Отложенное наказание

Особенно теплой встречи с хлебом-солью я, конечно, не ждала. Но Анна (имя изменено) сразу повела себя так, будто это я в чем-то провинилась, а не она осуждена к шести годам лишения свободы. Правда, с отсрочкой отбывания наказания до ноября 2025 года. То есть, когда ее ребенку исполнится 14 лет.
— Не собираюсь я перед вами душу раскрывать. И вообще, меня подставили! – прокричала Анна, резко встав из-за стола.

«…Используя свое служебное положение»

Ее дежурство в качестве медицинской сестры только что закончилось. Так что плохое настроение вполне можно было списать на усталость после бессонной ночи, на желание поскорее покинуть стены маленькой сельской больницы и уйти домой. А преступление Анна совершила в другой больнице, кемеровской, где она занимала должность старшей медсестры-анестезиста в отделении реанимации.
Согласно должностной инструкции Анна была обязана формировать заявки в аптеки, документировать все приходно-расходные операции по наркотическим средствам и следить за их систематическим пополнением. Кроме того, в обязанности старшей медсестры входил контроль за правильным хранением, оборотом, учетом использования наркотиков. Каждая ампула должна была быть на строгом счету.
Но вот в отделении началась инвентаризация, в результате которой была выявлена недостача 145 ампул с промедолом. Это стало шоком для больницы. Ведь все сотрудники были проверены и перепроверены не только на свою профессиональную пригодность, но и на порядочность. Увы… Нечистой на руку оказалась старшая медсестра Анна. Общая масса украденного промедола составила 2,9 грамма. Его стоимость – 4328 рублей 25 копеек.
Имея свободный доступ к сейфу, старшая медсестра похищала оттуда ампулы в свои ночные дежурства. Весь промедол, как уверяла Анна в ходе следствия и на суде, она брала для собственного употребления. Чтобы забыться от тяжелой жизни…

…Плюс гепатит С

О том, что на преступление Анну толкнули сложные жизненные обстоятельства, я прочту в характеристиках и с бывшего места работы, и с нынешнего. И вообще складывалось впечатление, что писались эти характеристики не для суда, а для… награждения Анны за безупречную работу на посту медсестры.
Конечно, при назначении наказания суд учел и эти документы, и полное признание вины, и раскаяние, а также наличие на иждивении малолетнего ребенка, которого Анна воспитывает одна. Потому и наказание назначили более мягкое, чем предусматривает ч. 3 ст. 229 Уголовного кодекса. Санкция по этой статье – лишение свободы на срок от 8 до 15 лет. А Анну, напомню, осудили на шесть лет с отсрочкой наказания до достижения ее ребенком 14-летнего возраста. И от занятия медицинской деятельностью она не была отстранена. Нет такой строчки в приговоре суда. Хотя из кемеровской больницы ее, конечно, уволили.
Уже после суда Анна родила еще одного ребенка. Теперь она дважды одинокая мама. При этом удлиняется и отсрочка ее приговора. Но это не значит, что Анна совсем избежала наказания. Оно неминуемо. Если, конечно, эта женщина не будет помилована российским президентом. Ходатайство о помиловании Анна уже подавала. Но члены областной комиссии сказали «нет». Кроме того, они были удивлены, что Анна по-прежнему работает медсестрой. Даже при том, что в решении суда ничего не сказано об отстранении от профессии.
Администрация районного филиала уголовно-исполнительной инспекции ГУФСИН, где Анна состоит на учете, была «за» ее помилование. И характеристику на Анну дала безупречную: «В быту ведет нормальный образ жизни, спиртные напитки не употребляет, вредных привычек не имеет. За время работы палатной медсестрой в участковой больнице зарекомендовала себя квалифицированным специалистом… Вину в совершенном преступлении признает, искренне раскаивается в содеянном».
Правда, при нашей встрече искренности я как раз и не ощутила. Было только раздражение со стороны Анны:
— А вы-то с какой стати меня пытаете? Это давно уже было. Хотите уволить? Пожалуйста!
Нет, не собиралась я никого увольнять. Мне не только как журналисту, но и как члену областной комиссии по помилованию было важно знать, как ведут себя наказанные «условники» (те, кто не был лишен реальной свободы) и «отсрочники», как Анна. К тому же состоящая на диспансерном учете с диагнозом «хронический гепатит С». В последнее время эту болезнь называют еще «гепатитом наркоманов».
— Ха-ха! Но здесь-то, в этой больнице, наркотиков нет, — «успокоила» меня Анна. Я поняла: наказания она так и не почувствовала. На том мы и расстались…

Галина БАБАНАКОВА.

P.S. В администрации поселения, где живет Анна, мне сказали, что и они напишут на эту женщину только положительную характеристику. Если характеристика еще куда-то потребуется. И тут же посетовали, что не тех друзей выбирает себе Анна… Наверное, поэтому и обращаются к ней люди с опаской. Но больница-то здесь одна. И медсестер – раз, два и всё…