Работа с легким сердцем

В Кемеровском областном музее изобразительных искусств в рамках проекта «Созвездие регионов» открылась выставка «Расколдовать Нильса» новосибирского художника Юрия Третьякова.

Проект «Созвездие регионов», автором и куратором которого является известный кемеровский искусствовед Марина Чертогова, реализуется в кемеровском музее с 2005 года. По сути, это серия персональных выставок, представляющих в столице Кузбасса творчество наиболее ярких художников Сибири – тех, кто, по выражению Чертоговой, «пользуется высокой репутацией и оказывает заметное влияние на художественное развитие обширного края». Выставка Юрия Третьякова стала уже 17-й по счету.

По условиям проекта, автор должен обязательно лично присутствовать на открытии выставки, благодаря чему нам и удалось задать несколько вопросов Юрия Третьякову.

– Юрий Ильич, почему вы решили именно так назвать выставку: «Расколдовать Нильса»?

– К этой выставке я отнесся очень серьезно. А с названиями с некоторых пор я стал осмотрительнее. В 2015 году делал выставку в Киргизском национальном художественном музее в Бишкеке. Меня очень хорошо встречали, была большая пресс-конференция. А когда провожали, спросили: а зачем ты выставку назвал «Торжественный выход»? Вот если бы ты про нас, киргизов, написал картины, привез сюда, выставил, тогда бы действительно это был торжественный выход. Я подумал тогда: а ведь он прав. Поэтому на этот раз я решил снизить художественный пафос. Нильс – человек малопонятный, запомнившийся своими проделками, которые носили все же достойный характер. Одним словом, решил напустить туману.

– Как вы стали участником проекта «Созвездие региона»?

– Это известный проект, который Марина Чертоговаа и придумала, и ведет, она пригласила сделать эту выставку. Музей – это особое пространство, выставки в музеях – это капитальные выставки, они не забываются, для художников это – определенный этап художественный, и это нужно ценить. Я рад этому обстоятельству. Это окрыляет, придает сил, потому что все же мы «люди-человеки», впадаем в уныние иногда. Это для меня как праздничный поход в гости, тем более со своими картинами.

– Для иных художников выставка – момент даже травматичный иногда, потому что художник становится открыт и уязвим в какой-то степени. А вы, говоря простым языком, не «напрягаетесь»?

– Любую выставку предваряет техническая часть: это подготовка работ, отбор, раздумья, какие работы взять, чтобы показать свое лицо. Мне не 20 и не 30 лет, здесь нужно думать, подходить осмысленно. Важно не разрушить поступь, твое внутренне состояние. А когда мы выносим картины на показ, мы попадаем в другую реальность, у всех разное мнение, идет передача энергии, взглядов, это некий импульс в твоей жизни, не рядовое событие, это точно.

– Вы в Кузбассе впервые?

– Нет, не впервые, привозил работы на выставку «Прямая речь». Одна из работ называется «С добрым утром». Там человечек маленький изображен, так я ощущал себя в 90-е годы. Я тогда подумал: а как нарисовать себя, чтобы не как у всех? И один искусствовед мне сказал: да ты смелый человек, не побоялся изобразить свои физиологические подробности. Ну, а что такого-то? Хотя это концептуальная работа, и комментировать свою живопись, наверное, не совсем правильно.

– Искусствоведы ваше творчество относят к наивному искусству. Вы с этим согласны?

– Опасно себя закладывать в рамки какого-то движения, помещать себя в это прокрустово ложе. Когда человек рисует, как живет, как чувствует, – это самый беспроигрышный вариант, на мой взгляд. Мы ценим людей, которые говорят искренне, своими словами, может быть, где-то и неуклюже. Натуральное же всегда ценилось. И поэтому не хочется в своих работах стену возводить. Показ – это же не суперзадача, можно же не выставлять своих работ. Есть блестящие художники, но мы о них ничего не знаем, они не хотят выставляться, обнажать свои дела. Это же непросто. А есть другой тип художников – успешные, публичные, которые у крыльца толпятся кучкой, у них очень большой посыл публичной востребованности, поэтому мы их и знаем. Я, наверное, где-то посередине, амбиции тоже какие-то должны быть.

– Как вы относитесь к современному искусству?

– Двойственно. Все эти инсталляции, компьютеризация – они, конечно, дают ростки хорошие, но очень много наносного. К изобразительному искусству я отношусь как к ремеслу, в большей степени, это должна быть живая работа, сделанная руками, с эмоциями. А компьютерное искусство – оно не может прожить долго, оно же на злобу дня, как правило. В Бельгии был, смотрел, там один гипермаркет отдали художникам под инсталляции, разложены какие-то тряпочки, палочки, сложилось впечатление, что им было особо нечем наполнять. Всё делается с наскока, чтобы тебя быстрее заметили, купили. Всё имеет право на существование, каждое поколение не принимает, обзывает друг друга, нужно свой взгляд иметь, но без фанатизма.

– Для вас принципиально – жить в деревне?

– Нет, у меня мастерская есть и в деревне, и в Новосибирске. Это не принципиально, можно и на кухне работать. Когда художники говорят, что условий нет, это всё отговорки, считаю. Важно выразить себя, время очень сжато и коротко, нужно успеть, тогда будешь ощущать себя с легким сердцем. На выставке в Кемерове у меня есть работа, которая так и называется: «С легким сердцем».