыночком в зоне. Здесь-то, в доме ребёнка, мы прямо как в санатории!

Так, искренне улыбаясь, говорила мне цыганка Софья, целуя при этом тёмную головку своего малыша по имени Ромон.

– Такое редкое имя вы дали мальчику. В цыганских семьях чаще встречается Роман, – замечаю я, поддерживая разговор.

– Роман и у меня уже есть. А Ромон – наш шестой ребёнок. Старшему уже 17. Он студент колледжа. Все дети сейчас с мужем. Он работает. На свидания приезжает. От них, от свиданий и вот он – Ромончик.

В колонию Софья угодила за продажу наркотиков. Срок наказания немалый. Так что домой Ромон уйдёт раньше мамы. Слава Богу, что не в детский дом. Говорят, что цыгане своих детей не бросают ни при каких обстоятельствах. А лиц цыганской национальности в этой колонии немало. Не первоходки. И далеко не все бездетные. Идти на преступление, торговать «белой смертью» – разве не предательство по отношению и к своим детям тоже?!

Хотела я спросить об этом Софью, но задала другой вопрос:

– А ваш старший сын не увлекается наркотиками?

Улыбка мгновенно исчезла с её лица. Ответила серьёзно:

– Нет, конечно! Упаси Бог от такой напасти.

Мамочки и мамки

А я продолжаю знакомиться с мамочками и их малышами из отделения совместного проживания. Сотрудницы дома ребёнка нахваливают женщин:

– Они и за своими детками смотрят, и нам помогают.

Эксперимент доказал, что круглосуточное пребывание осуждённых со своими малышами меняет мамочек в лучшую сторону. С женщинами и психологи занимаются, и медсёстры, и воспитатели. На любой вопрос готовы ответить. Правда, сами мамочки на мои вопросы не всегда отвечали охотно. Особенно если речь заходила о их неладах с законом.

– Я только защищалась, – потупив глаза, говорит молоденькая мама с нарядной дочуркой на руках. – Мой обидчик остался жив. А мы вот здесь. Спасает меня она, моё сокровище.

Девочка прехорошенькая, похожа на маму.

– Я сделаю всё, чтобы дочка не повторила моей судьбы, – говорит мама-дюймовочка, закружившись со своей крохой в игровой комнате.

А вот у другой молодой женщины с её дочкой комната отдельная. Эта мама – ВИЧ-инфицированная. В колонии – за кражу золота.

– Я больше никогда не буду воровать, – говорит она мне. – Через месяц освобождаюсь. С дочкой. Меня мама ждёт.

Вроде голос бодрый, а в глазах тоска.

Всё, всё, не задаю больше вопросов, почему они здесь. Поговорим лучше о детях. Вон как их мамочки нарядили. Да и сами женщины уже не в зелёной униформе, а в лёгких, каких-то домашних и уютных костюмчиках.

– Хорошо, что такое отделение открыли. Мы теперь сами дочкам и сыночкам и сказки рассказываем, и с колыбельными песнями спать их укладываем, – говорит ещё одна мама, поправляя бантик на головке своей дочки Златы. А у Анны сын Никита уже примерил модные брючки. И дочку Елены – Вареньку – хоть сейчас в журнал детской моды.

– Вы к нам почаще приезжайте. Увидите, как быстро растём, – ещё один добрый женский голос раздался за моей спиной. Правда, тут же вздох. – Вот если бы не этот вид из окна…

За окном всё она – «гусеница». Но немало окон дома ребёнка обращены во двор. А здесь, опять же, прямо-таки сказочная, но в то же время современная детская площадка. Это – подарок  известной модели Натальи Водяновой.

– Мы собираемся не нарушать установленного здесь режима и распорядка, – сообщает одна их мамочек.

Кстати, совместного проживания с детьми тоже надо заслужить. Но важно еще и потом не потерять этого права. А то одна осуждённая самовольно ушла из отделения в свой отряд, в общежитие. И объяснила это просто:

– Здесь курить нельзя.

В общем, променяла ребёнка (вернее, постоянное общение с ним) на сигареты…

…На наркотики променяла сына ещё одна осуждённая. Божилась, что завяжет с этим злом, сына воспитывать будет. Вышла на свободу, но через какое-то время вновь оказалась здесь.

А фото её сына – в одном из многочисленных альбомов дома ребёнка. Листаешь их, слушаешь ветерана Галину Батрышину (а она в этом доме трудится со своих девичьих 18 лет) и понимаешь, что далеко не каждая осуждённая, имеющая детей, заслуживает, чтобы её называли мамочкой…

…Подошло время сончаса. Закрыли свои глазки близняшки-цыганята, под ласковые слова воспитателя улыбается уже во сне мальчик, которого готовят к операции. Затихли голоса и в отделении совместного проживания.

Вечером для приходящих из отрядов мам будет очередное свидание с их дочками и сыночками.

Вроде всё хорошо. Но почему горький комок сдавливает мое горло? И в голове стучит вопрос: «За что»?!