Динозавры в Новом Свете

Кемеровчанин Андрей Атучин недавно вернулся с раскопок в США. Три недели он провел под палящим солнцем среди каньонов на «месторождении» фауны мелового периода. В интервью «Кузбассу» Андрей рассказал о тяжелой работе, о полетах над горами, о курице в День благодарения и том, почему американцы и русские могут отлично ладить.

Кемеровский палеоиллюстратор (художник и палеонтолог в одном лице) известен в мировом научном сообществе своими реконструкциями облика доисторических животных. Просьбы проиллюстрировать релизы об открытых динозаврах приходят к Атучину со всех концов света. А в этом году музей природы и науки города Денвер, столицы североамериканского штата Колорадо, пригласил редкого специалиста поработать, что называется, с натуры – на раскопках в соседней Юте. Все расходы, связанные с поездкой, взяла на себя принимающая сторона.
– Андрей, как американцы вышли на вас?
– Денверский музей в лице своего куратора палеонтологии Джо Сёртича еще два года назад подтолкнул сотрудников палеонтологического музея штата Юта
выйти на меня и попросить сделать иллюстрацию в экспозицию и для пресс-релиза об открытии нового тираннозавра из Юты – литронакса (Lythronax). Сегодня её можно встретить в интернете и публикациях, а также в самом музее в виде стенной росписи за динозавровым скелетом. А в этом году мне написали уже из самого Денверского музея и предложили сотрудничество: им тоже нужны были иллюстрации. (Вообще, подозреваю, ребята из Юты и Колорадо заметили меня, когда я нарисовал назутоцератопса (Nasutoceratops) из их региона, просто для себя; было это еще в 2011-м). Они решили со мной встретиться, показать музей, чтобы я познакомился со всеми и заодно принял участие в раскопках на самом юге штата Юта, в государственном заповеднике Гранд Стаеркас-Эскалант. Это как раз в тех местах, древние ландшафты и животных которых мне предстояло реконструировать.

– Эта местность богата на палеонтологические находки?
– Там постоянно что-то находили, особенно во время разведывательных походов по горам и каньонам: динозавры, черепахи, крокодилы… Поздний меловой период, формация Кайпаровиц. В составе денверской группы я в основном раскапывал и транспортировал то, что было найдено еще в прошлом году. Вообще этот сезон у них был грандиозный: в один момент собралась куча народу из разных музеев и разных групп, которых затем развозили по местам и стоянкам, в основном на вертолете.
– Рабочий процесс на раскопках в Америке сильно отличается от нашего, например, в том же Шестаково?
– Сильно. Во-первых, у нас не нужно много ходить и пересекать какие-то немыслимые пространства. Шестаково – это всего три точки рядом с деревней. Раскопки обычно «привязаны» к рекам, ярам или карьерам. Всё остальное у нас труднодоступно, покрыто лесами-болотами. А в Юте огромные пустоши обнаженной земли (именно тех слоев с костями) – приходится преодолевать огромные расстояния. Еще там кругом каньоны да крутые горы, по которым мы лазали в жару. И водоемов нет. Пару раз дождь шел, а так – пустынно, и приходилось постоянно таскать с собой два литра воды, часто – с электролитами.
Также у нас выкапывать проще, так как окружающая порода в основном глина. А там кости чаще всего заключены в плотные конкреции из песчаника иногда плотнее крепкого бетона, когда зубилом нельзя отколоть и кусочка. Я там все руки в тройные волдыри стер: пилил камень. Тяжелая работа.
– А отдыхали как? И вообще, как был устроен ваш быт?
– Отдыхали, когда уставали. Во время ланча все уходили на кухню пожевать чего-нибудь. А я в ланч в основном на раскопках пропадал: не голодный был. Вечером обед-ужин, потом посиделки вокруг костра. Ну, а быт как быт: лагерь, полевые условия. У нас в этом отношении тоже в основном легче: в Шестаково полевики живут в школе, а не в палатках.
– Были ли трудности в общении, связанные с различием менталитетов? Или у палеонтологов нет такого понятия и все они – одно большое братство?
– Трудности были только с английским. У меня он хромает, да и разговорной практики не было, а тут сразу на месяц попал в англоговорящую среду. Но мозг, конечно, переключается быстро. А менталитет принципиально ничем не отличается. Я бы даже сказал, что американцы самые близкие к русским из иноязычных наций. Шутки, юмор – в основном всё то же. Отличаемся мы какими-то мелочами: в привычках, в быту. И да, с палеонтологами там, как с братьями: очень легко и по-дружески. Я там познакомился лично со многими известными специалистами, о которых либо только слышал, либо был знаком по соцсети. К концу раскопок мы стали настоящей командой, а в последний день устроили внеочередной День благодарения (национальный праздник в США. – Прим. ред.), только вместо индейки была курица, приготовленная в специальной печи.

Назутоцератопса Атучин нарисовал ещё в 2011 году.

– Ваше самое яркое впечатление от поездки?
– Вообще, вся эта поездка – одно сплошное фантастическое впечатление. Лететь на вертолете между гор и каньонов, десантироваться, отправлять груз, потом в конце на закате лететь обратно в лагерь… Ну, и ещё, конечно, это новые для меня окаменелости, которых у нас не встретишь: рогатые динозавры, тираннозавры, крупные черепахи… Я много времени провел в яме, раскапывая как раз того самого назутоцератопса. Это новый экземпляр – скелет с черепом: до этого только череп был. Может быть, придется делать новую реконструкцию по уточнённым данным.
Также впечатлили совершенно незнакомые природные красоты: ландшафты, растения и животные. Там водится много гремучих змей, есть скорпионы, а один раз в двух метрах от меня завис колибри – жаль, сфотографировать не успел.
В Денвере все сказали, что очень впечатлены моим визитом и ждут меня в следующий раз. Для меня это – повод продолжать свое дело.

Беседовала
Ксения Гордийчук.

Фото из архива Андрея Атучина.