В поле воин: как кузбасский шахтер стал земледельцем и приверженцем системы no-till

Игорь Копейкин – главный агроном фермерского хозяйства Александра Печёркина из Ленинск-Кузнецкого района. До агропрома 14 лет отработал в шахте.

– Игорь, почему ты ушел с шахты? Что-то не нравилось?

– Всё нравилось, всё получалось. Вырос до бригадира по спецналадке и ревизии оборудования, но в девяностые годы начались невыплаты зарплаты, непонятно, что дальше…

– И ты – раз, и всё бросил?!

– Нет, всё было поэтапно. Был в отпуске, встретил Печёркина, мы дружили еще с горного училища. Он с шахты ушел в фермеры, попросил помочь. Отпуск большой, говорю: ничего в сельском хозяйстве не понимаю, он: помоги хотя бы во второстепенных делах, обеды возить… Первый раз приехал кормить, говорит: что сидишь? Сел бы на трактор, прикатал посевы. Смотри: ручку туда, ручку сюда… На одном обеде прикатал, на втором уже сеял.

Осенью второй раз отпуск взял, на комбайне уборку отвел. Как-то затянуло: видишь результат, интересно! На второй год пришел на посевную, он говорит: хватит скакать, приходи работать… Время такое непонятное было, двое детей, жить негде. Он пообещал: всё решим… Так и вышло: за четыре года на квартиру заработал.

Мне он сразу поручил организационные дела. А как организуешь – на трактор или комбайн, заменяешь того, кого нет. Знаний не хватало, не могли сеялку отрегулировать на глубину высева и вместе с ним пошли учиться на инженерный факультет сельхозинститута…

– А почему не на агронома?

– На тот период на мне была и инженерная, и агрономическая часть, но технику собирали с металлолома, инженерные знания были важнее.

А потом мы поняли, что без агрономии никак. Сначала этому не придавали значения: все сеют, мы так же сеем. На землю тогда, в девяностые годы, пришли все кому не лень: и шахтеры, и милиция, и бухгалтеры. Казалось, засыпал в сеялку зерно, посеял, собрал. Думали, что всё просто, само растет. 10-12 центнеров зерна с гектара тогда было нормально. Вокруг колхозы рушились, бурьяном всё зарастало, я не видел, чтобы у кого-то из соседей дело процветало.

– Но почему агрономическую дырку заткнули именно тобой?

– Так получилось. Агрономов рядом не было, кого звали – не шли, потому что работать надо было круглосуточно, без выходных-проходных. Тогда и механизаторы-то к нам особо не шли, нам доставались только те, кого больше никуда не брали. Это сейчас к нам очередь на работу.

Начал задумываться, что делаем не так. Начал задавать вопросы: сколько зерна надо сеять? Соседи ответы разные давали: кто 200 килограммов пшеницы на гектар, кто 300. Думаю: где же правда? И пришлось брать учебники, справочники, обращаться в семенную инспекцию, чтобы узнать, что такое норма высева…

– У трех из пяти самых великих агрономов области, имена называть не буду, спросил про тебя, они сказали: ты не агроном, ты шахтер, но из думающих, и что в Кузбассе только в вашем хозяйстве есть реальный ноу-тилл.

– Так и есть.

– Как к нему пришли?

– Потому что не было никаких знаний, никакого фундамента. Я не боялся нарушить традиции, основы, потому что у меня их не было. Посмотрел: о, что-то новенькое в земледелии, почитал, понравилось. Поверил, что за ноу-тиллом будущее, тем более что в нашем районе проблема – недостаток влаги, а это влагосберегающая технология.

На тот момент информации было очень мало: у нас, к сожалению, фермеры идут впереди науки. Мы по этой системе работаем восьмой год, а институты только в последние годы начали делать какие-то шаги навстречу ноу-тиллу… Переходили поэтапно, но даже самые последние из наших полей не видели плуга три года. А основная часть земли по ноу-тиллу обрабатывается от четырех до восьми лет.

– Что ты вкладываешь в понятие ноу-тилл?

– Это система нулевой обработки земли, включающая не только посев по стерне, но и систему севооборотов, семена и их предпосевную обработку, обязательные обработки от болезней и вредителей, использование удобрений…

– И как ты учился этому, если не было ни ученых, ни учебников?

– С интернета. Смотрел, как это развивается за рубежом, ходил на агрономические сайты. Нам по ошибке вместо обычной сеялки поставили ноутилловскую, мы год ею поработали – понравилось, решили оставить себе.

– В Кузбассе, как уверяют специалисты, до 70 процентов полей обрабатывается с элементами минимальных и нулевых технологий. Допуская отклонения от системы. Ты ведь знаешь, что иногда проще и дешевле бороться с каким-то сорняком, чуть отступив от правила, например, вспахав поле?

– Дешевле на сегодня, а посмотришь, что будет после плуга через два года, и окажется, что это гораздо дороже. Эту систему нельзя нарушать. Если ты тронул плугом землю, которая у тебя четыре года была под стерней, считай, ты сделал четыре шага назад. Опять потребуются годы, чтобы прийти к прежнему состоянию.

– Кто: ты или Печёркин сыграл главную роль в выборе ноу-тилла?

– Уговаривал перейти сначала я. Но он тоже человек увлеченный, ему и самому нравится новое. Повторю: у нас не было фундамента, мы не боялись разрушать стереотипы, нам было легко. Нам говорили: так же нельзя делать! А мы делали, и у нас спокойно на душе было, потому что не боялись, не понимали всех законов земледелия. Если бы обладали агрономическими знаниями, подумали бы, что это безумие, сумасшествие.

– Так вам говорили, что вы ненормальные?

– Да. На больших собраниях до сих пор утверждается, что ноу-тилл в Кузбассе невозможен.

– А вы – упертые? Или есть и другие аргументы?

– Мы смотрим на результаты Аргентины, Канады, где по этой системе работают по двадцать с лишним лет, смотрим на то, что получается у нас, и нас это устраивает. Урожайность по зерновым около 30 центнеров с гектара, по рапсу в прошлом году 20 центнеров (по обеим культурам – вдвое выше, чем в среднем по Кузбассу. – Авт.). Земля мягкая, как перина, в ней, если копнуть, такая жизнь! И червяки, и всякие микроорганизмы…

Но это система, которая за день себя не покажет, надо отработать года четыре как минимум, чтобы получить результат. Первое время результат вообще может быть и отрицательным, пока почва структурируется и войдет в норму.

– Ты считаешь себя агрономом?

– Нет, до настоящего агронома далеко, скорее всего, я технолог. По большому счету, стараешься соблюсти технологию, делать всё как положено… Но вижу и людей, которые всю жизнь работали на земле, но ничего так и не поняли.

– С опытом по-прежнему сложно?

– Больше стало тех, кому интересен ноу-тилл, больше информации. В Барнауле каждый год собираются ноутилльщики, езжу туда. Если есть какие-то семинары, посвященные данной теме, то, конечно, стараюсь на них попасть.

– Расскажи о вашем хозяйстве.

– Три с половиной тысячи гектаров. Техника – лучшая: сеялка, опрыскиватель, два трактора, четыре комбайна – все американской фирмы Джон Дир. Не новая, но пока не подводит. Два десятка человек вместе со сторожами. Заработки хорошие, условия хорошие. Своя столовая, питание бесплатное, мойка. Оклады – 20 тысяч, дальше от выработки, в городе столько не заработаешь. Много молодежи, треть коллектива – до тридцати лет. В севообороте пшеница, рапс, ячмень, горох. Зерновые оправдывают затраты при урожайности в 15 центнеров с гектара, рапс – при семи центнерах.

– Никогда не думал, что лучше бы остался на шахте?

– Было, конечно, что греха таить. Когда неурожаи, когда сезон тяжелый: работаешь-работаешь… Иногда забегаешься, закрутишься, начинаешь всё на свете проклинать. А когда приходит урожай, когда видишь красивое поле – понимаешь, что земля благодарит тебя. Оно стоит того.

– Нередко слышу, что в сельском хозяйстве работают те, кому не нашлось места в приличных отраслях…

– Я встречаю и людей, которые с удовольствием идут в сельское хозяйство. У нас его как-то принято считать ущербным, на самом деле здесь можно нормально жить и развиваться. Если правильно вести хозяйство, если современная техника, чистенько, климат-контроль, достойный заработок, то не вижу, что здесь хуже, чем в другом месте. Вопрос в том, насколько стабильно предприятие и готово ли достойно платить за труд.

– Рекомендуешь ли другим идти по вашему пути?

– Если хватит терпения ждать результата три-четыре года, тогда можно. Если готов применять дорогие гербициды, а не думать на заросшем поле: вот бы сейчас всё это перепахать! Если готов не обращать внимания на всех, кто кричит, что ноу-тилл – это невыгодно, неправильно, что всё равно вернешься к плугу, – пробуй.

Но мне черная земля теперь страшной кажется. Смотришь на нее как на нечто ненормальное: она же в природе черной не бывает, на ней постоянно должно что-то расти. Культиватор убивает ее, делает мертвой, как будто с земли сняли шкуру. В ней постоянно идет жизнь, которую мы убиваем вспашками, нарушая почвенное равновесие… Захожу на наши поля – они соломкой прикрытые, красивые. А черная земля для меня уже дико.