Любовь земная

В Кузбассе в день памяти святых Петра и Февронии сыграл свадьбу потомок Петра и Февронии

Красивая пара, выпустив голубей, долго смотрела в небо. Кемеровчане Григорий и Ангелина Петрухины, час назад – жених и невеста, а теперь – муж и жена, просили семейного счастья.
У кого?
У святых Петра и Февронии Муромских, живших в XIII веке, канонизированных в XVI веке, признанных покровителями семей и образцом любви и супружеской верности.
И у своих Петра и Февронии, родных прадедушки и прабабушки Григория, живших на семьсот лет позднее. Чья любовь, такая же большая, настоящая, удивительным образом повторила великую любовь Муромских…

Древо

Все мы помним (после того как Россия на стыке XX и XXI веков снова вспомнила историю Петра и Февронии, и на их пример люди снова стали равняться), что Феврония была дочерью бортника (древолазца), добывавшего дикий мед. И что знакомство будущих святых было предначертано свыше. Ведь неизлечимо больному Петру был вещий сон, по которому исцелить его могла лишь дочь бортника Феврония.
После венчания, прожив вместе долго и счастливо (даже в трудностях, испытаниях, с требованием врагов отречься друг от друга и предать свою семью, но не пойдя на это), Петр и Феврония завещали похоронить их в одном гробу. И как предвидели, так и случилось. Умерли они в один день, в один час. Легли в землю плечом к плечу. И души Муромских вместе поднялись в рай…
– В жизни и наших Февронии и Петра, только Томилиных, тоже было судьбоносное древо, – говорит с гордостью 57-летняя кемеровчанка Джона Петрухина, их внучка. На отшумевшей в Кемерове свадьбе – мама жениха. И хранительница семейного «жития», согласно которому Петр родился и жил в Беларуси, а Феврония – в Латвии, в Риге.
– Она – сирота, родителей своих не помнила. Потому что мама Февронии умерла, когда та была маленькой. А вскоре умер и отец, перед Октябрьской революцией. И две девочки, сестры Феврония и Катя, выжили, странствуя и работая «в людях», выжили еще и потому, что у Февронии был необыкновенный голос, и люди просили ее петь и платили за песни.
А когда Феврония выросла, к ней начали свататься парни. Но Феврония им отказывала. От одного даже, самого упрямого, убежала и на дереве спряталась.
Лишь позже, когда встретила Петра, Феврония сразу поняла, что он – ее вторая половинка. И, поженившись, поселившись в селе Поташня в Беларуси, они зажили счастливо. Растили троих детей (кстати, у Муромских было столько же. – Ред.). И мечтали дожить вместе до глубокой старости и умереть в один день, чтобы не тосковать, не разлучаться… Но в 1941-м их надежды разрушила война. Петр ушел в партизаны, стал командиром отряда. Феврония с детьми осталась в селе, была связной.
Немцы заняли их избу. Феврония с детьми вырыла землянку и жила там. И там же стряпала для партизан. За едой приезжали из отряда, или сын Февронии и Петра – 10-летний Саша (это его «ветка» на родовом древе сыграла нынче свадьбу в Кемерове. – Ред.) – относил хлеб в лес.

Внучка Петра и Февронии в трудные 1990-е стала крестной мамой для многих беспризорников.
Фото из личного архива семьи и Александры Ворон.

Конечно, Феврония очень рисковала и своей жизнью, и жизнью детей. Но, как объясняют в роду Томилиных-Петрухиных, она настолько любила мужа, что никаким тяжелым нравственным выбором не мучилась. Даже тогда, когда пришло самое страшное испытание…
– Партизана, не раз приезжавшего к ней за хлебом для отряда, немцы вычислили, застрелили за селом. А лошадь его вернулась в деревню и пришла к землянке Февронии, – рассказывает Джона Петрухина. – Фашисты поняли: значит, Феврония – связная. И её взяли. Били прикладами. После этого она перестала слышать на одно ухо. И, пытая дальше, выбивая показания, место отряда в лесу и тайную дорогу к партизанам, фашисты повесили Февронию на дереве вверх ногами. Но от мужа, от любви к нему она не отреклась, Петра не предала и отряд так и не выдала.
Осталась в живых чудом. Немцы отступали, торопились, всё бросили. Уходя, сожгли избы, от села осталось пепелище. Но Феврония с детьми, уцелев, жила и дальше в землянке, в холоде и голоде. Ждала Петра.
Не дождалась. Он погиб в бою, когда партизаны уже вместе с бойцами Красной Армии прочесывали леса, выслеживая врагов и тех, кто не успел уйти с немцами.
А Феврония осталась верна своему Петру до старости. О другом замужестве и слышать не хотела. Любила только его. И еще она очень любила малышей.
– Меня нянчила с года и восьми месяцев, – улыбается с нежностью Джона. – А сколько она еще и после меня чужих ребятишек вынянчила! Эту любовь к детям (главное наследство) и мне передала…
У Джоны, внучки Февронии и Петра, тоже трое детей. А еще – больше тысячи крестников! Потому что в тяжелых 1990-х, когда по стране прокатился вал беспризорщины и открывшиеся приюты были забиты под завязку, Джона, по профессии – музыкант, пришла работать в такой приют. Она вела уроки музыки и изобразительного искусства. Как психолог и посланник бабушки Февронии, подбирала ключики к растерявшимся детским душам.
– Тогда же начали крестить ребят в приютах. И я одному, другому стала крестной мамой. Потом счет пошел на десятки, сотни, и за годы, хоть я уже работала в других местах, за тысячу ребят… Меня просили, и отказать я не могла. То было тяжелое время для всех. И для меня тоже. Но я чувствовала поддержку бабушки Февронии и деда Петра. И поддержку святых Петра и Февронии. И снова появлялись силы… Зато теперь, годы спустя, когда я встречаю иногда моих крестников на улице и слышу и про них самих, и про их товарищей, что уже у всех свои семьи, дети, что они живут-работают, душа моя поёт…

Пример

Свадьбой Гриши его мама Джона гордится особо.
– Два года назад я шла в крестном ходе и просила о счастливой семейной жизни детей. Очень просила устроить судьбу еще неженатого сына Гриши, – рассказывает она. – И вскоре узнала: у сына появилась любимая девушка, зовут ее Ангелина Святкина. Услышав имя и фамилию, поняла: просьба услышана.
– Мы были с Ангелиной знакомы давно. Но два года назад пришло необъяснимое притяжение. И я понял, что встретил моего Ангела, – говорит Гриша. У обоих молодоженов, кстати, любовь к вокалу и чудесные голоса.
А в недавние дни памяти святых Петра и Февронии, вспоминая о них и о родных прабабушке и прадедушке, Гриша признался с уверенностью и надеждой:
– Мы с Ангелиной хотим быть всё время и все годы рядом. И хотим всегда понимать, поддерживать друг друга. Как понимали и поддерживали друг друга ОНИ…

Лариса МАКСИМЕНКО.