Коренной вопрос

Упорядочение непростых отношений коренных жителей Кузбасса и угледобывающих компаний может быть подкреплено новым документом – возможно даже, на законодательном уровне. Насколько это поможет им договориться, пытался выяснить наш корреспондент.

Напомним, в середине сентября новокузнецкая компания в области экологического консалтинга представила в Кемерове руководство и типовую форму корпоративного стандарта по взаимодействию с коренными малочисленными народами (КМН) для угледобывающих компаний. Эти документы она разработала по заказу проекта ПРООН-ГЭФ «Задачи сохранения биоразнообразия в политике и программах развития энергетического сектора России».

Для бизнеса или для этноса?

В Кемеровской области, по данным областного департамента культуры и национальной политики, коренные малочисленные народы России сегодня представляют 10672 шорца и 2520 телеутов. При этом в районах шорских и телеутских посёлков ведётся активная угледобыча, и основная претензия местных общин к промышленникам – несоблюдение их прав на чистую окружающую среду. Также возникали конфликты, связанные с работой разрезов на так называемых родовых землях КМН. «Интенсивное освоение Кузбасса в прошлые десятилетия и сейчас противоречит укладу жизни коренных малочисленных народов, поскольку сопровождается, с одной стороны, прямым отчуждением территории, с другой – приводит к серьёзному ухудшению состояния окружающей среды, что существенно затрудняет их жизнедеятельность», – говорится в проекте рекомендации Общественной палаты Кемеровской области, адресованном угольным компаниям Кузбасса и обладминистрации. Механизм в сфере работы с КМН обсуждали как раз на заседании палаты.

Как сообщила директор компании-разработчика «ИнЭкА-консалтинг» Елена Перфильева, специалисты руководствовались российским законодательством и зарубежной практикой: «Весь этот арсенал в области защиты прав коренных малочисленных народов и условий учета традиционного природопользования лег в основу нашего руководства. Оно захватывает весь цикл жизни предприятия: от проекта до ликвидации. Для каждой стадии предусмотрен ряд механизмов по взаимодействию с КМН, чтобы можно было учесть все их интересы и права в производственной деятельности угледобывающих компаний».
Перфильева подчеркивает, что руководство и стандарт написаны для бизнеса – с точки зрения оценки и предотвращения рисков. Начальник экологической службы компании «Южный Кузбасс» Дмитрий Шатилов, напротив, считает, что руководство – это своего рода инструкция для КМН, и в работу угольщиков оно существенных изменений не внесёт, поскольку они и так уже делают всё, что положено: «Руководство полезно, прежде всего, коренным народам, а не угольным компаниям, которые в области экологии очень подконтрольны государству. Меры ответственности очень серьёзные. Представителям КМН же законодательством предоставлены достаточно широкие права».

Не согласен с последним утверждением фермер из телеутского села Беково, общественный деятель Василий Тодышев: «Мы молотим хлеб на полях, разрез в четыре часа взрывает – комбайнеры убежали. Я до Бекова гнал машину, чтобы не задохнуться. Эта пыль до города долетает за 25 минут…»

Угольщики сетуют на то, что телеуты просят решить только бытовые вопросы, такие как водоснабжение и дороги, но никто не заботится о возрождении культуры. А вот ресурсодобывающие компании проводят для местных жителей праздники. «Танцы и песни – это, конечно, хорошо, но мы не можем пить воду, где ПДК превышены в сто раз», – говорит Тодышев. Он считает, что экологические отчисления должны «падать на адрес» территории и решать её социальные проблемы: «Нужны конкретные программы на конкретные посёлки – не надо это всё обобщать».

Малый народ – в большое общество

По данным начальника инновационного управления КемГУ Владимира Поддубикова, который вместе с московскими коллегами занимается изучением процессов инкорпорации КМН страны в так называемое большое общество, за последние десять лет численность горожан среди представителей малочисленных аборигенных этносов увеличилась в три с половиной раза. В индустриальном Кузбассе, по мнению учёного, эти цифры ещё выше. «Иногда даже возникает такая картина, когда сохранение на территории расположения этнического ядра традиционных практик жизнеобеспечения воспринимается носителями этой культуры как механизм инкорпорации в большое общество своих детей, – говорит Поддубиков. – Грубо говоря, я иду на охоту, чтобы заработать денег, чтобы мой ребенок учился в городе в институте. И я от всей души желаю, чтобы он там остался».

Не исключено, что местное население чувствует себя некомфортно в этнической среде, в том числе из-за соседства с разрезами. Между тем председатель территориально-соседской общины шорцев «Алтын-Кун» (Хакасия) Светлана Торчакова рассказала «Кузбассу», что тенденция оттока молодёжи в город действительно заметна, но многие после учёбы возвращаются, потому что есть чем заниматься и где работать.

Даже если принять тот факт, что малочисленные народы всё больше входят в большое общество, руководство для угольщиков легко экстраполировать на жителей любых сельских территорий, граничащих с выработками, говорят инициаторы механизма.

«Да, существующее российское законодательство не требует от угольных компаний выполнения этих мероприятий, – отмечает региональный координатор проекта ПРООН-ГЭФ Александр Манаков. – Но оно меняется, и вполне возможно, что изменится настолько, что с этим придется считаться. И второй момент: собственник может лишиться прибыли. Тогда он начнет думать: либо вложиться в развитие территории сейчас, либо потерять контракты потом».

По словам Манакова, сегодня в Европе к производителям и поставщикам угля предъявляются высокие требования по поводу соблюдения принципов сохранения биоразнообразия и интересов местного населения. Поэтому вполне возможно, что соответствующие условия в ближайшем будущем будут прописывать в контрактах на поставку топлива.

Руководство по взаимодействию с КМН должно быть конкретизировано и более понятно для восприятия – такое мнение выразили члены Общественной палаты на заседании в Кемерове. Также некоторые общественники не согласны с рекомендательным характером документов: если инициатива не будет подана как законодательная, смысла от неё будет немного. В конечном итоге было решено обратиться с предложением в облсовет.

Ольга СМИРНОВА.

МЕЖДУ ТЕМ

Сложные взаимоотношения коренного населения и промышленников – проблема не только Кузбасса. Так, ещё четыре года назад Ассоциация коренных малочисленных народов Таймыра высказывала серьёзные претензии к компании «Норильский никель» – по поводу строительства нового рудника без учёта мнения аборигенного населения и негативного воздействия на окружающую среду полуострова в целом. А нынешней осенью «Норникелю» пришлось объясняться, почему покраснела река Далдыкан в Норильском промышленном районе.

«Я думаю, такой документ нужен везде, где компактно проживают малые коренные народы и где действуют нефтяные, газовые и другие промышленные компании», – комментирует кузбасскую инициативу главный хранитель фонда Таймырского дома народного творчества Василий Батагай (посёлок Дудинка).