Пчела под черепом

Загнать ежа под череп – значит, заставить задуматься, вызвать беспокойство, стимулирующее к поиску решения по заданной теме. В нашем случае под черепом жужжит пчела, потому как разговор пойдет о кузбасском пчеловодстве и проблемах этой сладкой отрасли.

Новое слово губернатора

30 октября в праздничном докладе на Дне работника сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности губернатор Аман Тулеев в числе прочего говорил о пчёлах. Непосвященным объясним: и пчёлы, и пчеловоды в речь губернатора попали впервые, а призывы власти к развитию этой подотрасли сельского хозяйства и тем более обещания помощи стали для многих откровением.
Губернатор призвал пчеловодов объединиться в крупные кооперативы, озвучил данные: в Кузбассе насчитывается более пяти тысяч пасек, по количеству ульев (68,6 тысячи пчелосемей) регион занимает второе место в Сибирском федеральном округе после Алтайского края. Мёд сегодня становится экспортным продуктом, а пчеловоды могут рассчитывать на поддержку из федерального бюджета, но помощь на развитие, приобретение оборудования будет оказываться не отдельным пасечникам, а именно кооперативам.
Напомним: пчеловодство – достаточно своеобразная подотрасль АПК. Она консервативна, в ней крайне велика доля ручного труда, часто это семейный бизнес, передаваемый от отцов детям.

Смена курса

В постсоветские времена пчеловодство за короткое время из промышленного производства ушло в мелкотоварное, утеряв системы подготовки кадров и повышения квалификации, зоотехнического и ветеринарного обслуживания, централизованную поставку оборудования, отлаженную систему сбыта. Оно стало ориентироваться на внутренний рынок, а внешний рынок оказался закрытым сразу по нескольким причинам: несоответствие международным стандартам, отсутствие крупных однородных партий продукции, высокая цена по отношению к мёду других стран.
В пчеловодстве начал доминировать частник. Параллельно шло расслоение пасек на крупные, средние и мелкие. Крупные оказались способными на развитие, на модернизацию, на снижение себестоимости получаемого мёда и, соответственно, повышение рентабельности бизнеса. Мелкие пасеки до 20-30 ульев традиционно воспринимались как хобби и дополнительный доход, не претендуя ни на развитие, ни на инвестиции, ни на увеличение продаж. Самыми проблемными оказались «середняки» со 100-150 ульями, переросшие кустарный уровень производства, но ограниченные в развитии невысокой доходностью бизнеса, дефицитом средств на развитие, сложностями с выходом на новые рынки.
Экспортный мотив мёда и в стране, и в Кузбассе обострился в последние полтора года при более чем двукратном падении стоимости рубля и снижении покупательской способности населения. Вчерашняя долларовая цена вдруг стала крайне привлекательной, заставив пчеловодов задуматься о продажах за рубеж. Но оказалось, что у нас в области нет «лишнего» мёда, ведь мы производим его в среднем лишь около 800 граммов на кузбассовца. Значит, нужно развиваться, наращивать объемы, заниматься паспортизацией пасек, ветеринарными справками, документами, подтверждающими качество, то есть выходить на цивилизованный уровень производства. Этому и должна помочь кооперация, ко всему прочему открывающая допуск к средствам на развитие.
В случае, если крупные производители освоят внешний рынок, мелкие и средние пчеловоды смогут активнее осваивать внутренний рынок.

Очень часто опыт пчеловодства передается от отцов детям.

Риски кооперации

Правда, кооперация – тема для местных пчеловодов (и не пчеловодов тоже) непростая. Есть устоявшееся мнение, что кооперация хороша, пока она не начинает приносить деньги.
– Кооперативы – самая перспективная форма хозяйствования! – утверждает пчеловод Николай Попов. – Я ими занимаюсь с 90-х годов. Был исполнительным директором кооператива «Росток» в Топкинском районе по программе ТАСИС Банка Европейского развития, но так как деньги были халявные, то члены растащили его имущество. Вот если кооператив создадут сами члены на свои деньги и с определенными целями, то результат будет весомый. Вопросы, решаемые кооперативами: сбыт и переработка пчелопродукции, снабжение членов кооператива инвентарем, тарой, породистыми пчелами, лекарствами и т.д. без посредников, что уменьшит себестоимость пчелопродукции. Риски: жлобство членов кооператива (в самом широком смысле: жадность, недоверие, желание обмануть компаньонов), но если правильно составить устав и все спорные вопросы в нем оговорить, то эти негативные моменты можно исключить…

Сладкие войны

Одним из опытов кооперирования – объединения во имя общей цели – можно, наверное, назвать войну, объявленную Союзом пчеловодов Кузбасса медовым фальсификаторам (см. публикации «Союз пчелы и орала» и «Медовый лохотрон», «Кузбасс», 25 и 26 сентября 2014 года). После неурожая мёда в 2010 году спрос в стране вдвое превысил предложение, породив на рынке мёда массовые фальсификации. Нашлись предприниматели, которые стали продавать медовый продукт (переработка дешевого медового сырья) под маркой натуральных редчайших либо вообще несуществующих в природе медов. Так, при цене на кузбасский мёд от 140 рублей за килограмм продукция гастролеров стоит в 10-15 раз дороже. Они позиционируют её, например, как средство от сердечно-сосудистых заболеваний, гипертонии, преждевременного старения, полового бессилия и прочих проблем. Потребитель наивно хочет чуда, а сверхприбыли вкладываются в агрессивную рекламу, яркую упаковку.
Группа пчеловодов-активистов во главе с Алексеем Матюшкиным немало сделала для защиты кузбасского потребителя от фальсификата. Это и шумные пикеты с разъяснением различий между мёдом и медовыми продуктами, и инициация проверок контролирующими органами, и попытки привлечения гастролёров к уголовной ответственности за мошенничество, фальсификацию и недобросовестную рекламу. А также – яркие атаки интернет-войны, создание точек круглогодичных продаж кузбасского мёда, пропаганда среди земляков качественного местного продукта…
Правда, некоторые представители сообщества солидарны, например, с потомственным пчеловодом Максимом Кончиловым, который считает:
– Необходимо взять инициативу по распространению медового продукта по его реальной стоимости в свои руки. Когда каждый пчеловод будет объяснять, что такое медовый продукт и почему его цена в несколько раз ниже, чем у гастролёров, работа, направленная на снижение его потребления, будет в разы эффективней. Ну, а кому эта продукция нравится в качестве заменителя конфет, будут покупать её у местных пчеловодов, на организованных ими ярмарках мёда и медового продукта. В результате спрос на мёд и, соответственно, его розничная цена начнут постепенно расти. А это основа для развития массового любительского и профессионального пчеловодства в регионе. Если этого не сделать, никакие пикеты не помогут, нас ждёт если не полное вырождение отрасли, то значительный её упадок на многие годы…
Тем не менее, «сладкие войны» заставили кузбасских пчеловодов думать об общем будущем, объединяться в борьбе за место под солнцем…

В одном строю?

После слов губернатора пчёлы зажужжали под черепами не только у пчеловодов, считавших раньше, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Теперь они жужжат и у всяческих смежников, которые, оказывается, хотят помочь кузбасскому пчеловодству прочно встать на ноги и даже выйти за рубеж. Так, 19 декабря к 11 часам агропромышленный кластер Кемеровской области собирает пчеловодов, ученых, специалистов и прочих заинтересованных людей на «Стратегическую сессию по развитию пчеловодства в Кузбассе».
«Стратегическая», естественно, от «стратегия», которая, в свою очередь, произошла от греческого «искусство полководца»; одно из её значений – наука о войне, план военной деятельности, охватывающий длительный период времени. Как способ действий становится особо необходимой, когда для прямого достижения сложной цели недостаточно наличных ресурсов.
Военная терминология пчеловодам привычна. С нею легче мечтать о победе и будущем.
Игорь Алехин.