Помогите Гене!

Кемеровская семья приютила бывшего сироту, который несколько лет жил в конюшне

Здесь у него надежная защита, семья, не родная, но лучше, чем семья его родителей, здесь всячески пытаются ему помогать. Живут одним домом, а потому как члена семьи Геннадия не оставляют наедине с его проблемой. Порой в поездках по инстанциям сопровождают, утешают, советы дают, собираясь за большим семейным столом. А проблема насущная: своего жилья у него нет и во всех красивых и богатых офисах, пороги которых он обивает, показывая собранные документы, подтверждающие его право на свое жилье, его выслушивают, требуют заявления, советуют еще какие-нибудь недостающие бумаги донести, а потом дают умные ответы в формате А4, но долгожданного постоянного собственного угла в них не предлагается. Получилось, что мальчишка, который родился ненужным родителям, уже и став взрослым, но не совсем самостоятельным в силу инвалидности, не нужен вообще никому, кроме одной доброй семьи.

«Больше туда
не поеду!»

Обсуждаем судьбу Геннадия Петровича за тем же большим семейным столом. Вера Анатольевна объясняет:
— Гена нам стал уже родным, и пусть живет сколько понадобится, но мы можем умереть, переехать, да все что угодно может случиться – и он на улице окажется. Да и он ведь взрослый человек уже – ему и жениться пора, а куда он жену приведет?
Геннадий согласно кивает.
— И за что ему такая доля? – недоумевает Вера Анатольевна. — Порядочный, честный человек – любую сумму денег ему доверяем, никогда копейки не возьмет. Не пьет, не курит, всю жизнь вкалывает – и отовсюду его пинают…
А к ним в дом он пришел так:
— Мы строили зимний сад, нужны были в тот момент грузчики. Муж нашел грузчика, а тот Гену с собой привел. Тот, первый грузчик – зять Гены, муж сестры. Потом зять собрался и уехал, а этому идти оказалось некуда. Он и остался у нас.
— Как же вы оказались без крыши над головой? — спрашиваю у Геннадия Петровича.
И он подробно излагает свою историю:
— Моих родителей лишили родительских прав в 1983 году. Я родился в апреле, а в июле того же года нас с пятью старшими братьями и сестрами отправили… сперва в кемеровский детдом, потом — в Ленинск-Кузнецкий, в село Красное (в коррекционную школу-интернат).
Пока Геннадий рассказывает, я считаю, сколько же ему было от роду, когда его увезли в детдом. Получается, месяца три. И, по его словам, до выпускного девятого класса он родителей ни разу не видел. Первая встреча состоялась незадолго до окончания школы. Его отвезли для знакомства с родителями, на побывку. Детство кончалось, и мальчику так или иначе нужно было уже налаживать связи с родными, хотя и незнакомыми. Уже потому, что за ним была закреплена жилая площадь в родительском доме и другого пристанища попросту не было.
Однако путешествие окончилось печально. Гена вернулся грязный, испуганный и в слезах. И заявил: «Больше я туда не поеду».

Жилье
не предусмотрено?

Однако после окончания школы в 2001 году его посадили в машину, увезли к родителям в поселок Ивано-Родионовск Промышленновского района. Куда ж еще?
— Дали мне кирзачи, матрас, тарелку, ложку. Выделили еще три тысячи, но отдали деньги не мне в руки. Нужно было вместе с родителями поехать в Ленинск-Кузнецкий, моя мать эти деньги и получила. И сразу на всю сумму закупила сахар, чтобы поставить брагу. А мне одежда была нужна. Было очень обидно, и я понял, что чужой здесь.
После этого я ушел обратно, в с. Красное – больше-то идти было некуда. Там устроился работать в колхоз. Работу предложили, но сразу сказали, что жилья у них нет. Несколько лет жил на конюшне, на сеновале. Потом уже, когда зять работал грузчиком в Кемерове, позвал меня с собой… Так я и познакомился с этой семьей.
— А где мылся, когда жил в конюшне? – почему-то пришел в голову вопрос.
— Летом — на речке, зимой — на коровнике, где молоканка.
Первое впечатление от этого рассказа – возмущение. Как это можно человеческое дитя поселить в конюшне. Однако в селе Красном у тех, кто помнит Гену и эту историю, мнения разные. Есть и такое: «Так спасибо тем, кто хоть в конюшню пустил, иначе бы он вообще без крыши над головой остался». И правда – тут как посмотреть. Тем более что первопричина бездомности Геннадия явно не в конюшне.
Он долгие годы ходит по инстанциям. По прокуратурам, по судам, ездил в Москву, в Госдуму, обращался к представителям различных партий. Везде отвечали, что как сироте жилье ему не положено, потому что он выписался из гарантированной ему жилплощади у матери.
— Да не выписывался я! После того как я уехал, она меня сама как-то выписала.
А я понимаю: попробуй теперь докажи, что это так. Когда столько лет прошло, многие документы наверняка утеряны.
А однажды он попытался нанять частного юриста, чтобы помогла ему получить жилье. Эта женщина взяла с Геннадия 15 тысяч рублей за услуги и исчезла…
— Я ей по телефону звонил, она меня послала, потом вообще перестала на звонки отвечать. Я ездил к ней – не открыла.

Опять бумаги…

Правда, у Геннадия есть право еще на одну льготную очередь в Промышленновском районе – как инвалида 2-й группы. Все подтверждающие медицинские документы для этого собраны.
— Меня то ставили, то снимали с очереди лет пять. Причина – нет прописки. А где я пропишусь, если жилья нет?
Правда, сейчас сестра, которая живет в Промышленной, временно прописала его к себе.
И недавно Геннадий Петрович получил очередное письмо из районной администрации, в этот раз как ответ на его обращение к Уполномоченному по правам человека области, подтверждающее, что он стоит в очереди. И еще там сказано: «Вы имеете право обратиться в жилищно-бытовую комиссию администрации Промышленновского муниципального района с заявлением и пакетом документов о предоставлении жилого помещения маневренного фонда. Ваше заявление и пакет документов будут рассмотрены, информация о принятом решении вам будет направлена в письменном виде…»

Вера Суровцева и Дмитрий Сыромуков стали надежной опорой чужого для них человека.

Только Геннадий уже никому не верит, кроме приютившей его 11 лет назад Веры Анатольевны Суровцевой, и сомневается, что очередной сбор документов приведет к положительному результату.
Однако в жилищном отделе Управления по жизнеобеспечению и строительству администрации Промышленновского района советуют срочно бумаги все-таки собирать. Тем более, что временная прописка в доме сестры у него скоро закончится и тогда он опять выпадет из очереди на жилье.
Бывшие педагоги Геннадия из школы-интерната, с которыми мы встречались, вспоминают, каким он добрым и отзывчивым ребенком был. И – как мантру: «Если можете, помогите Гене!» Говорят, не знают, как так получилось. Тем более что все Генины однокашники, кто нуждался, квартиры получили. Даже парень, который после выхода из интерната совершил два убийства.
-А Гене почему-то не везет, — сетуют все,кто его знает.

Журналисты – не юристы, и мы не знаем, в результате чьего недосмотра или нарушений (и были ли они, эти нарушения), либо еще каких-то причин хороший, трудолюбивый, добрый человек живет то в конюшнях, то по чужим углам. Единственное, что я сделала, – попросила разобраться в ситуации уполномоченного по правам ребенка в Кемеровской области Дмитрия Кислицына и юристов аппарата. Знаю, что они уже работают в этом направлении и не выпустят ситуацию из-под контроля. Хотя признают, что дело не из простых.
А Вера Суровцева уверяет, что Геннадий будет жить в их доме столько, сколько потребуется. Она его ни за что не выгонит.

Татьяна Фомина.