Усть-колбинские «шалаганы»

У села в Тисульском районе оказались очень лихие корни.

Все возможные словари я просмотрела, чтобы найти слово «шелаган» или «шалаган». Певого нет, второе значит: «старый трухлявый гриб». Но есть еще одно похожее слово «шалыган» – оно означает «шмонник, проказник, шалопут, шалопай, шалыхвост, бездельник».
Поиск понадобился для того, чтобы понять, почему весь Тисульский район называет так жителей села Усть-Колба.
Конечно, воспринимают они эту обзывалку на слух, не знают точно, как пишется, но очевидно, что грибами усть-колбинцев звать никто не стал бы. Значит, скорее всего, речь идет о втором слове.
– Не знаю, почему так, – смеется жительница села Ирина Шаровская. – Но куда ни приедешь – говорят про нас «усть-колбинские шелаганы» (или все-таки шалаганы?). А ведь здесь обычные нормальные люди живут. Два прибыльных колхоза было, люди работящие. Всё как надо: и школа была, и библиотека с тысячами томов.
Однако, как выясняется, не горят не только рукописи, но и воспоминания. Усть-Колба с момента основания славилась именно как криминальная. О бандах, которые до революции и в Гражданскую войну здесь промышляли, помнили очевидцы. И рассказывали об этом своим детям, а те – своим.

Банда Головинского
В тисульской газете в 1971 году была опубликована заметка о том, как банду, главарем которой был местный житель Костя Головинский, ликвидировал в 20-е годы прошлого столетия учитель Курочкин, отбывавший десятилетний срок в Мариинске. Автор передал этот рассказ со слов бывшего сотрудника ОГПУ.
Якобы в те годы чета Головинских – Костя и его жена Клавдия (в девичестве Сторублева) – сколотили банду. Ею были убиты два милиционера, другие люди, среди них партийные работники. Причем вроде бы одного из них собственноручно застрелила жена главаря, которая жестокостью ничуть не уступала мужу.
Банду никак не могли поймать – не знали, кто в нее входит, где окопались. Однажды все-таки Клавдию взяли, но женщина оказалась крепким орешком, не выдала ни одного из своих. А дальше эта история напоминает сюжеты известных фильмов «О бедном гусаре замолвите слово» и «Место встречи изменить нельзя». Учителю устроили «побег» из тюрьмы. Когда Клавдию повезли с допроса, откуда ни возьмись выскакивает Курочкин, начинается стрельба, он, естественно, побеждает, спасает Клавдию, уводит. Головинская в благодарность за спасение якобы привела его в место дислокации банды. А недели через две-три, уничтожив негодяев, он вернулся в ОГПУ.
Автор заметки приводит и рассказ самого Курочкина в милиции. «С недоверием приняла меня в свою среду банда, несмотря на положительную характеристику, выданную мне Головинской, – вспоминал учитель. – Оружие мне не доверяли. Но вот в полевую избушку, где скрывалась банда, был доставлен лагун самогона. Немедленно организовалась попойка, в которой приняли участие все, в том числе и Головинская. Перепившиеся бандиты повалились на нары, и избушка огласилась храпом. Осторожно поднявшись и убедившись, что все спят, я взял приготовленный еще с вечера топор и, как говорится, привел приговор в исполнение. Трупы бандитов передал Тисульской милиции».
Номер той газеты хранится в Тисульском музее, версию, данную ею, трудно опровергнуть или поправить. Тем более что о личности учителя Курочкина и о том, за что он отбывал наказание, ничего не было известно.

10 лет за любовь

Помогли местные жители.
Например, Марина и Константин Карабановы, родившиеся в Усть-Колбе (сейчас они, правда, живут в соседней деревне – в Листвянке), всю жизнь по крупицам собирают историю своего рода и Усть-Колбы. О многом рассказывал их дядя, которого уже нет в живых. Но Карабановы всё записали.
Говорят, что учитель тот был молод, что преподавал на курсах ликвидации безграмотности, там же у него случился роман с ученицей. Это не приветствовалось настолько, что ему грозило десять лет срока. Вот и поставили перед парнем выбор: либо помоги ликвидировать банду, либо сядешь…
И эта версия ликвидации банды, кстати, несколько отличается от приведенной в местной газете. Вроде, не топором он уничтожил банду, а расстрелял. А поскольку при этом жена обнимала во сне Головинского, первый выстрел пришелся ей в руку.
И якобы не Клавдия Головинская ввела в банду того учителя, а какой-то мужчина. А сам главарь, увидев чужака, сказал ему: «Ты мою смерть привел».

Всё смешалось
Кстати, люди с фамилией Головинские по-прежнему проживают в Усть-Колбе. Очень достойные люди. Но они уже не знают, кем им приходился тот бандит. Вообще, вспоминают, в этом роду все были тихими, про одного говорят, что «тележного скрипу боялся». Тот Костя Головинский был, рассказывают, единственным таким. Даже вспоминают случай: его отец не поверил, что сын участвовал в налетах. Сказал милиционерам: дескать, даю голову на отсечение, мой сын не мог такого сделать. А милиционеры нашли узду, подтверждающую участие парня в деле. И сказали тогда несчастному отцу: «Ну что, голову тебе снимать теперь?»
Помнят в селе (большинство, конечно, по рассказам) и Клавдию, и других Сторублевых. Она жила в соседней Николаевке, которой уже нет.
Вообще в судьбах этой небольшой деревни (сейчас в ней проживает всего триста с лишним человек) удивительно перемешались времена и события. В предках Карабановых, например, были и потомки декабриста Андрея Розена, и дворян, и краснодеревщиков, которые ходили по России от Дальнего Востока до Мурманска и строили дома там, где возводились новые поселения. Их дед Александр дважды видел царя. Один раз на параде в Санкт-Петербурге, второй раз – где-то в районе Екатеринбурга, на вокзале, возможно, перед трагической развязкой… Царь стоял на перроне у вагона, и Александр его узнал.
Тот дед Карабанов построил в Усть-Колбе коммуну, и его семья, боясь мести не принявших новые порядки, спать ночью ложилась под окнами, чтобы не попасть под пули «оппонентов». Кстати, родной брат Александра Михаил люто ненавидел Советскую власть, и братья стали заклятыми врагами.
Побывали в Усть-Колбе и белые, и красные, стоял Колчак. Кстати, без криминальных корней и в семье Карабановых не обошлось. Кроме того, что Головинский доводился им родственником, был еще один лихой персонаж.

Там вдали за Сертой…
Местные жители показали:
– Во-он – через речку Серту – Помогаиха. Там семья бандитов жила. День работали, мельница у них была, а ночью промышляли разбоем. Люди старые рассказывали, что убивали они многих. И когда началась война, главу семьи, Помогаева, забрали на фронт. Вроде зарок он дал: «Если живой приду, то огорожу кладбище». На которое, возможно, сам и отправил не одного человека? И действительно живой пришел и обещание выполнил – огородил кладбище.
Правда, о какой войне идет речь – не совсем понятно.
Тот самый Помогаев приходится прапрадедом Марине и Константину Карабановым, и у них всё записано: бесчинствовал их предок в конце XIX – начале XX века.
Кстати, род Карабановых начался в Усть-Колбе со ссыльного пращура. С того момента, когда в середине XIX века из Ахтырки выслали Федора Карабанова с отцом по уголовному делу, за подделку векселей на землю. У Федора родились восемь сыновей… И весь род, периодически перемещаясь, все равно возвращался в Усть-Колбу.

За чужие грехи…
Разбоями, налетами и грабежами село «славилась» всегда. И из-за ссыльных, и из-за географического положения. Кстати, основано оно было в XVII веке именно ссыльными крестьянами. Рассказывают, отправляли в Усть-Колбу за всё – хоть за украденное колесо, хоть за убийство.
Стояло оно на перепутье дорог Мариинск–Тяжин–Тисуль–золотые прииски. По тракту старатели и другой люд шли с обозами. Их и грабили.
Константин Карабанов рассказал про предка Помогаева такой случай, происшедший в конце XIX века:
– Они сказали всем, что пошли в баню. А за баней у них уже скакуны стояли. Они на лошадей вскочили, в сторону Мариинска помчались. Успели доскакать, ограбить и вернуться как ни в чем не бывало.
Кстати, остатки помогаевской мельницы до сих пор стоят, не дают людям забыть ту историю.
И на протяжении нескольких веков там орудовали банды с главарями разных фамилий. Некоторых из них до сих пор помнят, других уже нет.
…«Очень она замечательная, наша деревня! Если бы вы знали, какие труженики здесь жили и живут, – кипятятся местные жители в ответ на всякие наветы. – А люди – они везде есть и плохие, и хорошие. И очень нам обидно за свою деревню, когда нас шалаганами называют».

Татьяна Фомина.