32 декабря

Сибирячка, ослепнув под бой новогодних курантов, перестала верить в будущее. Но ее ждало чудо…

Думаю, многие замечали не раз: в декабре дни начинают бежать вприпрыжку. Совсем как дети к новогодней елке… Мы все начинаем спешить.
И течет людская река, замирает перед светофорами, скользит сапожками, ботинками, перчатками на наледи, ручейками разбегается по «маршруткам». Но всегда в любом таком человеческом потоке можно ощутить средь шума бурных ожиданий и робких планов взгляд… Старого года. Всегда можно заметить тех, кто не ждет перемен, чудес, простой радости… Кто идет с опущенными плечами, у кого самые замерзшие, в инее, потому что в слезах, глаза, кто не задерживает очередь на кассе в супермаркете, выкладывая перед кассиршей новогодний набор одиночества – упаковку оливье, штук пять мандаринов и бутылку шампанского… Для кого за 31 декабря придет всего лишь 32-е число…
— Я тоже жила с окаменевшей душой. Не плакала девять лет. Хотя раньше слезокапкой была. Ревела над книжками, в кино, в жизни… Но потом отрезало, меня сковало, ни слезинки, — тихо говорит 55-летняя Тамара Евсеева из Топок. – Потому что, встречая XXI век, ослепла, потом еще горе пришло…
Но ее любимая сказка – про Золушку. У нее и ножка, как у Золушки, 33-34-го размера. И особые отношения с полуночным боем часов, которые изменили сюжет, «заперев» Тамару в прошлом… Но вот часы снова пошли, наконец, «вернув» ее в настоящее, подарив веру, надежду, любовь…

Взрыв

«У меня как-то никогда не складывались отношения с Новым годом…» Эту фразу Тамара, показывая мне свою квартиру, роняет не раз. За окном – восьмой час вечера, слабый свет от фонарей докатывается лишь до подоконника. В коридоре, в комнатах – тьма…
Вытянув руку, щупая стену, иду вслед за слепой хозяйкой. Ей не нужно включать свет, и она о нем не помнит. А мне почему-то сказать неловко… Но зато теперь, пару раз стукнувшись локтем и коленом, сжав в себе вскрик, вижу глазами Тамары. Страх, комок в горле, ускорение – почти бегом – к непонятной голубой точке, мелькнувшей на столике у телевизора, задетой лучом фар машин со двора…
Тамара понимает. За нее «видят» пальцы, уши, сердце. Щелчок выключателя. Свет!!!
…Вспоминаю:
— И ты в детстве не верила в новогоднее волшебство?
— Нет.
Почему? В ответ – документ с красной звездой. Удостоверение человека, задетого ядерным взрывом. Из-за которого была сожжена сетчатка глаз. И потому у Томы Казанцевой еще в детстве была никакому волшебству не подвластная беда, никакому чуду лечения не посильная болезнь. И она в Новый год никакого Деда Мороза об этом никогда не просила…
— Я же родилась на Алтае, в деревне, в 50 километрах от Семипалатинского полигона. Первый наземный ядерный взрыв был проведен на полигоне в 1949-м. Гриб поднялся, как над Хиросимой, мои мама и папа, тогда подростки, смотрели во все глаза. Все следующие взрывы были подземными. Но в 1962-м один изменил направление, частично вырвался. Мне тогда три года было, — рассказывает Тамара. – Дети в деревне стали болеть. А я умерла… Пора просыпаться утром — а я синяя. Клиническая смерть. Мама закричала так, что соседка-медик, жившая за стенкой, прибежала. Меня вернули с того света… Долго болела, диагноз лучевой болезни никому еще не ставили… Зрение почти ушло. В школе я писала, только наклонившись впритык. Врачи очки подобрать не смогли… Училась по памяти, но хорошо. Стала библиотекарем. Вышла замуж.
Правда, в каждый Новый год Тамара почему-то не дожидалась полуночи. Ложилась спать в десять вечера с детьми после праздничного ужина…

Невидимая елка

Библиотекарша, счастливая от стихов, знавшая наизусть тома. Депутат райсовета. Просто мама и уже даже бабушка («дочка вышла замуж, родила внука»)…
Так что тогда, 31 декабря, 15 лет назад, Тамара, живя в поселке на Алтае, готовила дом к празднику, не ожидая от Нового года ничего горького.
— Сын отпросился встретить Новый год со своей студенческой группой. Дочка позвонила – они с друзьями. Договорились: мои и Миша, и Катя с семьей приедут
2 января. А дальше – мне в январе предстояло ехать в Томск на операцию, на очередную попытку улучшить остаток зрения…
…Надвигалась новогодняя ночь. Но еще в бане Тамара вдруг увидела мир… синим. Никому ничего не сказала, хоть и сердце заколошматило… А под бой курантов синий мир в глазах стал черным. Но она… улыбалась, желала всего хорошего встречавшим с ней праздник родителям.
И открылась, рассказала о слепоте только приехавшим 2 января сыну с дочкой.
Дети подставили плечи, поддержали надежду и мужество мамы. Впереди, говорили, как раз операция. И плакали навзрыд, когда считали: мама не слышит…
— В наступившем 2001-м мне сделали серию операций. Возил сын. И даже когда осенью Мишу забрали в армию, ему дали отпуск, чтобы он мог повезти меня на еще одну операцию. Миша так верил в чудо, что свет в моих глазах начал проясняться, — грустно улыбается Тамара. – А потом пришло 1 октября 2002-го и весть… Последнее, что увидела в жизни, — вспышка, лицо сына в гробу, и всё, чернота… Миша погиб в армии. После похорон время встало.
Три с лишним года Тамара прожила, как робот. Нянчила внука. Рассталась с запившим мужем. Управлялась с хозяйством… И так бы, тоскуя, и «ушла» вслед за сыном. Но Миша явился во сне, попросил: «Мама, надо жить. Обещай!» Обещала. И наутро, 23 апреля, очнулась. Ее сердце услышало, как радостно греется апрельская земля, какая бешеная сила жизни в первых ростках…
— Я поехала на могилу сына. К подруге в гости. К врачам — попросила отправить меня в реабилитационный центр в Бийск. Пора было учиться жить вслепую!.. А о том, что встречу там любовь, и не думала даже… 

Тамара и Александр Евсеевы не разлучались даже на 20 минут, только вместе, только рядом.

Золушка

1980-е. Камчатка. Солдат из Топок Саша Евсеев впервые за полсрока службы нарушил устав. В день рождения они, солдаты, уйдя за сопку, выпили бутылку вина. Поздравляя Сашу, желали встретить лучшую девушку на свете. А чтобы знал, какую именно, нанесли на руку наколку. Незнакомку с короткой стрижкой.
Прошли годы. У Саши – семья. Жена на татуировку не похожа. Тату он стеснялся даже… И не думал о незнакомке. Но судьба уж готовила встречу.
…Шофер Евсеев начал жаловаться на то, что зрение стало «закрываться», как шторками. Положит инструмент, протянет руку через минуту, пусто. Сердясь, оглядывался («Кто взял?), а возвращался взглядом – инструмент на месте… Врачи поставили диагноз, и как ни спасали его глаза, за несколько лет Александр стал инвалидом 1-й группы. Но без работы он не мог. Потому и попросился на учебу.
В Бийске, в реабилитационном центре, аккурат 23 февраля армейская татуировка и «выстрелила».
— Женщины из комнаты уговорили пойти на танцы, — вспоминает Тамара. – Но не мое это… Я танец станцевала, пошла к выходу. Протянула руку, чтобы повернуть ручку двери, промахнулась и попала в Сашину ладонь (той руки, где тату над запястьем. – Ред.). Нас соединила рука судьбы. Саша позвал танцевать. Мы даже имен не назвали. После танца (а он был последним) он проводил меня до женской половины общежития. Через два дня случайно зашел в нашу комнату, присел с вопросом рядом. И мы узнали друг друга.
Саша там, в Бийске, учился катать валенки. Первые получились не по меркам, случайно… 34-го размера. Он принес их Тамаре как сувенир. А она померила — впору. Рассмеялись: «Валенки для… Золушки!»
Разъехались было по домам, но он вскоре позвонил, позвал замуж. И она приехала в Топки. Зажили счастливо. Тамара гордилась: Саша делал валенки и дарил людям… Чувство Нового года вернул ей он…

Голубая роза

— Мы мечтали до конца жизни быть вместе, — говорит с нежностью Тамара. — Прожили семь лет и… Саша умер от рака.
Каждый Новый год она встречает в тех подарочных валенках. И они не изнашиваются… А еще Золушка совсем не беззащитна в окружающем ее невидимом мире. Помните голубой огонек, позвавший меня, как только я вошла в ее дом? Это голубая роза из бисера. Тамара сделала ее к Новому 2016 году. В память о муже, любви, которая не покидает, о сказке, где голубая роза делает мир лучше…
— Там, где она расцветает, Там никто никогда не солжет, — читает любимые строчки про голубую розу Тамара. — Пусть вид ее порою жалок, Как скромной Золушки наряд, Но ложь сворачивает жало, Ее заслышав аромат. В любую крепость, дом и замок Он проникает без труда. И ощутивший этот запах Солгать не сможет никогда.
Она сплетет еще много роз – для новогодних подарков…
Я подержала голубую розу на ладони… И сразу будто само собой вырвалось: «Ты дверь, как уеду, не забудь закрыть. Печь выключи. По крыльцу ходи осторожно – там такие колдобины…»
Тамара улыбнулась. «Работает» роза… Ведь что такое жизнь? Сказка сказок…

Лариса Максименко.