Однокомнатная квартира семьи кузбасских фронтовиков стала яблоком раздора

Женский голос в телефонной трубке был дрожаще-взволнованным:

– Мой папа – бывший фронтовик. Ему 96 лет. Мама – труженица тыла. Ей 93 года. Родители получают неплохую пенсию, но остаются голодными. Потому что их деньгами распоряжается моя старшая сестра…

Из своей многолетней журналистской практики я знаю, что в семейных отношениях у каждой из конфликтующих сторон своя правда. А потому, признаюсь, не всегда хочется выступать в роли третейского судьи. Но здесь-то речь идёт об участнике Великой Отечественной войны и его престарелой супруге. Неужели и впрямь их дочь так алчна? Надо разобраться и не допустить, чтобы пожилая пара влачила полуголодное существование.

Переселенцы поневоле

Семья уважаемых Ямиля и Камили Абрахмановых – из наших, из кузбассовцев. Жили в одной из деревень Мариинского района. Камиля родила четверых детей – сыновей Минулу и Сагита и дочек Газиму и Разию. Все – любимые, под одним сердцем лежали. Однако Разия (это она звонила в редакцию) так не считает.

– Когда я ещё молодой была, то подслушала разговор мамы. Так вот, она призналась, что я была нежеланным ребёнком. И я это чувствовала. Мне всегда ставили в пример Газиму. Мол, она и корову доит, и по дому помогает, и в огороде с грядками возится. Газима рано пошла работать – в 16 лет. А я поступила в техникум.

– Значит, вы благодарны родителям за то, что отправили вас учиться… – осторожно прерываю монолог Разии.

– Папе благодарна. Я хоть и дочка, а к отцу больше тянулась. Да и он любил меня больше, чем мама…

Забегая вперёд, скажу, что услышала я от самой Камили по поводу любви и нелюбви к детям. Но сначала 93-летняя женщина подняла четыре пальца своей правой руки. И только после этого произнесла:

– Вот они, все мои. Отруби один – больно будет. Я всех четверых детей люблю одинаково. Почему Разия думает иначе – не знаю.

Но сама Разия считает, что это против неё объединились сестра, брат Сагит и мать. Отец молчит. В душе-то, конечно, её, Разию, жалеет.

– Но давайте я вам всё по порядку расскажу, – говорит Разия, раскрыв при этом толстую тетрадь. – У меня тут всё записано: кто и сколько у меня в квартире жил после переезда из Узбекистана…

Оказывается, ещё во времена СССР семья Абрахмановых уехала в Узбекистан. К тому времени все дети Ямиля и Камили уже были взрослыми. Все хотели пожить в тепле, с фруктами. И жили. Но потом сами знаете, что случилось. Распался Советский Союз, и россияне стали чужими в некогда братских республиках.

Первой в Кемерово приехала семья Разии. Ради получения квартиры женщина устраивалась дворником. Жилье получила двухкомнатное. Правда, с удобствами на улице. Потом приехали другие родные. В Кузбасс вернулись и отец с матерью.

Ямиль и Камиля вернулись в Кузбасс. Фото: из семейного архива

– Девять лет они со мной жили, – говорит Разия про родителей.

Правда, Камиля при встрече со мной удивилась дочкиным словам.

– Не жили мы с ней девять лет. Мы с Ямилем больше в деревнях жили. Одна – в Топкинском районе, другая – в Кемеровском. Там у Разии участки были. С огородом, с курами. Мы тогда ещё не так болели, ухаживали за посадками, курей кормили. Дом в Кемеровском районе мы покупали. Но он записан на мою внучку – дочку Разии. В квартире Разии, конечно, тоже жили. Дочка обе наши пенсии получала. Как-то я спросила ее: куда уходят наши деньги? Она рассердилась. Мол, вон сколько у неё человек живет!

Имена всех, кто квартировал у Разии, записаны в толстой тетради. Специально для меня Разия открывает её, поясняет:

– Да, были месяцы, когда в моей двухкомнатной квартире размещалось десять человек. Я, моя дочь, внучка, ну, и они, родные, приехавшие из Узбекистана. Вот на них-то и уходила родительская пенсия.

Позже на такой довод ее сестра Газима отрицательно покачает головой:

– Мы все работали. За то, что приютила, конечно, спасибо. Но ведь это временно. Да и не чужие ведь мы люди. Должны помогать друг другу. И мы бы семью Разии на улице не оставили.

Ох уж эти квадратные метры!

В 2010 году бывшему фронтовику Ямилю Абрахманову был выдан ордер на однокомнатную благоустроенную квартиру. В своих домах стали жить семьи Сагита и Газимы. Брат и сестра благодарны своим родителям – Камиле и Ямилю – за то, что помогли деньгами.

Но ведь и Разия не осталась обиженной. Про сельский дом, который принадлежит теперь дочке Разии, я уже говорила. Разие же оформлена дарственная на «фронтовую» квартиру отца. А уже сама Разия долю в этой квартире отписала на внучку-школьницу.

– А куда же теперь родителей? На улицу? – спрашиваю Разию.

– Нет, конечно. Будут жить, пока живые. А вообще-то из-за этой квартиры, подаренной папой, брат с сестрой заговор против меня устроили. Теперь уже не я, а Газима получает родительские пенсии. А ведь у нас ещё есть брат – Минула. Он в другой области живёт. Ему тоже деньги нужны.

– Посылала я Минуле деньги, – скажет мне потом Газима. – Не миллион рублей, как требует Разия, но тоже немаленькую сумму. Да и не бедный Минула, хозяйство большое держит. Разия ему постоянно твердит, что папа у нас голодный. Неправда это, вот посмотрите.

Газима распахнула дверцы большого холодильника. И я увидела, что он действительно, как говорится, забит до отказа. Стало даже неловко: как будто в чью-то замочную скважину подсмотрела. Зато лично с облегчением убедилась, что «сигнал» Разии («Родители голодные»!) не подтвердился.

Все четверо детей — любимые. Фото: Галины Бабанаковой

Поставить бы на этом точку. А самым близким людям перестать сердиться друг на друга и жить, как раньше. Я же видела, как на семейных фотографиях – правда, ещё чёрно-белых, из прошлых лет – все четверо детей Ямиля и Камили стоят или сидят рядышком. Плечом к плечу. А сейчас разделились братья и сёстры на два лагеря. Причем, разумеется, у каждого своя правда. Но больше-то всех из-за этой ситуации переживают старые родители. Их бы беречь детям, стараться ни словом, ни взглядом не обидеть, а не укорачивать жизнь словами-упрёками. Между тем Камиля, вздыхая, вспоминает:

– В 2012-м году (а квартиру, напомню, супруги получили в 2010-м. – Г. Б.) у Разии забрали сберкнижки и доверенности на получение наших пенсий. Следом к нам прибежала дочка Разии, то есть наша внучка с вопросом: «А на что мы теперь жить будем?». Я ответила: «Работать иди! Разве мало вы от нас получили? Дом, дарственную на квартиру, машину».

Мамин пуховый платок

Да, выдавали бывшему фронтовику Ямилю Абрахманову ещё и бесплатный автомобиль. Сам он, конечно, за рулём не сидел. Водила машину дочка Разии. Поначалу она, внучка, и дедушку с бабушкой на усадьбы возила. И даже в ту деревню Мариинского района, где когда-то жила ещё не поссорившаяся семья.

– А сейчас-то где эта машина? – спрашиваю у Разии.

– Я её зятю отдала. Надо было кое-какой обмен сделать.

– За счёт ваших родителей? – размышляю и удивляюсь вслух. – Какие же славные и щедрые у вас мама и папа. И жизнь вам подарили, и материально до сих пор помогают.

– Но теперь-то мне ничего от них не достаётся. А ведь могли бы хоть три-четыре тысячи рублей из пенсии выделять, чтобы я папе что-нибудь вкусненькое приносила, – говорит Разия с нескрываемой обидой.

Вкусного, разнообразного и полезного, повторяю, у ее родителей всегда в достатке. Но Разия всё равно что-то приносит – но лишь для отца. Салатик, например, из свёклы. Или орехи. Или сухофрукты.

– Мне она ничего не предлагает. Неблагодарная. Словно чужая. А я ведь тоже свою подпись поставила, когда дарственную на квартиру оформляли. Привезла нас Разия к нотариусу, ну, я и расписалась, не зная за что – рассказывает старая Камиля.

Потом она раскрывает блокнот и что-то читает на своём родном татарском языке. Дочь Газима, тяжело вздохнув, переводит. Я догадываюсь, что это своеобразный дневник Камили о жизни в квартире дочери Разии. Я снова чувствую неловкость, но Камиля настаивает, чтобы я дослушала перевод до конца. Я слушаю и понимаю, что жилось Камиле с младшей дочкой и внучкой непросто. Были упрёки, были ссоры.

У Разии записано всё для себя. Фото: Галины Бабанаковой

Другое дело сейчас, когда Ямиль и Камиля чувствуют себя хозяевами квартиры. Хотя заслуженная квартира уже им не принадлежит: Разие подарена. Но ухаживает за старыми родителями Газима. Да и сама Камиля не сидит сложа руки в свои 93 года. Она готовит, а ещё вяжет пуховые платки и шали. Вынимает из шкафа розовый платок, серый…

– Это для дочек и для внучек. Всех одарю. Пусть всем тепло будет, – говорит Камиля.

Потом она садится на кровать рядом со своим мужем Ямилем и гладит его руку. Уже 67 лет они вместе. То есть могут отметить каменную свадьбу. Но однажды Разия предложила сестре:

– Давай я возьму к себе отца, а ты – мать.

Ужаснулась Газима:

– Ты что, хочешь их развести?! Им ведь не жить друг без друга!

Это верно. Ямиль успевает соскучиться по своей Камиле даже за то время, пока она на кухне, а он – в комнате.

– Ты где? – кричит он ей.

– Здесь я, здесь, сейчас приду, – отвечает Камиля.

И улыбается, если видит, что Ямиль приходит к ней сам. Пусть и с помощью «ходунков». Вот и сейчас он идёт на кухню. Вместе с матерью улыбается и Газима.

– В движении – жизнь, – говорит она.

А я подумала о том, что годы унесли молодость и здоровье этих людей, но доброты-то не унесли.