Здравствуйте! А может быть, вы моя тётя?

В тот утренний воскресный час Татьяна Васильевна гостей не ждала. Но в дверь позвонили. Причём настойчиво. Пришлось подать и свой голос.

— Кто там?

В ответ молчание. Татьяна Васильевна прильнула к глазку. За дверью — женский силуэт.

«Поди, мошенница. Много их сейчас развелось. Вон пожилую соседку с третьего этажа недавно облапошили».

Вновь звонок. И тут же голос с той стороны:

— Меня зовут Настасья. Я дочка Николая. Это он, отец, давал ваш адрес. Откройте, пожалуйста. Я всё вам расскажу…

Брат он или не брат?

Этим вопросом Татьяна Васильевна озадачивалась с тех пор, как услышала от своей мамы страшную тайну про отца. Оказывается, что он, слывший для всех порядочным семьянином, не просто ходил налево, но ещё и завёл на стороне сына. Этого парня Татьяна впервые увидела на отцовских похоронах. Он не стеснялся своих слёз, когда кидал горсти земли на крышку гроба. Его утешала незнакомая женщина в старомодной чёрной шляпке с вуалью.

«Настоящая старуха Шапокляк!» — с ехидцей подумала тогда Татьяна, уже знавшая про отцовского «беса в ребре». Зашептались и люди в похоронной толпе. Поползут теперь сплетни после поминок. Татьяне стало жаль бедную мать. Каково-то ей, вдове, видеть и отцовскую любовницу, и его отпрыска. Это ж надо быть такими наглыми и явиться на кладбище.

— Кто их сюда звал?! — невольно выкрикнула тогда Татьяна.

— Тише, доченька, тише, — попросила мать. — Сюда не приглашают, сюда сами приходят. И ты не сердись. Радуйся, что у тебя появился брат.

— Какой он брат?! Приблудный…

— Замолчи! — уже не попросила, а приказала тогда мать.

После похорон мужа она, Евгения Михайловна, слегла и сама. Татьяна взяла отпуск, чтобы оставаться подольше с угасающей мамой. А та, за несколько минут перед своей кончиной, собрав силы, произнесла:

— Помирись с братом. Он ведь не виноват…

И самое последнее, о чём попросила Евгения Михайловна:

— Прости отца!

«Мёртвые сраму не имут», — чуть было не вырвалось у Татьяны. Вовремя одумалась и кивнула головой. Только после этого мать успокоилась и закрыла глаза. Но уже навсегда. Снова слёзы, суета, похороны, соболезнования от родных, знакомых, соседей, маминых сослуживцев и — вот уж чего не ожидала Татьяна — сочувствие от так называемого брата.

— Нам с мамой очень жаль твою маму, сестрёнка! — сказал Николай, приобняв Татьяну за плечи. Не ругаться, и уж тем более не драться же было с ним на кладбище.

«А мы ведь с этим братцем почти ровесники, — подумала тогда Татьяна. – Это ж надо, сколько лет отец жил на две семьи. Это ж надо было так изображать из себя порядочного. А, может быть, и не брат мне вовсе этот Колька? Ах, мама, мама, зачем же ты терпела измену?»

В гордом одиночестве

А вот она, Татьяна, рассталась со своим парнем, узнав, что он любвеобильный. И даже обрадовалась, что всё не дошло не только до загса и свадьбы, но даже до гражданского брака. После смерти отца и матери, когда Татьяна стала единственной хозяйкой трёхкомнатной квартиры, появились новые знакомства. Но Татьяна своей чуткой женской интуицией понимала, что этим потенциальным женихам нужна не она, а квадратные метры. Плюс дачный участок, плюс отцовская машина. В общем, Татьяна была не бедной невестой. Она гуляла на свадьбах вначале своих подруг, а потом на свадьбах повзрослевших дочек и сыновей этих подруг. Вместе со всеми гостями кричала «Горько!», а вернувшись домой, плакала в подушку. От одиночества. Татьяна Васильевна вспоминала свою маму, её всепрощение и её наказ подружиться с Николаем.

А он будто в воду канул. Правда, по родительским дням на отцовской могиле Татьяна находила цветы. Вначале думала, что их кладёт та, с которой отец изменял маме. Но потом люди добрые сказали Татьяне, что и этой женщины больше нет. Выходит, что цветы были от Николая. Знакомые, знавшие историю с братцем на стороне, сообщили, что он поменял место жительства. Как и где он теперь? Может поискать? Хотя зачем он ей, хотя и без вины виноватый. При желании мог бы наведаться.

Если ей, Татьяне Васильевне, в этом году уже будет две пятёрки (55 лет), то Николаю, может быть, чуть поменьше. Интересно, а он тоже Васильевич? И вообще, брат он или не брат? Татьяна могла бы и раскошелиться на тест ДНК. Сейчас не проблема узнать, кто есть кто.

Ах, Настасья ты Настасья…

Эта «кто» ещё стояла за дверью. Открывать ей или не открывать? А вдруг она не одна? А, была — не была. Татьяна Васильевна всё-таки решилась открыть.

— Я из тех, кого не ждали, — устало сказала утренняя гостья, переступив порог. И тут же вопрос: — Тёть Тань, а где у вас руки помыть?

— Меня зовут Татьяна Васильевна, — напомнила нерастерявшаяся хозяйка.

— Знаю, знаю. Мой отец ведь тоже Васильевич… был. Вы же ничего ещё не знаете. Он в аварии погиб. А вообще-то, к вам мы вместе с ним собирались приехать. Адрес-то он ваш знал. А вот телефонами, к сожалению, вы не обменивались. Я хотела вам телеграмму отправить о смерти отца. Но мать сказала, что не надо. Вы ведь не роднились. А я-то не гордая. Выпросила у матери ваш адрес и — вот она я. Не любите, не жалуйте, но и не выгоняйте пару деньков. А потом я сама уеду.

Ни возразить, ни что-то спросить Настасью Татьяна не могла. Гостья тараторила словно из пулемёта. И спрашивала сама.

— А вы одна здесь живёте? И детей нет? И даже гражданского мужа? И правильно. Только проблемы с мужчинами. Мне уже двадцать два года, а я замуж не собираюсь. Успею ещё помаяться, как моя мать. Отец-то мой, царство ему небесное, постоянно налево ходил. Видно, в своего, то есть в вашего папашу уродился.

Татьяне уже не нравились затянувшиеся монологи Настасьи про мать и отца. И вообще, ей не нравилась непрошенная гостья. Вот уже впрямь как по пословице: «…хуже татарина».

— Кстати, отец говорил, что я на вас, тётя Таня, похожа. Давайте-ка сделаем селфи на добрую память.

Схожести с Настасьей Татьяна не нашла. И вообще, ведь нет доказательств, что Николай — сын Василия. А, может быть, и его, Василия, обманули. Но Татьяна не стала рассуждать об этом вслух. Угостила гостью тем, что было в холодильнике. А потом предложила прогуляться по городу. Настасья охотно согласилась. Потом и сама сказала:

— Я бы и на могилу к деду Василию сходила. Если можно, конечно…

Татьяна отрицательно покачала головой. Настасья свою голову опустила. Может быть, обиделась.

Когда Татьяна Васильевна с Настасьей вышли из подъезда во двор, то там, на скамейке под краснеющей рябиной, уже сидели соседки-старушки.

— О, а к тебе гостья пожаловала, — улыбаясь, произнесла одна. Та самая, кого мошенница надула.

— Я племянница! — громко и радостно объявила Настасья.

Возражать Татьяна не стала. Через два дня, как и обещала, гостья уехала, оставив номер своего телефона. Из квартиры Татьяны ничего не пропало. Лишь на столе рядом с ноутбуком Татьяна нашла чёрно-белую фотографию. На снимке было двое: молодой отец Татьяны, а рядом с ним мальчик. Наверное, это был Коля.

Татьяна заплакала. Ведь к ней снова подкралось одиночество. Хотя ведь вот он, номер телефона, так сказать, названной племянницы. Всё равно хорошо, когда есть кому позвонить и кого снова ждать.